– Продемонстрируй на мне, я внимательно смотрел на твои движения, но так и не понял, как правильно производить бросок.

Попытка первого захвата прошла неудачно, выругавшись про себя, прапорщик отошел на метр и стал ожидать атаки противника, чтобы поймать его на ошибке, которую тот допустит, обратив внимание на ложный маневр. Немного выждав, незнакомец, даже не снявший плаща, в мгновение ока оказался возле прапорщика – захват и бросок. Не успев опомниться, инструктор уже лежал на земле, глотая белые хлопья снега. Подав руку проигравшему, незнакомец поднял его со снега. Отряхнувшись от снежной массы, прапорщик удивленными глазами уставился на победителя. Он не мог понять, как же удалось просчитать его обманный маневр, да еще и обмануть его самого, сделав ложное движение.

Незнакомец сбросил плащ-палатку. Выражение лица у инструктора резко изменилось.

– Извините, товарищ майор, виноват, не узнал. Думал, вы уже дома. Или хотя бы на «УАЗе» подъедете, – стрельнув рукой под козырек, произнес инструктор.

Майор Лавров запахнул плащ и скрылся в метели. Вскоре он уже входил в клуб. Лавров отряхнул плащ-палатку от налипшего на нее снега. Поднявшись на второй этаж, он зашел в комнату настольных игр. Возле большого окна, как всегда за круглым столиком, бойцы играли в домино. Майор мгновенно остановил сержанта, порывавшегося дать команду, и, поприветствовав всех рукопожатием, отвел в сторону ефрейтора Семенова.

– Ты чего матери не пишешь?

– Времени нет, товарищ майор.

– Напиши, она за тебя волнуется. Если женщина позвонила в штаб, чтобы узнать, не случилось ли чего с ее сыном, это плохо. Как-то не по-человечески получается, Семенов. Ты понял мой приказ?

– Так точно, – ответил ефрейтор.

Оставив ребят, которые продолжили игру, майор Лавров прошел в соседнюю комнату, где стоял телевизор. Посмотрев на часы, понял, что успел к дневным новостям. Расположившись на удобном диване, он включил Первый канал. Выпуск пошел с экстренного сообщения. В одной из центральноафриканских стран произошел военный переворот. Информация сопровождалась репортажем с места событий.

На асфальтированной дороге в центре столицы происходила перестрелка. Прятавшийся от пуль, перебегавший с места на место оператор не мог точно сфокусировать объектив камеры. Изображение было нечетким, картинка тряслась. В кадре мелькали вооруженные до зубов повстанцы. Несколько грузовиков с автоматчиками в кузове пробивались через баррикаду, установленную правительственными солдатами. Возле стены здания лежали трупы. Прорвав баррикаду, повстанцы продвигались в глубь квартала. Отступая, солдаты правительственной армии отстреливались. Было понятно, что одна и другая стороны несут большие потери. Прогремел взрыв, кадр качнулся, весь экран заволокло облако дыма, и тут же связь с корреспондентом была потеряна. Прозвучал голос диктора, пытавшегося восстановить прервавшуюся связь:

«Мы надеемся, что с нашим оператором и корреспондентом ничего не случилось. Будем ждать возобновления контакта с нашими коллегами. Правительственные войска несут большие потери, но все еще удерживают центральные районы столицы. В ближайшие сутки ожидается подход верных президенту частей с юга страны. А в это время наше посольство эвакуируется. Эпидемиологический центр в столице, построенный еще при технической помощи СССР, подвергся ракетно-бомбовому удару. К счастью, никто из наших специалистов-эпидемиологов не пострадал. Но существует смертельная опасность – возможна разгерметизация контейнеров с образцами вирусов».

Прервав сообщение, диктор прижал рукой правое ухо, где находился миниатюрный наушник, и продолжил: «Режиссер сообщает, что связь с нашим корреспондентом восстановлена. Через несколько секунд появится изображение». На экране вновь возникли кадры происходящего в другой части света. Оператор уже расположился на крыше здания. Несколько десятков чернокожих, вооруженных до зубов повстанцев шли по улице одного из центральных кварталов. Перевернутые машины загораживали улицу, за ними укрылись солдаты регулярной армии. Завязалась перестрелка. Зазвучал голос диктора: «Повстанцы пытаются прорваться к эпидемиологическому центру». Прорвав баррикаду, повстанцы двинулись дальше. «А теперь вы увидите, как был разграблен госпиталь, действовавший под эгидой ООН». Из здания с красным крестом на фасаде выносили оборудование, медикаменты, коробки с красными крестами. «То, что вы сейчас видели, непостижимо здравому уму. В еще недавно спокойной стране идет гражданская война. Людские потери велики с обеих сторон. Много раненых. Повстанцами взят под контроль госпиталь. Национальная армия ничего не может сделать. Ожидается специальное решение ООН по этой проблеме. Мы будем информировать вас о происходящем по мере поступления информации. А теперь к другим новостям…» Лавров выключил телевизор, откинул пульт в сторону и закурил.

Встав с дивана и подойдя к окну, за которым свирепствовала метель, майор вздохнул. Упоминание о эпидемиологическом центре засело в памяти, и он сам не мог сказать почему. Он зло улыбнулся:

«Ну конечно же, Лариса – микробиолог по образованию. Вечно упрекала меня, что не может найти себе работу по специальности в той дыре, где мы жили. Думаю, в Москве она устроилась… Ничего не могут, что это за армия такая? Им только в балете выступать. Я бы там со своим батальоном за два часа порядок навел!» – И это были не пустые слова.

Есть в мире места, о которых сильные мира сего стараются не вспоминать. Кому из президентов великих стран охота признавать, что их власть не безгранична. Что какой-нибудь полудикий афганец-таджик, сидя в горах, посмеивается, глядя на то, как лидеры «семерки с плюсом» обсуждают проблемы его родины. Ему и раньше было почти все равно, кто имеет власть в Кабуле. Горные окраины всегда жили своей жизнью. И власть в здешних краях принадлежала тому, кто был сильнее других, кому удавалось подмять под себя наркоторговлю. Полевые командиры цепко держали власть в своих руках и во время советско-афганской войны, и во времена правления талибана, и теперь, когда Афганистан оккупировали американцы.

Взяв со стола колодку и присоединив ее к ударно-спусковому механизму, Омар удовлетворенно посмотрел на проделанную работу. Взглянув на наручные часы, он остановил секундомер и широко улыбнулся. Разобрал и собрал пистолет всего за полминуты. Выставив пистолет перед собой, сжав его в руке, передернул затвор. Раздался характерный щелчок, к которому он привык с самого детства. Направив ствол на старую карту Советского Союза, он нажал на курок. Пуля попала точно туда, куда он целился, – дырка оказалась проделана в Москве, из нее выходила тонкая струйка дыма. Резким движением Омар отправил пистолет в кобуру.

Три года назад он провозгласил себя бригадным генералом. Хотя на самом деле был обычным полевым командиром, каких в Афганистане наберется не один десяток. Но так звучало солиднее.

Зазвенел спутниковый телефон. Достав из камуфляжной жилетки аппарат внушительных размеров, Омар принял вызов. Через треск помех он расслышал голос Урсула. Нечасто выходил с ним на связь этот человек. И в самом деле, что может быть общего у афганского полевого командира и лидера одной из исламских террористических организаций в Африке? Но общее всегда найдется. Во-первых, религия, которой прикрывают неблаговидные дела, а во-вторых – бизнес, наркотики.

– Да… да… надо думать. Ты меня заинтересовал, – сказал Омар.

Разговор был недолгим. Распрощавшись, он задумался, вышел на улицу из своего шатра.

Бородатый афганец крепкого телосложения сторожил вход. С площадки для тренировок доносились крики боевиков. Пройдя мимо заброшенного сарая, крыша которого обвалилась сегодняшней ночью, Омар услышал жалобное мяуканье, заглянул в покосившийся дверной проем. Маленький котенок безуспешно пытался выбраться из-под расколовшегося шиферного листа, придавленного балкой. Завидев человека, котенок умолк, опустил голову на лапы, он ждал, какое решение примет человек, и изредка издавал жалобный писк, все слабее и слабее. Приподняв злополучную балку, бригадный генерал без труда вытащил котенка. Засунув его под полу жилетки, он вышел из сарая. Площадка для тренировок боевиков была солидной, на первый взгляд даже казалось, что по своим габаритам она не уступает футбольному полю. Только вместо ухоженного газона ее покрывал желтый песок. В воздухе над площадкой повисло облако пыли, поднятое тренирующимися боевиками. Омар спустился по длинной каменной лестнице. Инструктор-араб, внимательно выслушав генерала, развел руками – мол, из крестьян за пару недель хороших воинов не сделаешь.