Между Сушунем и умирающим богдыханом состоялся секретный разговор о необходимости устранить Орхидею. Кроме того, Ичжу передал императрице Цыань секретный указ, который давал ей право в любой момент отправить фаворитку на плаху. Документ Цыань оказался заверенным Великой печатью, т. е. получил силу закона.

Вскоре, чувствуя приближение смерти, император вызвал й своему ложу Сушуня, Цзайюаня, Дуаньхуа и еще пятерых высших сановников и огласил им свою предсмертную волю. Все они назначались членами Регентского совета и должны были в согласии друг с другом управлять государством после его отбытия «в мир теней». Из этих восьми регентов ведущую роль играли Сушунь и два великих князя — Цзайюань и Дуаньхуа, а также князь Цзиншоу (Минжуй). Править Цинской империей эти сановники должны были до совершеннолетия нового императора, коим официально объявлялся Цзайчунь.

Во втором указе Ичжу запрещал Орхидее вмешиваться в дела правления и контролировать действия малолетнего богдохана. Содержание этих документов свидетельствовало о том, что они написаны рукой Сушуня, оказавшегося проворнее своих соперников.

По одной из версий, Ичжу подписал еще один императорский эдикт. В нем регенты реализовали свою заветную мечту — устранить физически слишком опасную наложницу. В третьем указе Орхидее предписывалось подтвердить свою «беззаветную преданность» богдыхану и после его смерти последовать за ним в «мир теней».

Если бы на все эти указы была поставлена Великая императорская печать, то они обрели бы силу закона. Но именно эта главная регалия Цинской империи и исчезла из спальни больного монарха — ею завладела Орхидея, которая знала лишь о документе Сушуня. Не имея возможности «заверить» указы, новые правители спрятали бумаги под подушкой умирающего богдыхана. Извлечение их оттуда после смерти властелина должно было придать вес… Все это видел и слышал преданный Орхидее евнух Ли Ляньин.

Ичжу скончался 22 августа 1861 года. Началось царствование нового императора Цзайчуня. Императрица Цыань и Орхидея не только имели право, но и были обязаны по обычаю проститься без свидетелей с умершим богдыханом — первая как его жена, вторая как мать нового владыки Китая. Возможно, Орхидея именно тогда и похитила указы из-под подушки покойного и сожгла их. Вероятно, она не стала уничтожать эдикт о воцарении «своего сына», а скорее всего ликвидировала второй и третий (если тот существовал) указы. Уничтожение первого документа сразу поставило бы ее вне закона.

Обнаружив отсутствие второго и третьего указов, триумвират забеспокоился. Сушуня назначили главным регентом. Однако изданный на сей счет от имени нового богдыхана указ не имел особой силы, так как не был скреплен Великой императорской печатью.

Через сутки после смерти богдыхана Орхидея добилась для себя титула вдовствующей императрицы. Для себя она выбрала «августейшее» имя Цыси (Милосердная и Ниспосылающая Счастье). Кроме титула вдовствующей императрицы Цыси получила и титул императрица-мать. Формально первенство принадлежало «старшей» императрице Цыань, которая сохранила титул императрица.

Восточного дворца, а «младшая» Цыси стала императрицей Западного дворца. Цыси решила добиваться установления совместного с Цыань регентства. Тем самым она пошла на нарушение посмертной воли Ичжу, отдавшего власть до совершеннолетия Цзайчуня Регентскому совету.

Переход власти к женщинам противоречил конфуцианской политической традиции. Цыси надо было хоть как-то обосновать свои претензии. 1 августа авторитетный ученый Ли Цымину составил перечень исторических прецедентов морального и мудрого правления императриц, начиная с глубокой древности. Список содержал восемь имен правительниц. После этого цензор Дун Юань-чунь «почтительно попросил» Цыань и Цыси стать регентшами и взять на себя «тяготы правления». После подачи Лун Юаньчунем своего доклада молодому императору Цзайчуню в летнем дворне в Мулани разгорелись жаркие баталии. Триумвират выступил противником господства женщин. Сторонники Сушуня возмущались нарушением посмертной воли покойного Сына Неба, а также традиций и морали. Цыси пришлось на время отступить.

Потерпев поражение в закулисной схватке за власть, Цыси тем не менее захватила в свои руки один из важнейших в тот момент постов. Командующим императорской гвардией в Жэхэ был назначен Жунлу, дальний родственник Цыси.

Находившийся в Пекине великий князь Гун опасался единовластия Сушуня. Господство Регентского совета означало конец его политической карьеры. В этой ситуации Гун становился союзником Цыань и Цыси. Князь начал борьбу за свое регентство при малолетнем монархе и двух «незрелых» императрицах.

Больным для регентов оставался вопрос о возвращении в Пекин — в его Запретный город. Фактически речь шла о сроках переноса массивного гроба с телом Ичжу из Мулани в Палату Небесной Чистоты в зимнем столичном дворце. Одной из главных задач триумвирата в эти три месяца (с августа по ноябрь) стало недопущение каких-либо связей между двумя женщинами и князьями.

Цыси и Цыань оказались прочно изолированными от Пекина. Женщинам удалось переправить письмо Гуну, в котором они просили князя прибыть в Мулань и договориться о совместных действиях против триумвирата. Преодолев чинимые Сушунем препятствия, Гун и Чунь наладили контакт с затворницами. Заговорщики решили до последней минуты вести себя спокойно, дабы «не распугать змей», а решающий удар нанести неожиданно. Следуя решению, Гун вскоре вернулся в Пекин, чем успокоил оживившиеся подозрения со стороны триумвирата.

Императрицы и их союзники делали вид, что признали свое поражение, и предлагали победителям почетную мировую. Делалось все необходимое, дабы усыпить бдительность Регентского совета. От регентов тщательно скрывали, что 17-18 сентября против них высказался влиятельнейший маньчжурский военачальник Шэнбао Данное известие, попав в Мулань, могло сорвать план переворота.

По возвращении в столицу Гун стянул к Пекину верные ему войска маньчжурского военачальника Шэнбао. Чтобы усыпить бдительность триумвирата, обе императрицы и Гун добились для своих врагов разного рода наград — новых постов, почетных поручений и т. д. Сушунь был назначен главой Верховного суда Малисы. Дуаньхуа стал помощником главы Ведомства налогов.

23 сентября 1861 года противники триумвирата добились издания императорского указа о переносе тела покойного Сына Неба в Запретный город. Сушуню было поручено охранять семью нового богдохана, а главное, гроб Ичжу. Тем самым первый министр оказался прочно прикован к похоронной процессии, потеряв свободу маневра и передвижения.

26 октября траурная прогрессия выступила из Мулани. Огромный гроб с телом Ичжу сопровождали малолетний Цзайчунь, Цыань, Цыси, Сушунь, Лу-аньхуа, Цзайюань и другие члены Регентского совета, а также и князь Чунь. Цыси делала вид, что послушно едет в «обозе Сушуня». Но в этот раз ее положение было прочным. Теперь она была императрицей, ее сопровождали гвардейцы Жунлу, опытные шпионы — евнухи Ань Лэхай и Ли Ляньин, а также князь Чунь. В ее руках находились не только Великая императорская печать, но и богдохан-ребенок.

Существует версия, что триумвират планировал убийство Цыси. Это должно было произойти ночью на одном из горных перевалов, через который проходил маршрут траурной процессии. Об этом, однако, стало известно, и Жунлу со своими гвардейцами сорвал операцию.

Затем наступил черед заговорщиков, планировавших обезвредить своих врагов мирными средствами. Чтобы получить возможность заговорщикам установить контроль над положением в Пекине, следовало изолировать Сушуня от остальных регентов. По древнему обычаю, если император умирал вдали от места ритуального отпевания, молитв и жертвоприношений, его сын и жены обязаны были ехать вперед, чтобы подготовить все обряды и церемонии, а затем встречать гроб Сына Неба при въезде на территорию дворца. Был издан императорский указ, предписывавший первому министру сопровождать гроб с телом Ичжу, а всем остальным срочно ехать в столицу для подготовки всех траурных церемоний в храмах и дворцах. Сушунь не противился такому решению, ибо оно соответствовало обычаям и правилам династии Цин. В свою очередь, Сушунь, видимо, рассчитывал, что Дуаньхуа, Цзайюань и остальные регенты возьмут власть в столице в свои руки и блокируют наиболее опасного противника в лице Гуна. Только такого рода соображениями можно объяснить согласие Сушуня остаться во главе траурной процессии.