- Диана, солнышко, перестань! Мы взрослые люди… чего ты испугалась? Рано или поздно это должно было случиться! Все твои ровесницы уже давно живут половой жизнью, а ты до сих пор девочка-целочка! В старых девах решила остаться?!

Диана отрицательно покачала головой.

- То-то же! – он принялся покрывать ее горячее тело жадными поцелуями. – Сладенькая моя… Солнышко… расслабься…

Эмиль так долго ждал этого момента, последние ночи он почти не спал, сгорая от желания завладеть Дианой.

- Остановись, прошу тебя! – требовала она отчаянным голосом.

- Я так долго ждал… сладенькая моя… желанная… единственная…

Он целовал ее, но теперь поцелуи жалили, будто укусы пчел, а его объятия казались железными тисками, из которых хотелось вырваться на свободу. Она металась под ним, но ее сопротивление возбуждало еще больше, Эмиль ничего не соображал и даже не почувствовал боли, когда Диана укусила его и даже когда влепила ему пощечину. Он был уже совсем близко к цели, задыхался от восторга и упоения, не слышал ни ее рыданий, ни шагов на лестнице, ни гневных выкриков.

Эмиль пришел в себя на лестнице, куда его за шкирку вытащил отец. И тут же снова потерял сознание – теперь уже по-настоящему. Адам так избил сына, что слугам пришлось тащить бесчувственное тело Эмиля в спальню.

Амир и Йоник держали дверь, не пуская Диану к брату. Она рыдала, в припадке ярости бросалась на них, пытаясь прорваться и вступиться за Эмиля. Ведь виноваты оба, ни только Эмиль, но и она тоже… Когда же способность соображать вернулась к ней, Диана возблагодарила бога, что братья с отцом вернулись так, кстати, хотя собирались приехать только завтра.

Адам спешил поздравить своих детей с выпускным и хотя бы немного времени уделить им в эту незабываемую ночь. Эту ночь действительно никто из них не забудет! Чудовищное зрелище, представшее глазам отца, так и будет стоять перед ним всю жизнь! Без стыда и совести Эмиль, оседлавший собственную сестру, спешил совершить непоправимое, за что жестоко и поплатился.

Диана обессилела от слез, от всех потрясений. Оцепенев, она сидела на постели, зажав руки между колен, когда вошел отец с ремнем в руках. В этот самый момент ей показалось, что в его присутствии комната словно съежилась. Адам прирожденный лидер, это чувствовалось с первого взгляда, а острота его взгляда завораживала и пугала одновременно. Смуглое лицо скривилось от злобы и беспомощности и стало еще темнее, но, несмотря на все это, она была уверена, что до рукоприкладства отец не опустится!

- Марш отсюда! – велел он сыновьям, и Йоник с Амиром исчезли из комнаты.

- Взрослая стала?! Свободу почуяла?! На остренькое потянуло, да? – орал Адам, тряся ремнем у нее перед самым лицом.

- Как ты могла?! Где была твоя голова?!

Диана подняла глаза на отца. Вся горечь мира была в ее взгляде. Адам возвел глаза к потолку, не выдержав взгляда дочери, и стремительно вышел из комнаты.

- Доигрались, - пробормотал Йоник, не глядя на брата.

Они сидели у постели Эмиля, бесчувственного, всего в синяках и кровоподтеках. Сам виноват! У Йоника чесались руки добавить еще от себя. Амир – тот более сдержан, - но и у него вырывались, время от времени проклятья. Так прошла тревожная ночь, и наступило утро – пожалуй, самое безрадостное утро в семействе Сегал. Адам безразличным голосом сообщил детям, что отправляет Эмиля в Афины, на лечение в психиатрическую клинику. Мол, там ему самое место. Диана зарыдала, хотя думала, что слез со вчерашнего дня не осталось. Она бросилась вслед за отцом, который решил, что все точки расставлены, и спешил покинуть помрачневший дом.

- Папа, это я виновата! Только я! Он вовсе не болен! И …

- Что ты сказала?!

Адам затащил дочь в кабинет, бросил, как котенка, в кресло.

- Ну-ну! Продолжай!

- Понимаешь…. Я играла с Эмилем, – каждое слово давалось ей с трудом, но Диана знала, что должна сказать правду. - Я знала, как он относится ко мне и что чувствует, но не пыталась остановить его, а только… раззадоривала его. Понимаешь?

Возможно, только сейчас она сама осознала это до конца. Но так и было на самом деле. Она все время оставляла ему надежду. И вот к чему это привело. Катастрофа. Но ведь, с другой стороны…

- Отец, мы же почти совершеннолетние, - вытерев слезы, спокойней заговорила Диана, - и по большему счету ничего страшного не случилось, рано или поздно…

- Ты в своем уме, Диана?! – зарычал Адам. – Твой собственный брат тебя чуть не обесчестил, а ты…

- Папа! Эмиль уверен, что вовсе не брат мне!

- Что?! – лицо Адама исказилось. - Что за бред ты несешь, дитя мое?!

Она, распаляясь все больше, возмущенная его гневом и безапелляционностью, выкрикнула в глаза все, что так долго не давало ей покоя. Подозрения. Недоверие. Даже версию о том, что и она – не его дочь. Подкидыш. Приемыш. Как все они – Эмиль, Амир, Йоник. Просто вложение папочкиных денег, не более того!

Она вскочила, выкрикивая ему в лицо обвинения. И тут отец ее ударил. Впервые в жизни он поднял на нее руку! Голова Дианы качнулась от пощечины, слезы сами собой брызнули из глаз.

- Не желаю слушать в моем доме подобный бред! – отчеканил Адам. – Если кто-то сомневается в моем отцовстве, так я силой никого не держу! Выход там! - указал он на дверь.

Диана расправила плечи, решительно двинулась в указанном направлении.

- Знай, если ты уйдешь сейчас вот так, - бросил в спину отец, - ты можешь не возвращаться! Никогда! Живи, как знаешь!

- Я всегда так жила! – возразила она, сверкнув изумрудами глаз.

Адам топнул ногой:

- Хватит мне дерзить!

- Уеду!

- Уезжай! Мне все равно!

Диана многозначительно на него посмотрела.

- Вот возьму и уеду.

- Уезжай!

- В США!

- Да хоть на северный полюс к пингвинам! Только имей в виду, от меня ты и копейки больше не получишь!

Адам был уверен, что, лишив дочь финансов, она передумает куда-либо уезжать. Но Диана не из тех. Она презрительно фыркнула. Деньги! Жалко, конечно, и «феррари», и этот особняк, и кучу прелестных нарядов, и яхту. Перечислять можно до бесконечности. Но ведь не в этом, же счастье, черт подери! Он прав, этот старый лис, надо мотать в Штаты! Там Майкл, там свобода! Она будет работать. Подумаешь – деньги. Она шла к дверям, и каждый шаг становился все тверже и тверже. Пусть она разбита, раздавлена случившимся, пусть оскорблена собственным отцом, пусть собственный брат чуть не изнасиловал ее, пусть она сама едва не поддалась соблазну, пусть в голове кавардак и неразбериха. Все равно она выйдет победительницей из любой передряги, потому что уверена, что там - за океаном ее ждет новая счастливая жизнь!

***

Диана хотела попрощаться с Лизой, объяснить ей, поделиться с подругой хотя бы горсточкой боли. Она несколько раз набирала номер ее мобильного и, не дождавшись ответа, поехала к Лизавете домой. Бабушка, утирая платочком слезы, рассказала, что случилось. Не тратя времени, Диана поехала в больницу.

Деньги все же много значат в нашем суетном мире. Благодаря им, Диана узнала, что Лизу положили на сохранение, и проникла в палату к подружке. Однако врачи опоздали – у Лизы случился выкидыш.

- Возможно, это и к лучшему, - услышала Диана разговор медсестер, - девчонка молодая, явно не замужем, к чему ей ребенок…

Наверное, хахаль и избил, привезли ее в таком виде, что мама не горюй! Прямо в школе отмутузил, не побоялся, подонок!

Диана стиснула зубы и вошла в палату.

Лизавета, бледная, с безжизненными губами и отстраненным взглядом, лежала вытянувшись, словно покойник. Даже руки на груди сложены крест-накрест. Диана содрогнулась.

- Лизонька, милая, прости меня! – кинулась она к ней.

- За что? – прошелестела Лиза. – Ты тут не причем!

- Меня не было рядом!

- Ты не сможешь всю жизнь защищать меня, - произнесла Лиза и отвернулась.

Диана тронула ее за плечо.