– Ха-ха-ха, – живо представивший лица читателей Бурыгин повеселел. – Ну вы – креативщики! Давайте, давайте, посмотрим ваше шоу. С газетами мои ребята помогут.

Ровно через неделю на площади Октября, как раз напротив здания «Под шпилем», собралась колонна демонстрантов. В ожидании агитпродукции нацболы доставали лозунги. «Проститутки» чирикали с напомаженными «трансвеститами». Бомжи держались особняком. Целая гвардия телеоператоров и фотокорреспондентов суетилась вокруг, щелкая затворами. Собиралась толпа зевак, привлеченная необычным зрелищем. Люди фотографировали происходящее телефонами.

Из подъехавшей газели выскочил Стас.

Наемные труженики актерского, политического и нищенского фронтов начали разбирать агитматериалы. Двое из команды предвыборного штаба Бурыгина только успевали подбрасывать типографские упаковки. Фотокорреспонденты и операторы нескольких телеканалов не сводили объективов с участников начинающегося парада. Когда все плакаты были уже на руках, довольный четкой организацией работы Стас Нефедов поднял взгляд на демонстрантов и остолбенел.

Команда предвыборного штаба Бурыгина собралась у окон в ожидании начала представления.

– Что, бинокля ни у кого, что ли, нету? – нервно прикрикнул кандидат.

К нему подскочил Корчуганов с любительской видеокамерой:

– Антон Олегович, здесь хорошее увеличение, смотрите.

Прокурор выхватил из его рук камеру и навел на демонстрантов. Ашмаров стоял немного позади и улыбался в ожидании шоу. Он свое дело знал.

– Твою мать! – вдруг заорал Бурыгин. Все насторожились, поглядывая то на него, то на ряженую толпу на противоположной стороне площади. – Это что такое? – еще громче завопил кандидат.

Теперь всполошился и столичный политтехнолог.

– Что там, Антон Олегович? – он протолкался к Бурыгину поближе.

– А на, смотри! – Бурыгин сунул под нос Ашмарову камеру. Его маленькие глазки начали наливаться яростью.

Ашмаров сфокусировал взгляд на экране и побледнел. Бомжи, нацболы, а также ряженые «проститутки» и «трансвеститы» весело размахивали портретами кандидата Бурыгина. Собравшаяся толпа потешалась, а журналисты с огромным удовольствием фиксировали новостную фишку дня на фото и видеоаппаратуру.

Разбор провала проходил тяжело. Когда Бурыгин больше не мог орать, он рухнул без сил в кресло и отвернулся от проштрафившихся пиарщиков.

– За своих ребят я ручаюсь, Антон Олегович, – осторожно начал Ашмаров, – мы с ними огонь и воду прошли. Стас, рассказывай по порядку.

Весь зеленый от пережитого стресса, ответственный за типографскую продукцию Стас Нефедов попытался откашляться, но вырвавшийся хрип больше напоминал хрюканье поросенка.

– Кх, в печати было одновременно шесть наименований. В том числе и портреты Антона Олеговича. Я лично был на приемке. Знаю, как это важно. Вся печатная продукция была упакована и отштампована нашими индексами. Чтоб заранее информация не просочилась к конкурентам, я запретил наклеивать образцы на упаковку. Проверил картинки и номера. Все соответствовало. Почему под индексами Кручинского оказались портреты Антона Олеговича, я не могу понять.

Бурыгин молчал, тяжело дыша. Ашмаров сделал подчиненному знак помолчать.

– Судя по всему, подмена была сделана в типографии. А значит, это либо русское разгильдяйство, либо диверсия. Я склоняюсь ко второму.

В кабинете руководителя избирательной кампании воцарилась тишина. Кандидат то ли от усталости, то ли от логично звучащих слов Ашмарова успокоился.

– Ладно, я следаков поставлю на это дело. А вы думайте, как выкручиваться будем.

– Да придумано уже все. Запустим слух о подлой провокации со стороны главного соперника. Сольем несколько статей в прессу. Новость на тэвэ, листовочки. В общем, сделаем контрол-альт-дел. Может, еще и очков на этом заработаем.

Теперь работали сухо, по-деловому, тщательно проверяя каждую мелочь. По утрам Ашмаров лично обходил предвыборный штаб, начиная с московской комнаты, и сканировал приборчиком помещения в поисках жучков. Все было чисто. Среди своих сделал рокировку, поставив отвечать за прессу и типографии Витька.

– Это чтоб Баобаб на тебя не подумал, – пояснил он Стасу.

– Сильно бесится?

– Нормально. А что ему остается? Нас выгнать не может – по-любому проиграет. Мы теперь его единственная надежда.

Одновременно организовывали две акции, окрещенные Шурой как «Ночной позор» и «Топтуны-спидоносцы». Члены ашмаровской команды не могли удержаться от ухмылок, слыша, как ответственная Аня Глушко по телефону заставляет секретаря местной газеты в третий раз по буквам проговаривать каждое слово.

– …да, страдающих страшным недугом – СПИДом… – говорила она в трубку.

– Пусть ответсек факс подпишет и тебе вышлет, – посоветовал Егор.

– А я так и сделаю, – подтвердила Аня. – Черт знает что у них тут творится.

– Витек, что там с нашим ночным позором… то есть обзвоном? – споткнулся Ашмаров о Шурину остроту.

– Аппарат готов.

– Применяем современные технологии. Человеческий фактор исключен на сто процентов. Сегодня в ночь с двух часов до семи утра по сорока телефонным линиям наш компьютер будет кошмарить население. А я подежурю здесь, на этом диванчике, – он показал глазами на гостевой диван, установленный час назад.

– Текст проверил? – нарочито строго уточнил Ашмаров.

– Да раз десять уже! Тобой подписанный текст. Записали девицу с противным голосом. От имени Кручинского предлагает назвать улицу его именем. И типа по сто рублей надо сдать на это дело. Позлим малость электорат. Да вот, послушайте. – Витек включил запись.

– Да, голос действительно противный, – внимательно выслушав, прокомментировал Ашмаров.

Бурыгин удовлетворенно кивнул и вышел.

Утро у московской команды началось рано. Ашмаров спросонья долго не мог понять, что происходит. Часы показывали полпятого утра. Разъяренный голос кандидата Бурыгина орал в трубку:

– …эта ваша электронная херня мне звонит! Ты слышишь? Мне! И моим именем улицу!.. Твою мать! Где этот педераст, который караулит автодозвон?

Уже в начале шестого вся московская команда собралась в штабе. Автодозвон был остановлен еще полчаса назад.

– Ну что, иуда, – вопил приехавший первым прокурор, – на Кручину подработать решил?

Витек часто испуганно моргал, перебрасывая взгляд с него на своего начальника.

– Давайте выслушаем парня, – попросил Ашмаров, дождавшись паузы. – Говори, Виктор.

Однако ничего вразумительного добиться от него не удалось. Стало ясно, что, убедившись в нормальной работе автодозвона, Витек расслабился и задремал. Спать и в самом деле приходилось мало. Поэтому команда и днем боролась со сном. Дверь в кабинете была заперта.

Через полчаса появился следователь с группой экспертов.

– Обыщи тут все, Иваныч, но найди мне этого гада. А этого, – Бурыгин кивнул на перепуганного Витька, – хорошенько тряхните, когда очухается.

И, повернувшись к москвичам, добавил:

На этот раз растерянным выглядел и сам Ашмаров. Но опыт подсказывал ему, что нужно попытаться восстановить контакт с заказчиком.

– Переговорить бы, Антон Олегович.

Уединились в кабинете Ашмарова. Бурыгин уселся в хозяйское кресло и закурил.

– Играют против нас, Антон Олегович. Это явно профи. А мы пиарщики. Не шпионы, не контрразведчики. Мы умеем выигрывать кампании, вы знаете. Но если против нас ФСБ или еще кто-нибудь… – москвич замолчал.

– Да какое ФСБ! – возразил Бурыгин. – Там все за нас.

– Деньги у Кручинского есть?

– Деньги есть.

– Ну так купил кого надо. Я такого еще не видел, – Ашмаров потряс головой, – мистика.

– Ничего, Иваныч и не такую мистику раскручивал!