– Что ж… Полагаю, мы сможем договориться.
– Вот и отлично, – усмехнулся посетитель. Он сгреб деньги со стола и сунул их обратно в карман пиджака. Затем положил на стол цветную фотографию темноволосой женщины и холодно осведомился: – Вы оперировали эту женщину, не так ли?
Лицо Лагутина побагровело.
– Выйдите из кабинета! – резко сказал он.
Лощеный вздохнул:
– Полагаю, вы не понимаете, с кем имеете дело. Что ж, это моя вина. Я должен был представиться.
Мужчина протянул руку к стаканчику, из которого торчали карандаши и ручки, вынул массивный позолоченный «Паркер», повертел его в пальцах и вдруг одним мощным ударом пригвоздил ладонь доктора к столу. Затем молниеносно вскинул правую руку и заткнул ему ладонью рот, а левой крепко схватил доктора за горло.
Доктор замычал, задергался. Лоб его покрылся испариной.
– Тише, – холодно проговорил лощеный, – тише, док. Нам с вами не нужны свидетели.
Доктор сдавленно застонал и с ужасом уставился на свою ладонь.
– Сейчас я вас отпущу, и вы мне все расскажете. Если будете артачиться и дальше, я воткну ручку вам в глотку. Моргните два раза, если поняли.
Доктор моргнул два раза.
– Вот и хорошо. А теперь первый вопрос…
Десять минут спустя лощеный забрался в салон машины и протянул коренастому напарнику картинку, распечатанную на принтере.
Тот взял листок и поднес к глазам.
– Это ее новое лицо? – спросил он.
Лощеный кивнул:
– Да.
Он потянулся к замку зажигания, но вдруг остановился, повернулся к напарнику и спросил:
– Что ты думаешь о моих губах?
– В каком смысле? – не понял коренастый.
– С ними что-то не так?
Коренастый посмотрел на губы спутника и пожал плечами:
– Не знаю. По-моему, все в порядке. А что?
– Ничего.
Лощеный протянул руку и завел машину.
3
К тому времени, как Ирина вернулась в свой номер, за окном начался дождь. После тяжелых испытаний, которые преподнесли ей пять минувших дней, она чувствовала страшную усталость.
У себя в номере она опустилась в кресло, вытянула ушибленную ногу и тяжело вздохнула.
«Что, если память не вернется?» – думала Ирина снова и снова.
Жизнь без памяти, без прошлого, даже без настоящего имени – хватит ли у нее сил выдержать такое?
Она все еще чувствовала себя жертвой, на которую объявлена Большая Охота. Кто такие ее преследователи? Что им нужно? Почему ее хотят убить?
Ирина смотрела, как дождевые капли стекают вниз по стеклу, и пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Если она химик, значит, все происходящее как-то связано с ее работой. Можно предположить, что она работала в закрытой лаборатории. Возможно, сделала какое-то открытие. Изобрела новое отравляющее вещество? Или новый вид взрывчатки?
Она ждала от собственной памяти подсказки, но память не спешила прийти ей на помощь.
Ирина вздохнула, поднялась с кресла, прошла в другой конец комнаты и включила ДВД-плеер. Потом сбросила туфли, с удовольствием почувствовав под ступнями ворс ковра, после чего вернулась в кресло и опять уставилась в окно.
Женский голос пел:
А в лесу сосновом сосны щекотали хвоей звезды.
Я стояла и смотрела, как безумствовал огонь.
Я стояла и смотрела, как одна сосна горела.
Я сама сгореть хотела, протянула к ней ладонь.
Ирина прикрыла глаза. Ирина… Она уже называет себя Ириной. Что ж, пусть будет так. Лучше чужое имя, чем совсем никакого.
В котелке вода вскипала, тихо музыка играла,
Чья-то радость ликовала у меня над головой.
Ты сказал, что точно знаешь, от любви не умирают.
Я живу, я выбираю между жизнью и тобой.
Ей вдруг вспомнился эпизод из детства: неухоженный сад, куст великолепной сирени, темный бревенчатый дом, из раскрытого окна доносится голос бабушки. Запах горячих пирожков щекочет ноздри и возбуждает аппетит…
По-видимому, на какое-то время Ирина задремала, потому что, когда она открыла глаза, играла другая мелодия. Ирина поднялась с кресла, прошла в спальню и достала из шкафа рюкзак.
Раскрыв его, пересчитала деньги. Осталось девять тысяч долларов с мелочью. Неплохо. Возможно, теперь ей удастся скрыться. Ведь у нее теперь другая внешность.
Сквозь открытую дверь до нее долетала приглушенная музыка. В номере царил полумрак: горели лишь две настольные лампы. Намереваясь убрать рюкзак на место, Ирина отодвинула в сторону дверцу зеркального шкафа. Отодвигая, машинально глянула в зеркало, и рука ее замерла.
В зеркале отражалась прихожая и часть входной двери. Сквозь щель под дверью из коридора проникала желтая полоска света. И вот, прямо на глазах у Ирины, полоска начала расширяться.
Это могло означать только одно: входная дверь номера медленно приоткрывается.
Ирина оцепенела. Она не знала, что предпринять. Ощущение страшной опасности парализовало ее.
Входная дверь продолжала медленно и беззвучно открываться. В номере стало светлее от света, устремившегося в прихожую из коридора. Ирине показалось, что в полосе света появилась тень и мгновенно исчезла.
«Спрятаться!» – пронеслось в голове у Ирины.
Она быстро отступила в тень шкафа и замерла.
Так стояла с полминуты, прислушиваясь к собственному дыханию. Дыхание было неровным, а сердце стучало так, что каждый удар сотрясал все тело.
На туалетном столике Ирина увидела журнал «Космополитен», оставленный Ольгой. Стоя в тени шкафа, она взяла журнал со столика и свернула его в плотный рулон, соорудив нечто вроде дубинки. Затем вышла из-за шкафа и медленно двинулась в гостиную.
Ступая на цыпочках, Ирина прошла через маленькую гостиную и прижалась спиной к стене. Затем подняла над головой «дубинку», намереваясь огреть незваного гостя по голове, когда он надумает зайти в номер.
И вдруг вспыхнул свет.
– О боже! – выдохнул кто-то.
Ирина зажмурилась от яркого света, но тут же снова открыла глаза. Прямо перед ней стоял Арвид.
– Черт! – выдохнула она.
– Господи Иисусе! – усмехнулся продюсер, с удивлением глядя на «дубинку» Ирины. – Вы собрались убить меня «Космополитеном»? Унизительная смерть для мужчины, вы не находите?
– Вы меня напугали, – сердито обронила Ирина, опуская «дубинку». – Какого черта вы входите без стука?
Ее всю трясло от смешанного чувства облегчения и злости.
– Я стучал, но вы не услышали, – возразил Арвид.
– Что вы вообще здесь делаете?
– Мне стало скучно, и я решил последовать вашему примеру. – Продюсер вынул руку из-за спины, и Ирина увидела бутылку коньяка. – Как насчет того, чтобы выпить по рюмочке?
– Никак, – буркнула Ирина. – Я не люблю коньяк.
– Это не просто коньяк, это «Хеннесси».
– Все равно.
Ирина швырнула журнал на диван.
– Вы очень много теряете, – с улыбкой сказал Арвид. – Послушайте, раз уж мы здесь вдвоем, давайте…
– Я устала и хочу спать, – перебила его Ирина. – Выйдите и закройте дверь с той стороны.
Арвид поморщился:
– Фу, как грубо! Мы же с вами интеллигентные люди. Не хотите пить, не надо. Давайте тогда просто прогуляемся по окрестностям. Говорят, тут где-то есть река. Что, если мы…
– Если вы не заметили, на улице уже стемнело, – неприязненно проговорила Ирина.
Арвид лучезарно и лукаво улыбнулся.
– Ничего страшного, – весело сказал он. Затем чуть приблизил к ней свое лицо и заговорщицки добавил: – Я умею видеть в темноте.
Ирина фыркнула. Как каждый красивый мужчина, этот тип не привык особо церемониться с женщинами, считая, что внешней красоты и лоска вполне достаточно для завоевания женского сердца. Ирина придерживалась другой точки зрения.
– И все же я вынуждена указать вам на дверь, – жестко сказала она.
