Неужто и правда что-нибудь этакое замышляют?

Удивительные создания люди, клянусь копытами! Небось когда воины рода койота их терроризировали, они только и делали, что сопли вытирали да молились всем без разбору духам и богам. А как получили всё, чего желали, от скуки готовы тем же духам морду набить!..

Ох, пресыщенность и погоня за извращенными наслаждениями благополучную Римскую империю погубили, а римляне, как известно, людьми просвещенными были — не то что эти первобытно-общинные товарищи… Страшно вообще-то. Сгинешь ведь ни за что ни про что…

— Не надо меня провожать! — крикнул я погромче, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Сам прекрасно дойду!

— Мы вовсе не провожаем Рогатого Духа, — ласково и с подозрительным прищуром ответил Быстроногий Олень. — Мы тоже идем проведать Большого Духа.

— Узнать, оправился ли он настолько, чтобы продолжить вчерашнюю забаву, — добавил Кленовый Лист.

Тут мне и вовсе хреново стало. Хвала вратам преисподней — вигвам Небесной Чаши отстоял от поселка всего на несколько десятков метров. Воины, если на самом деле хотели поразвлечься, устроив «темную» бесу-оперативнику, не успели должным образом настроиться. Не тратя времени на церемонии, я распахнул полог вигвама и шагнул внутрь.

Гаврилу я увидел сразу. Да и как было его не увидеть, когда он своей тушей, сильно распухшей после вчерашней трапезы, занимал половину всего помещения. На второй половине помещался старик, с ног до головы завернутый в шкуры, с длинным посохом в руках. Даже не старик, а старец — седовласый, седобородый, но при том вовсе не согбенный, напротив, осанистый, прямой. Бабка Заманиха, наверное, уважительно сказала бы про него: «Представительный мужчина»… Если бы, конечно, этот представительный мужчина при встрече не пришиб бабку своим посохом!..

Старец поднял голову, довольно сурово меня оглядел и стукнул костылем о земляной пол. Потом зачем-то втянул ноздрями воздух, точно принюхиваясь.

— Мир тебе, Небесная Чаша, — вспомнив о правилах вежливости, проговорил я.

— Чую злую силу в тебе, незнакомец! — густым басом, никак не вязавшимся с наверняка более чем преклонным возрастом, произнес старец. — Дух зла ты и сеешь зло!

Хвост мой нехорошо задергался, а кончики рогов пронзила пульсация. Неприятное ощущение! Его я испытываю всегда, сталкиваясь на жизненном своем пути с операторами-консультантами конкурирующей организации — будь то ксендз, жрец-язычник, буддийский монах или православный священник.

— Тебе я зла не желаю, — быстро ответил ему, — равно как и твоему народу. Я здесь по своим делам. Мне с Таронха надо потолковать.

— О чем тебе, создание тьмы, толковать с духом добра и всепрощения?

— Ну, это уже наши, извини за каламбур, душевные секреты. Переговоры буду вести на высшем астральном уровне.

Старец подумал:

— Если я провожу тебя к Таронха, обещаешь мне, что уйдешь и никогда здесь не появишься?

— Обещаю.

— И я… — простонал Гаврила, едва пошевелившись. — И я обещаю… Никогда больше здесь не появляться… Адик! Видишь, что они со мной сделали?

— Вижу, — проскрежетал я. — Нечего было столько жрать!

— Так я же сколько голодал! А они ещё и подзуживали…

— Ну ладно, ладно… Теперь-то хоть получше?

— Не очень, — плаксиво проговорил Гаврила. — В голове это… мутно. И в брюхе тяжко… И тошнит.

— Не будем медлить, — прервал детину старец. — Идем сейчас. Чем скорее дух зла удалится от моего народа, тем лучше.

— А Гаврилу… А Большого Духа кто лечить будет? — удивился я.

— Духи не нуждаются в лечении, — презрительно обронил Небесная Чаша. — Твой спутник — смертный человек. Только ростом и аппетитом превосходит воинов пиу-пиу.

— И умом, — обиженно вякнул Гаврила, очевидно научившийся понемногу понимать индейскую речь. — И вообще, нечего меня с дикарями сравнивать!

— Никакой человек из рода антилопы не стал бы жрать столько мяса в один присест, — покосился старец на детину. — Какой бы глупый он ни был.

Гаврила сделал вид, что не расслышал.

— Ну да, он — человек, — сказал я. — Тебя, Небесная Чаша, не обманешь. Но человека-то лечить надо!

— Лечением его займется Прибрежная Галька. А нам пора идти. Если не хочешь, чтобы я передумал.

— Что еще за Галька?

— Дочь моей дочери. Родители Прибрежной Гальки погибли в стычке с людьми из рода койота, и я взял девочку к себе, чтобы постигала искусство исцеления и общения с духами. Она сейчас в лесу — собирает травы, необходимые для лечения твоего друга.

— Понятно…

— Не будет Таронха говорить с тобой, — покачал головой старец, — не будет. Много тревог сейчас терзают Таронха — всё труднее и труднее мне общаться с ним. Время его подходит к концу, ибо гласит пророчество: когда люди с белыми лицами и жестокими сердцами придут на охотничьи угодья краснокожих, духи покинут людей, вернутся в свои скрытные жилища, мрак опустится на землю…

— А Большой Дух под определение «бледнолицый» не подходит? — между прочим поинтересовался я.

— У Большого Духа большое сердце, — коротко ответил Небесная Чаша.

Ну да!.. А еще у него голова большая (жалко, что глупая), ноги, руки, печенка, зубы, гланды и всё остальное вплоть до желудка!..

— Идем сейчас, Рогатый Дух, — проговорил Небесная Чаша.

А я всё медлил… Безоглядно доверять старцу — заведомо совершать тактическую ошибку. Операторы-консультанты конкурирующей организации с представителями нашей конторы не церемонятся. Впрочем, как и наши с ними… И потом: оставить Гаврилу на попечение какой-то девчонки? В то время как вокруг вигвама расположилась толпа охочих до развлечений воинов числом в сто пятьдесят человек. Эти оглоеды ее просто не заметят, когда ворвутся к больному и всем кагалом потащат его жрать бизонину!

— Идем сейчас или уходи! — объявил старец, и я понял, что спорить с ним бесполезно. Ни на какие компромиссы он явно идти не намерен, а вот натравить на меня воинов очень даже может.

Я раздумывал меньше секунды.

— Сейчас! — сказал я. — Только отлучусь ненадолго… по надобности… Ну, вы понимаете… до ближайших кустиков.

— Поторопись! И не пытайся меня обмануть!

— Как я тебя обману-то? Если хочешь, вещественные доказательства принесу показать…

Старец гневно изогнул брови, и я поторопился выскочить наружу.

Как и следовало ожидать, воины пиу-пиу расходиться по своим вигвамам не собирались. Завидев меня, Кленовый Лист нехорошо улыбнулся и сказал что-то на ухо Быстроногому Оленю. Тот смерил меня задумчивым взглядом, а потом оценивающе посмотрел на свою палицу, висевшую на поясе. Надо было спешить…

Как энергию этих балбесов направить в безопасное для себя русло? Как?

Я проверил карманы. Зажигалка… Удивятся, конечно, колдовству духов, пощелкают немного, поцокают языками, покачают головами, но надолго этой безделушки не хватит… Фонарика нет, да и он бы не подошел в этом случае… Карты! Полная колода из тридцати трех прямоугольных картонок, раскрашенных циферками и картинками, с «рубашками», беззастенчиво помеченными «крапом»!.. Завсегдатаи казино такую колоду моментально забраковали бы, но индейцы, думаю, привередничать не будут.

Я отозвал Кленового Листа и Быстроногого Оленя в сторону, показал им колоду.

— Дивные рисунки, — оценил вождь. — Они используются как амулеты или для украшения одежды?

— С их помощью ты можешь вигвам свой обратно отыграть у этого вот монополиста.

— Как это? — немедленно заинтересовался Быстроногий Олень.

— Очень просто, — ответил я, лихорадочно припоминая правила какой-нибудь простейшей азартной игры. — Например, очко…

— Звучит неплохо, — признал и Кленовый Лист. — Обучит ли нас Рогатый Дух этой удивительной игре?

— А как же! — воскликнул я. — Непременно обучу. Слушай сюда. Это — туз. По-вашему, значит, вождь. Это — король. То есть жрец. А это валет… По-вашему, значит…

— Охотник! — в один голос воскликнули Кленовый Лист с Быстроногим Оленем. — А это — прекрасная скво!..