Ночной город показался Диане еще ужаснее. Силуэты небоскребов впереди и по сторонам выглядели устрашающе, рекламные огни горели, будто глаза хищников. В каждом прохожем виделся грабитель и бандит. И дождь – дождь лил, не переставая, но как-то невразумительно и особенно противно – мелко, колюче. А зонта у нее не было! Как-то даже не думалось, что летом понадобится зонт! Быстрым шагом Диана добралась до нужного места. Домик был посимпатичней прежнего – с ухоженными клумбами и целым фонарем. Крыльцо выглядело, как на открытках: чистенькое, с аккуратными ступенями, и резными перилами. Мелодия звонка заставила Диану вздрогнуть. Точно такая же звучала у них в доме всякий раз, когда приходили гости.

Ностальгия, такая сладкая боль…

- О, господи, - вместо приветствия произнесла пожилая, темнокожая женщина, открыв дверь.

Печальное зрелище предстало перед ней. Девушка – почти девочка, с влажными от дождя волосами, в джинсах и футболке, намокшей и прилипшей к телу, с покрасневшим от холода носом. Сумка через плечо. Тугой чемодан, привалившийся к ноге, как верный пес. Упрямый взгляд зеленых глаз.

- Здравствуйте. Извините, что побеспокоила вас в столь поздний час.

- Проходи, детка, проходи, скорее! Такая скверная погода!

Хозяйка оказалась сердобольной только на словах. Показав Диане квартиру на втором этаже и взяв полную плату за месяц – почти все деньги, что были у Дианы, - она спустилась обратно к себе, оставив квартирантку наедине с горестными мыслями, кожаной мебелью и пустым холодильником. Диана подумала, что на родине бы ее непременно усадили за стол, напоили горячим чаем, расспросили о жизни и поделились бы своими невзгодами. Странно было даже представить, чтобы такая вот кумушка-наседка где-нибудь в России осталась безучастной к судьбе молодой девушке. Наоборот! Сколько бы советов, сколько добрых слов вылилось бы на ее голову! И пусть там, на Родине подобное виделось вмешательством, нудным и бессмысленным, сейчас Диане с улыбкой вспоминалось о таких тетушках. Да что там тетушки, весь народ практически поголовно обладал сверхъестественной способностью к сочувствию, сопереживанию. Особенно на юге, в родном Сочи, где солнце делало людей добрее, а буйные краски и ласковое море превращали каждого в жизнелюба и гуманиста.

Сочи… само слово вызывало шквал эмоций…

Чтобы отвлечься, Диана обозрела просторы холодильника и вспомнила, что последний раз ела еще в России. Это вдруг рассмешило ее. Как и мысль о том, что отныне она будет ходить вверх ногами! Кто-то из писателей-эмигрантов именно так сформулировал это, ведь земля-то круглая!

Она просто покатывалась со смеху. Пусть сейчас ей не с кем разделить не своего веселья, ни крова, - настанет время, когда все будет иначе. Диана достала пижаму, чтобы улечься спать в чужой постели в чужой стране. И - как привет из прошлого, с далекой Родины – зашуршал в чемодане конверт, который Диана туда не клала. Она быстро вскрыла его и, глотая слезы, прочла: «Сестренка, все будет хорошо! Помни, мы любим тебя! Желаю удачи. Твой брат Амир!». Господи, всего несколько слов, а так приятно…

Взглядом, затуманенным от печали, она наткнулась на пакет, тоже незнакомый и неизвестно как оказавшийся у нее в чемодане. Радость колыхнулась в груди. Вот это да! В пакете оказалась плитка самого лучшего российского шоколада, упаковка ее любимых орехов, сыр, сухарики и зеленый чай. Ясно без слов, что это – дело рук Йоника. Эх ты, толстячок, с нежностью подумала Диана, и чуть было не расплакалась от счастья. Только он мог позаботиться, чтобы у сестры оказался стратегический запас. Голодная смерть отступила перед лицом братской любви!

Диана вернулась на кухню, включила электрический чайник, ополоснула чашку и, заварив чаю, устроила пир горой. Даже в этих незамысловатых действиях было что-то новое, пугающее и бодрящее одновременно. Ведь раньше все готовое подавала горничная, и на кухне Диана появлялась только затем, чтобы дать указания насчет обеда или ужина. А теперь она сидела одна за небольшим круглым столиком, пила чай, грызла орешки и сухарики, лакомилась шоколадом. Одна. Независимая и самостоятельная. Вот ты оказывается какая, взрослая жизнь – была ее последняя мысль перед тем, как сон овладел ею.

***

Утро снова было сердитое, хмурое, словно здесь, на другом краю земли, солнце напрочь позабыло о своих обязанностях. Диана выпила чаю и отправилась изучать окрестности. Ее ждал величественный Нью-Йорк, город соблазнов, бескомпромиссный и жесткий, парадоксальный и многоликий. Диана попыталась настроить себя на прогулку. Ожидала открытий, чуть ли не чудес. Ведь это ее давняя мечта – оказаться здесь! Встретиться с Майклом Джексоном и начать новую жизнь!

И вот она медленно шла по Бруклину, впитывая краски и запахи чужбины. Все тускло, уныло, невзрачно. Что снаружи, что внутри – тоска, будто все печали мира сгустились в одном месте и смогом повисли над ней. Диана шла сквозь этот смрад, бензиновую гарь, сквозь толщу собственных воспоминаний. Сочи – целая вселенная, сияющая и жаркая, улыбчивая и жизнерадостная. И целые созвездия освещали путь – великодушный отец, заботливые братья, друзья-рэперы, сумасшедшие поклонники и лучшая подружка - Лизонька. Проблемы, пусть тяжкие, хотелось преодолевать, а не волком выть от безысходности, как теперь. Решительным шагом Диана продолжила прогулку по городу. Вскоре она увидела вывеску парикмахерской. Новая жизнь - новая прическа! Эх, была, не была! Диана зашла и, оглядевшись, поздоровалась с юным созданием, чрезвычайно похожим на гея – таковым он и являлся. Создание обладало большими голубыми глазами, нежной кожей, длинными светлыми волосами, но при этом явно мужской фигурой, облаченной в узкие темные джинсы и розовую майку. Уселась в кресло, элегантно закинув ногу на ногу, сказала она:

- Чем короче, тем лучше!

Гей осторожно потрогал золотистые пряди.

- И ты намерена такие волосы отстричь? – возмутился он тонким голосом.

- Делай, что говорят!

Диана знала, как общаться с обслуживающим персоналом. Высокомерный тон, не допускающий возражений, взгляд в сторону, поджатые губы. Иначе никто твоих требований и не услышит! Но парикмахер, хоть и забеспокоился, все же рискнул спорить. Несколько минут он уговаривал Диану пойти на компромисс, потом отвернулся к столику с журналами, видимо, в поисках нужной модели. Диана воспользовалась моментом, схватила со стола ножницы и, зажав покрепче копну волос, отстригла основную массу.

- Ох, - гей по-женски всплеснул руками.

Диана расхохоталась, тряхнула короткими прядями, натянула беретик и быстрым шагом покинула парикмахерскую.

Ноги сами собой отмеряли шаги, взгляд лениво скользил по сторонам, но Диана не отмечала ничего занимательного. Ну дома, ну мосты, ну шпили небоскребов. Подумаешь! Все равно Майкла Джексона нет в этой стране, он где-то далеко, в Бахрейне…

Надо было лететь туда, к нему, а не в этот смурной город без солнца!

Только она подумала так, как сквозь низкие облака пробился луч. Лучик надежды на благополучное будущее! Он осветил вывеску в сквере, перевести которую на русский язык не составило труда: «Хозяевам нагадивших собак грозит штраф 100 долларов». Диана немного приободрилась, даже повеселела. Хотя скверы и парки в Сочи были намного прекрасней, чем этот, все же лучше так, чем голые тротуары, здания из бурого кирпича с узкими окнами, бесконечные серые ленты дорог.

Она вспомнила жизнь в Сочи, полную азарта и энергии, казалось, сияло все, к чему она прикасалась. Жила в роскошном особняке, раскатывала на крутой тачке, выступала в клубах, отец и братья готовы были на все ради улыбки на ее лице. Все искали с ней возможности познакомиться, осыпали комплиментами, восхищались красотой, от поклонников отбоя не было, да… бесспорно – лучшие дни в ее жизни! А что теперь? Одиночество? Страдания? Воспоминания о прошлой беззаботной жизни?

Слезы выступили на глаза и стремительными ручейками побежали по щекам. Такой одинокой и никому не нужной она не чувствовала себя никогда. Мима пробегали люди, пролетали автомобили, все куда-то спешили, и в этом бешеном ритме она внезапно ощутила себя невидимкой. Никому не было до нее дела.