В 1930 году национал-социалистическая партия Адольфа Гитлера завоевала 107 мест в рейхстаге – законодательном собрании Германии. В декабре того же года фашисты устроили в Берлине беспорядки в связи с демонстрацией антивоенного фильма по роману Ремарка «На западном фронте без перемен». Осецкий отметил: «Фашизм выиграл свои выборы… Сегодня он убил фильм, завтра убьет что-то другое».

Еженедельник «Вельтбюне» неустанно разоблачал социальную демагогию нацистов, их лживый «социализм». Осецкий неоднократно указывал, что в «программе» нацистов нет ни грана социализма. Суть их политики – это «полная поддержка предпринимателей против рабочих».

Констатируя усилие фашистских тенденций, Осецкий в начале 1931 года с беспокойством писал: «Мы уже сейчас живем в условиях милитаристско-фашистского режима».

Суд над Осецким и Крайзером состоялся в 1931 году, и после закрытого заседания оба они были приговорены к 18 месяцам тюремного заключения. В мае следующего года Осецкий сам пришел в Тегельскую тюрьму, причем ему пришлось пройти через толпу почитателей, которые пытались отговорить его от этого решения. Проведя в тюрьме семь месяцев, Осецкий был освобожден по рождественской амнистии.

В январе 1933 года Гитлер стал канцлером Германии. Он тут же начал атаку на демократические учреждения и «врагов государства», причислив к ним и Осецкого. 7 марта 1933 года вышел из печати номер «Вельтбюне», в котором читателей информировали об аресте Осецкого. Через несколько дней журнал был запрещен нацистами.

Осецкий одним из первых попал в концентрационный лагерь Зонненбург, куда были заключены многие прогрессивные писатели, журналисты и политические деятели.

Издевательства и унижения, пережитые Осецким в Зонненбурге, были ужасными. Бывший узник Зонненбурга Фриц Кро свидетельствует: «Высшей точкой адских пыток было рытье собственных могил во дворе северного крыла лагеря, производившееся под дулами автоматов штурмовиков…»

15 февраля Осецкого перевели из Зонненбурга в концлагерь Эстервеген вблизи голландской границы. Эстервеген находился в болотистой, сырой местности. Здесь здоровье Осецкого, и без того ослабленное в результате болезни сердца и туберкулеза, стало быстро ухудшаться.

В защиту журналиста выступили многие прогрессивные люди за пределами рейха. В 1934 году Осецкий был впервые выдвинут на Нобелевскую премию. Его кандидатуру поддержали многие ведущие ученые и люди культуры. Непосредственно к Нобелевскому комитету в Осло обратился знаменитый немецкий писатель-антифашист Лион Фейхтвангер. Он напоминал о выдающихся заслугах Осецкого в борьбе против милитаризма на страницах журнала «Вельтбюне». «Весь мир знает, что Карл Осецкий подвергается по причине своей преданности делу мира духовным и физическим пыткам в немецком концлагере. Я полагаю, что трудно найти более достойного борца за дело мира, чем великий и мужественный немецкий публицист Карл Осецкий».

27 октября 1935 года послал в Осло письмо в поддержку кандидатуры Осецкого Эйнштейн: «Формально я не имею права предлагать кандидатуры на Нобелевскую премию мира. Однако в условиях нашего времени я чувствую, что совесть повелевает мне написать это письмо Нобелевскому комитету представляется редкая возможность присуждением премии совершить исторический акт, последствия которого могут наилучшим образом способствовать решению проблемы мира. Этим актом будет увенчание премией Карла Осецкого – человека, который своими делами и своими страданиями, более чем кто-либо другой, заслужил эту премию».

Среди тех, кто поднял свой голос в защиту Осецкого, был и крупнейший немецкий писатель-реалист XX век Т. Манн. Манн называл Осецкого «мучеником идеи мира», указывал, что присуждение ему Нобелевской премии мира было бы «великим, свободным, нравственным актом».

В 1935 году премия не вручалась. Присужденная Осецкому в следующем году премия «почти парализовала германское правительство». Германский посол в Норвегии выразил в этой связи возмущение, однако норвежский министр иностранных дел ответил, что Нобелевский комитет независим и правительству не подчиняется.

Извещение о награждении Осецкий получил в тюремной больнице, куда был переведен из концлагеря в связи с резким ухудшением здоровья. С учетом последнего обстоятельства германская пропаганда утверждала, что Осецкий волен поехать в Осло в любой момент. Однако паспорт ему выдан не был, а позже началась травля Осецкого как предателя. Правительство заявило, что ни один немец не станет получать Нобелевской премии, и учредило систему государственных премий.

Представитель Норвежского нобелевского комитета Ф. Станг в своей речи отметил, что Осецкий не принадлежит ни к одной политической партии и не руководствуется партийными предрассудками. По мнению Станга, действия Осецкого характеризуются «горячей любовью к свободе мысли, верой в необходимость свободного соревнования во всех областях духовной жизни, широким мировоззрением, уважением к ценностям других народов и доминирующей над всем этим идеей мира». Станг подчеркнул также, что Осецкий не просто «символ борьбы за мир», но скорее «защитник мира».

Осецкий скончался в берлинской больнице 4 мая 1938 года. После войны одна из улиц Берлина была названа его именем.

Как писал Альберт Эйнштейн: «Вряд ли мне доведется еще когда-нибудь встретить человека, в котором доброта и стремление к красоте так идеально дополняли бы друг друга».

Альберт Швейцер родился 14 января 1875 года в городке Кайзерсберг, в Верхнем Эльзасе. Он был вторым ребенком бедного и благочестивого пастора Людвига Швейцера и его жены Адели. Всего в семье было четыре сестры и два брата. По собственному свидетельству Альберта Швейцера, у него, как и у его сестер и брата, было счастливое детство.

Вскоре после рождения Альберта его родители переехали в Гунсбах. Поскольку французская провинция Эльзас была аннексирована Германией в результате франко-прусской войны 1871 года, Швейцер получил германское гражданство. Родители его были французы, и Альберт научился бегло говорить на обоих языках. Под руководством отца он в пятилетнем возрасте начал играть на рояле, спустя четыре года он уже мог иногда подменять органиста деревенской церкви.

Посещая среднюю школу в Мюнстере, а затем в Мюльхаузене, Швейцер одновременно учился игре на органе у Е. Мюнха. Окончив школу в 1893 году, он поступил в Страсбургский университет, где изучал теологию и философию. Первый экзамен по теологии он сдал в 1898 году, тогда же ему была назначена стипендия, давшая Швейцеру возможность изучать философию в Парижском университете (Сорбонна) и брать уроки игры на органе у Видора. Всего за четыре месяца он написал диссертацию «Суть веры: философия религии» и в 1899 году стал доктором философии. Два года спустя он получил степень доктора теологии, защитив диссертацию о значении Тайной вечери.

В 1902 году Швейцер был назначен профессором теологического колледжа Св. Фомы, а через год стал его директором. Помимо чтения лекций Швейцер играл на органе и занимался научной работой. Главный теологический труд Швейцера – «Вопрос об историческом Иисусе» (1906), в нем Швейцер отверг попытки модернизировать Иисуса или отказать ему в историчности.

В то же время Швейцер становится крупнейшим специалистом по творчеству Баха, биографию которого он издал в 1908 году. Баху была посвящена и его докторская диссертация по музыковедению, защищенная в Страсбурге тремя годами позже. Кроме того, Альберт являлся крупнейшим экспертом по конструкции органов. Его книга на эту тему, вышедшая в 1906 году, спасла множество органов от неоправданной модернизации.

Несмотря на достижения в области философии, теологии, музыковедения, Швейцер чувствовал себя обязанным исполнить клятву, данную самому себе в возрасте 21 года. Считая себя в долгу перед миром, Швейцер тогда решил заниматься искусством и наукой до 30 лет, а затем посвятить себя «непосредственному служению человечеству». Статья о нехватке врачей в Африке, прочитанная им в журнале Парижского миссионерского общества, подсказала Швейцеру, что надо делать.