Пройдя по кольцевому мосту, вы сразу окажетесь около старых голландских складов, построенных из красного кирпича в европейском стиле, они так и называются Red Break Houses. В одном из них расположены магазинчики, где можно купить всякие мелкие и немелкие вещи для домашнего интерьера. Большинство из них – это некая стилизация под индийские и прочие загадочного происхождения предметы: очень необычные светильники, бамбуковые занавески на двери, немереное количество подсвечников, ароматизированных свечей, благовоний, сваренного с травами мыла, блестящих украшений и очень странных головных уборов. Все это, вместе взятое, запахи, предметы, само здание и конечно же безумно красивый вид на море из окон навевают романтические мечты.

Японцы временами украшают эти здания на свой забавный манер. Как-то они поставили вокруг этих зданий строительные леса, на которых прикрепили веселых, толстеньких, ростом с человека, ангелочков из белого гипса.

Смелым решением можно назвать архитектуру Международного пассажирского терминала. Этот интересный объект оказался победителем объявленного японцами в 1995 году конкурса на проект лучшего здания для пирса, способного принимать огромные экскурсионные лайнеры. Крыша пирса является одновременно зоной для прогулок, все дорожки сделаны из деревянных досок и перемежаются с зелеными газонами. Внутри здание большей частью отделано кроме современных материалов деревянными досками – зал ожидания, рестораны и т. д. По пирсу, особенно если с моря не дует сильный ветер, приятно гулять и разглядывать причалившие к берегу огромные лайнеры и военные корабли.

Совсем недалеко от парка Ямасита на станции Каннай располагается единственный в Японии район Чайна-таун. О том, что вы уже там, вы узнаете, как только пересечете ажурные ворота, и все вокруг будет выкрашено в не по-японски яркие цвета. Ну что, собственно, интересного можно увидеть в этом месте? Обычный такой Чайна-таун, как и везде. Китайская еда здесь крайне дорога – несчастная порция стандартных китайских пельменей гёдза из шести штук в забегаловке с дешевыми клеенчатыми скатерками обойдется вам в тридцать – сорок долларов.

Одно из явлений, которое вызывало у меня странный детский интерес в Японии, – это бомжи. В детстве, думаю, каждому из нас родители объясняют, что просто так уйти из дома и жить на улице под кустом не получится. Просто потому, что нечего носить, нечего есть и холодно. Наверняка то же самое говорили в детстве и японцам. Кроме того, для японца стать бомжем – особый подвиг, поскольку для них взять и выпрыгнуть из общества, как из окна, это все равно что потерять лицо и умереть. Тем не менее в Японии есть бомжи, некоторые из них живут в индустриальных районах, например в Синдзюку, а некоторые строят шалашики в парках.

На одной из улиц, по которой мне приходилось часто ходить, жили два бомжа. Без имен. По сути, они были соседями – у одного был дом и у второго. Дома представляли собой натянутый вместо крыши полиэтилен, который с одной стороны крепился к железному забору, а другой стороной опирался на воткнутые в землю деревянные шесты. Стены, закрывающие бомжей от ветра, представляли собой дешевые полиэтиленовые циновки.

По утрам один бомж всегда варил себе на маленькой переносной плитке, работающей на газе, кофе. У него был крошечный радиоприемник, который он слушал по утрам за завтраком. Сидя облокотившись на забор и задрав ногу на ногу, он читал вчерашнюю прессу, вытащенную из соседней урны, и потягивал божественный напиток. Вообще, с чтивом у этих бомжей все было нормально, так как японцы выбрасывают прессу в огромных количествах, не только газеты, но и яркие глянцевые журналы. Второй бомж обычно долго спал под своим грязным фу-тоном на надувном матрасе. Зато вечерами он любил смотреть телевизор. Маленький переносной телевизор с черно-белым изображением он ставил себе на колени. Куда он его включал, я не знаю. Неужели у него был переносной генератор?

Вечерами оба бомжа, как хорошие соседи, ходили друг к другу в гости и о чем-то беседовали, поедая палочками горячую лапшу и запивая пивом из металлических банок.

Обувь они всегда снимали, как и положено, у воображаемого входа в дом и заворачивали ее в полиэтиленовый пакет, чтобы не вымокла за ночь.

Наверное, без иронии можно сказать, что эти яркие представители класса бомжей придерживались высоких жизненных стандартов! Есть, однако, и другие, совсем сломавшиеся бомжи, которые не стрижены, не мыты, живут около станций метро, весь их скарб вмещается в одну большую замызганную сумку. Индустриальные бомжи обычно живут в коробках. А тем, кто предпочитает жить в палатках в парках, например в центре Токио в парке Ёёги, муниципалитет даже ставит мусорный контейнер и обносит территорию бомжатника красно-белой лентой предупреждающего характера.

Можно только догадываться, что «устроенные бомжи» сами по собственной воле ушли из дома, захватив переносное имущество, и наверняка имеют мало-мальские доходы, которых хватает на еду. А совсем запущенные, нестриженые и немытые, стали бомжами после того, как потеряли работу и сломались. Так недавно в Japan Times я читала статью об одиноких горожанах. Один мужчина, лишившись работы в Токио, умер от голода. Первой реакцией японцев на данное происшествие был вопрос: «А почему он не был женат?», в то время как иностранцы первым делом спросили: «А почему он не попросил о помощи?» Разница в менталитете, понимаешь!

Полиция не гоняет бомжей. Почему? Наверное, у японских полицейских есть на это тридцать три объяснения, о существовании которых мы с нашими западными умишками даже не догадываемся. Любопытно было бы помучить полицейского вопросами на эту тему, да ведь не расколется, поди, самурай проклятый!

В одном из районов Йокогамы есть замечательно красивый японский сад Санкэйэн. Нет, это вовсе не сад камней с «расчесанным» граблями песочком и огромными камнями-валунами, разбросанными якобы в медитативном порядке. Вовсе нет. Это прежде всего пруды, беседки, деревья и строения. Сад площадью ни много ни мало восемнадцать гектаров основал в 1906 году волшебник по имени Санкэй. Этот человек задумал создать сад, а для того, чтобы сей проект реализовать, со всей Японии, из древних столиц страны Киото и Камакура, а также из других мест, были привезены уникальные храмы буддийской секты Дзен, пагода, чайные домики, беседки XVII–XVIII веков. Перед каждым зданием или предметом висит табличка, объясняющая уникальность этого артефакта. Например, каменный умывальник, размещенный в углу сада, снабжен надписью, что это, мол, самый любимый и обожаемый умывальник Тоётоми Хидэёси, объединителя Японии. Ну как после этого его не сфотографировать!

Деревья и другие растения сада посажены таким образом, что в любое время года он выглядит просто великолепно. Например, весной цветут сливы, их сменяет цветущая сакура, к маю зацветают ирисы и азалии, летом в пять утра можно прийти полюбоваться лотосами, к осени расцветают дикие хризантемы, и уже вместе с заморозками приходит волшебный сезон красных кленов момидзи. Это не российские клены. Момидзи очень изящны и полыхают несказанно ярким красным цветом. Сами листики небольшие и по форме напоминают звездочки.

В прудах сада плещутся тучные карпы. Разевая свои огромные рты, они подплывают к мостикам, надеясь, что японцы кинут им еды. Но японцы еды не кидают, а только удивляются: «Ах, какие большие карпы! Ах, как их много! О, как они открывают рты!» – любуются природой, так сказать.

Вообще-то, японцы любуются природой по-своему, по-японски, и, естественно, группами. Самое главное в природолюбовании – это профессиональная камера-фотоаппарат тысячи этак за три долларов, ну а если с линзами, то и на все пять тысяч потянет. Они есть практически у всех пенсионеров-японцев, любующихся природой в саду Санкэя.

Второе непременное условие правильного потребления красоты – это, конечно, еда. Обязательно надо взять о-бэнто, традиционную коробку с японской едой, и прикончить эти запасы во время любования природой. Вполне может быть, что это и есть причина долголетия японцев. Средняя продолжительность жизни составляет у них восемьдесят пять лет! Вывод: следует побольше любоваться природой, ну и, конечно, не забывать при этом о еде…