– И мне принеси! – крикнула ему вдогонку я и принялась прилаживать седло на заранее наброшенный потник.
Кот радостно взгромоздился на свою вновь левитирующую конструкцию и немедленно уснул, восполняя потерянные ночные часы. Все смотрели на него с плохо скрываемой завистью, а я стала придумывать, как бы и мне так устроиться на своей лошадке, чтобы и не упасть, и поспать хоть часочек. Но все мои попытки лечь ей на шею лошадь отвергала, пытаясь еще и кусаться. А на круп лечь никак не получалось нормально.
– Хочешь, залезай ко мне, я тебя подержу, – предложил Клин.
Я, естественно, не отказалась и вскоре уютно посапывала в кольце его рук, уткнувшись носом в рубашку.
– Если хочешь, то и я тебя повезу, дорогая! – намекнул Филин Тине, выпятив грудь. На этот раз он получил в ухо... ногой.
Следующие три дня ничего особенного не случилось. Мы останавливались на постоялых дворах, и Тина буквально ни на шаг не отходила от меня, впечатленная рассказами кота о моих ночных похождениях. Сама я эти рассказы не слышала, но, если вспомнить, что он мне наплел о той ночи, когда меня повязали священники... Только потом Филин нормально воспроизвел мне все события, жутко перевранные рыжим сочинителем. Но это неважно, важно то, что Тина всерьез решила, что я могу в любой момент погибнуть, а она себе этого никогда не простит, и караулит меня теперь даже у двери в ванную. Блин!
На четвертый день, ближе к полудню мы наконец-то увидели высокий горный хребет. Как раз зарядил мелкий противный дождик, и мы все ежились под своими плащами, натягивая капюшоны поглубже. Кот перебрался ко мне, так как я отказалась тратить силы на сферу сухости и теплоты – его подушка намокла и теперь совсем невесело плыла следом за конем Клина.
– Эль, а Эль, – прогундосил пушистик и чихнул.
– Расскажи сказку.
Я тяжело вздохнула.
– Ну, ты как маленький, честное слово.
– Мне скучно, – тихонько сказал кот и снова чихнул.
Как бы не заболел. Я потрогала ему нос, вроде бы холодный.
– Ну хорошо, слушай.
Ранним солнечным утром лев лежал на краю небольшого луга с высокой сочной травой и нежился в тени раскидистого дерева. Он – царь, он – повелитель. Все звери этого леса были покорны его лапе и готовы были исполнить любую его волю. Но он был также и добрым царем, а потому несильно перегружал подданных своей царской волей.
Но тут в кустах мелькнула чья-то тень. И лев, поморщившись, понял, что его покой сейчас будет нарушен.
– Выходи, чего жмешься! – рявкнул он, неодобрительно глядя на густые зеленые заросли.
Ветви испуганно вздрогнули, и из зарослей раздался тонкий гнусавый голосок первого советника царя – гиены.
– А мой повелитель сегодня в добром здравии? Поел ли он сегодня досыта или ему мясца недоложили? Ну мало ли!.. Если что, я разберусь...
– Да поел я. Поел вволю, – сыто рыгнул царь и снова лег. – Чего тебе?
Гиена наконец рискнула выйти из укрытия и робко засеменила к властелину.
– Да вот, поговорить хочу, посоветовать.
– Ну говори.
– Угу. Сейчас.
Она присела рядом, внимательно осмотрела благодушную морду царя, после чего, набравшись наглости, начала:
– Я вот недавно волка видела.
– Хороший парень, – оживился царь и даже привстал немного, – храбрый, быстрый, а главное, преданный вояка, хороший военачальник, да и неплохой собеседник по вечерам.
– Ага, ага, – закивала гиена и придвинулась еще на шаг, – а известно ли вам, о великий, что этот прекрасный военачальник на днях задрал вашего самого лучшего оленя, но не доставил его на королевский стол, а съел сам у реки, вам же принес какого-то махонького кролика, пойманного случайно. Нет, я, конечно, не наговариваю, просто я сама все видела и мне грустно.
– Что?! – взревел лев, поднимаясь рывком с земли и рыча от возмущения. – А ну повтори, что ты видела!
Гиена, перепугавшись, упала на спину и быстро затараторила, опасаясь, и справедливо, что сейчас ее сожрут.
– О премудрый, да я бы никогда, да я бы не посмела, но факты – упрямая вещь. Вот и змея может подтвердить, она в то время рядом проползала.
Лев задумался, а потом взглянул на широкую ветку дуба, свисающую над его головой. Там, по случаю, как раз спала та самая змея.
– Это правда? Отвечай!
Змея зевнула, медленно открыла правый глаз и тихо прошипела, глядя им на льва:
– Да-а, повели-итель, я с-с-сама ви-идела-а...
Лев горько вздохнул.
– Да, два свидетеля – это сила. Убить волка сегодня же!
– А военачальником на его место назначить зайца, – тут же влезла осмелевшая гиена.
Лев выпучил на нее удивленные глаза:
– Кого? Зайца?! Да ты с ума сошла, верно. Он же трус!
– О нет, лучезарный, он просто осторожен и три раза подумает, прежде чем ввязаться в бессмысленную драку. И он так предан вам. Ни разу не то что лань, а даже и мышонка не поймал себе на обед.
– Так он же капустой питается.
– Потому и питается, что все лучшее для вас, ваше величество, оставляет.
– Н-да? – Лев довольно улыбнулся. – Ну-ну, это похвально.
– А как он быстр, нет никого быстрее, ну, кроме вас, конечно, в этом лесу. Сам и на разведку сбегает, сам и войско проведет, и ничего лишнего не возьмет.
Лев задумался. Последнее ему понравилось больше всего, и он, почесав задней лапой роскошную гриву, дал согласие.
– Ладно, пускай послужит пока, а там посмотрим. Волка же казнить немедленно. Распорядись.
Гиена поклонилась и ушла. А лев остался дальше валяться под деревом и вкушать принесенную ему слугами еду.
На следующий день лев сам лично гнал кабана, преследуя его по лесу. Он бежал широкими сильными прыжками, отталкиваясь от земли когтистыми лапами и предвкушая близкую победу. Запах кабана дразнил царя, а в пасти уже скапливалась тягучая голодная слюна. Но тут из кустов неподалеку кто-то выскочил и проворно побежал сбоку, не мешая, но и не отставая. Лев понял, что это опять гиена пришла советы мудрые давать.
– Ваше величество! – проорала она, тяжело дыша и перепрыгивая через корни деревьев.
– Ну чего тебе, – рыкнул лев недовольно.
– Так я это, мне бы того...
– Чего?
– Может, остановимся, пока я не померла, ведь околею же, честное слово, а кто тогда вам будет мудрые советы давать?
– Но я охочусь!
– Мой совет важнее.
Пришлось остановиться. И счастливый кабан скрылся за деревьями.
– Ну! И что это за важный совет? Учти, если он не очень важный, я ведь и тебя могу съесть, хоть ты и невкусная.
– А еще костлявая, – перепуганно подтвердила гиена. – Кхм, так вот. Я о лисе.
Лев тут же расплылся в мечтательной улыбке:
– О Патрикеевне? Так бы сразу и сказала. Как там наша красавица поживает? Что-то я давно ее не видел.
– Объедается наша красавица. Кур ворует у вас, – скорбно сообщила гиена и тихо отползла в кусты.
– Что-о-о?
Лев был вне себя.
– Моих кур? Убью?!
– А можно я? Ну, распоряжусь там.
– Нет, ты погоди, а где доказательства? – остановил сам себя лев и с подозрением уставился на советника.
– А дык змея все видела.
Спящая неподалеку змея опять все подтвердила, и лев снова не смог противостоять упрямым фактам.
Лису казнили.
Потом казнили и медведя – за то, что воровал мед и ругался грязно в адрес правительства. Потом кабана – за то, что подстрекал на бунт кабанят. Потом... Да что там. В лесу вскоре из всех зверей остались лев, гиена, змея и мелкая живность вроде зайцев, белок, ежей, птиц, насекомых...
И вот как-то одним ранним жарким утром...
– Лёва.
– Чего?
Лев грустно лежал у реки и пытался сообразить, почему он с каждым днем питается все хуже и хуже, а друзей вокруг становится все меньше и меньше, но соображалось туго и жутко хотелось спать.
– Лёв, а Лёв.
– Гиена, ну ты обнаглела! Какой я тебе лева? Я цар-р-р-рь!
– А, ну да, извини. Царь.
– Чего?
– Там на тебя бык крестьянский наезжает.
– Чего?
– Ругается, плюется в сторону леса и рогами сильно машет.
– Да я его...
– Ага, ага, иди, а я пока лес посторожу.
– А ты уверена, что это надо, – внезапно засомневался царь зверей, задумчиво глядя, как гиена сооружает себе на голове что-то вроде короны из опавших к осени листьев.
– Чего? – не поняла гиена, рассыпав листья. – А, ну да. Он тебя зеленой лягушкой обозвал. Вон, она тоже слышала.
И гиена указала лапой на землю. Они посмотрели на валяющуюся неподалеку змею, и та тут же все подтвердила.
Лев осерчал и пошел биться. И погиб в битве, оставив на произвол судьбы молодую львицу и трех маленьких львят.
И тогда, после похорон, собрались все звери леса на поляне и стали грустно смотреть, как гиена, скорбя о почившем самодержце, заявляет права на власть как ближайший друг покойного царя и будущий опекун трех львят, будущих царей этого леса.
А змея лежала неподалеку и довольно мигала угольками глаз. Все вышло именно так, как она и хотела.
