Крепкий восточный ветер погнал лодку прочь от родного берега. Крутые волны обдавали брызгами и перехлёстывали борта. Из-под кромки тучи стали виться молнии. Они били снопами вниз и гасли в тёмном, взърошенном море.

Алексей Елисеевич и Володька менялись на вёслах. Удерживали лодку лагом к волне, дабы не перевернуться. А Ярик вычерпывал с днища наплескавшуюся воду.

Гроза же, насупившись тучами, рассерженно грохотала, пускала с небес стрелы-молнии и, вообще, разошлась не на шутку.

И тут вдруг по лодке забарабанил град… Он становился всё крупнее и крупнее. Потоки градин, смешанные с дождём, уже походили на вьюгу, странную, невозможную среди лета…

От града и ветра похолодало так, что у Ярика зуб н'а зуб не попадал. Алексей Елисеевич накинул на сына свою рыбацкую куртку. Но и она вскоре задубела от холода. Володе же было чуть легче: он не так промок и разогрелся от гребли.

Рыбаки поочерёдно налегали на вёсла и выбивались из последних сил. И вдруг… ветер стих. Волны близ лодки будто подмели, потоки дождя и града укротились.

Ярослав, глянувший на небо, первым смекнул в чём дело: над ними из-под низкой тучи вынырнуло сияющее Золотое яйцо.

– Папа, глянь-ка! Шаровая молния! – воскликнул он с удивлением. Он впервые видел шаровую молнию, и едва узнал её. Где-то он о таком уже читал… Ах, как красиво… И будто что-то живое… Не поверишь, что это молния!

– Молния? Шаровая молния? – Алексей Елисеевич поднял глаза и искоса глянул на небесную гостью. – Ну, надо же…

Явившийся им в небесах покровитель, похоже, управлял ветрами. Теперь в трёх саженях вне круга, будто очерченного близ лодки, по-прежнему бушевала буря. Но в серёдке было тихо.

И только Ярослав вычерпал со дна воду, ветер потеплел и, словно следуя чьей-то воле, повернул лодку к родному берегу.

Вскоре показались берендеевские причалы. А чуть погодя нос лодки ткнулся в песок. Рыбаки попрыгали в воду, потащили её на берег.

А загадочное Золотое яйцо всё ещё висело над ними. Затем оно взвилось верх и по спирали ввернулось в клубящуюся тучу. Вновь хлынул дождь.

– Странный шар… или молния… – прервал зачарованное молчание Ярик, накинув на мокрые волосы капюшон. – Не она ли помогла нам в море?..

– Не думаю, что это была просто молния, – вдруг возразил Алексей Елисеевич. Он задумался о чём-то своём, вглядываясь в набухшее тучами небо.

– А что же? – изумились Володька и Ярик и стали гадать, подшучивая над отцом. – Неужто это были пришельцы?.. Или летающая тарелка?

– Кое-кто так и считает, – развёл руками отец и лукаво улыбнулся. – Но я же профессор по сказкам… Мне, конечно, ближе толкование старое…

– Какое?.. Какое же? – стали допытываться Ярик с Володькою.

– Ну, какое… – Алексей Елисеевич глянул в глаза сыновей. – Учитывая время и место… Я бы рискнул сказать, что это дракон-саламандра оказал нам честь… Кстати, Ярик, а не о его ли рождении ты толковал нам утром?

Ярослав, конечно, вспомнил давешний сон, и у него перехватило дыхание:

– Точно так! Это тот самый саламудрик! Зилант Златокрыл, его так звали! Во сне я видел такое же яйцо. Оно летало. И была гроза…

Володька с удивлением глянул на брата и недоверчиво пожал плечами:

– Самое обычное дело: дракон, прилетевший из сна. А вот мне вчера снился декан нашего факультета. Не заглянет ли и он к нам на чай?..

Вот такой и была первая встреча Ярика Бусинки и саламудрика Зиланта, явившегося ему в Золотом яйце при раскатах грома и вспышках молний над Волжским морем.

Не правда ли, диво дивное? Такого с вами ещё не случалось? Ну, то-то! Однако это только начало чудес… То ли ещё будет!..

Пока же рыбаки собирали снасти и улов у берендеевских причалов.

В это самое время Валентина Сергеевна и Светка спустились к ним по крутому склону. Они поспешали от дома и запыхались.

– Мы так волновались! Так волновались за вас! – затараторила Светка.

– Ну что вы беспокоились? – ободрил сестру Ярослав. – Что с нами станет? Нас же трое мужчин!

– Валя! – обратился Алексей Елисеевич к жене. – Да всё в порядке. Волноваться совсем н'е о чем. Принимай улов.

– Да уж, в порядке… – Валентина попеняла мужу, взволнованно вглядываясь в море… Длинные волосы её растрепал ветер, и на глаза навернулись слёзы… – Лёша, опять эти твои выдумки… Что там, в море, светилось над вами?

– Но я здесь совершенно не причём, – пожал плечами Алексей и, подымаясь по склону, слегка кивнул на младшего; тот семенил рядом с сестрою. – Вспомни тот сон, о котором он говорил утром. О золотом яйце…

– Нет! – охнула Валентина. – Только не это.

– Ничего страшного, – попытался успокоить супругу Алексей. – Теперь детям будет с кем поиграть…

– С этим кошко-дракошкой из сна? – заволновалась она. – Ты что, нарочно? Убеждаешь, будто драконы есть не только в бабушкиных сказках?..

– Мама! – воскликнул Ярик. – Саламудрик вовсе не сказка. Он всамделишный! И он спас нас сегодня. Это правда!

Володька, шагавший рядом, по привычке съязвил:

– Ну да… Во, заливает!..

А потом он неуверенно усмехнулся и подумал: «А всё же нас и впрямь чуть не залило… И что же это было-то?»

Тем временем за поворотом уже показалась изба и дощатый забор. Там у распахнутой калитки их поджидала баба Прасковья.

Она была обеспокоена бурею и раскатами грома. И весьма обрадовалась, увидевши рыбаков: мокрых, продрогших, но живых и с рыбою!..

– Поди-ко! Вернулись до хаты, и уловом богаты! – заулыбалась она.

И Алексей Лексеич в тон ей ответил:

– Не в рыбе счастье! Домой вернулись, хоть сломаны снасти!..

Дома выяснилось, что Ярослав на реке простыл. Его бросило в жар.

Вначале он много смеялся, шутил и порывался найти давешнего дракошку. Потом как-то сразу ослаб, его стал бить озноб.

Ярика тут же уложили в постель.

– Застудили ребёнка! – заохала бабушка. – Ой-ё-ёшеньки! Вот так-то… Ну, да ничего-ничего… Мы его вылечим…

– Одолень-травой?.. – тихонько спросил бабушку Алексей Елисеевич.

– Да-да… Я за русалочьей травою по весне ходила. Дадим отвар, и простуду как рукой снимет…

Валентина Сергеевна, услышав их шепот, охнула:

– Лёш, а Лёш… А, может, мы лучше по-простому: в больницу сходим? а?.. И не надо меня уговаривать! Русалочья трава! Я сказкам не верю!

Однако Алексей Елисеевич отмахнулся:

– Зачем же уговаривать, Валя? Да это само собой разумеется… Ведь, живя с тобою, дорогая, всё больше веришь в русалок.

– Но у нас же антибиотики есть! В дорожной аптечке! – Мама поспешила к сараю, где отдыхал их старый «москвич».

Вернувшись, она застала бабу Прасковью с мужем за делом более чем странным. Алексей Елисеевич держал в руках огромную и сонную на вид жабу, всю в пупырышках ядовито-фиолетового цвета. А баба Прасковья соскребала с неё какую-то слизь маленькой деревянной лопаточкой.

– Что же это? Чем это вы тут занимаетесь? – охнула Валентина.

– А то не видишь, – ответил Алексей. – Жабу доим. Потом жабьим молочком больного будем лечить.

– О-ох… – мама тихо осела на скамью.

– Так ведь жабье-то молочко в аптечке не сышещь… – заметил со всей серьезностью Алексей. – А оно отлично чистит нос!

– А дыхание не освежает? – простонала Валентина, всем своим видом показывая, что её уже ничто не удивит. – Вы ещё скажете, что у вас что-то и вместо антибиотиков есть.

– А то как же! – ответили хором баба Прасковья и Алексей Елисеевич. – Есть и такое волшебное средство!

– Тоже от русалок подарочек? – переспросила Валя.

– Нет, не от русалок… – хмыкнул Алексей и добавил как само собой разумеющееся: – Плесень лечебную у нас семья домовых взращивает.

– Так и знала: домовые! – чуть всплеснула руками Валентина, коей было уже всё равно.

– Да-да, домовой и супруга его кикимора запечная… Наши домашние лекари, – кивнул Алексей Елисеевич. – Мы их простоквашей угощаем. Вон, нижнее брёвнышко плесенью заросло. От простокваши! А пересажена та плесень с бревна из прежней избы. От дедов – наследство… И лучше её против простуды ничего нет.