Она возвысила голос:
– Мы здесь, чтобы замедлить продвижение северян. Мы сделаем все, что в наших силах. Но они превосходят нас числом. Их гораздо больше, чем я ожидала. Никто из вас не обязан сражаться… до конца. Полдня миновало. Если мы сумеем удержать их до вечера, то для новой попытки им придется ждать утра.
Харри прикрыла глаза и подумала: «Надеюсь, придется. Даже демоны лучше видят при свете дня… или нет?»
В плавающей перед внутренним взором дымке она видела Корлата и его войско. Они теснили орду северян, уступая ей числом не более чем втрое. Черная масса, заполнявшая долину за Вратами Мадамер, была вдвое больше армии, штурмовавшей ущелье Бледфи. Жеребец Корлата покраснел от носа до хвоста, он бросался и бил без передышки. Корлатов меч потускнел от крови. Сначала она узнала Огненное Сердце. На узнавание всадника потребовалась лишняя секунда, поскольку кушак у Корлата был не того цвета. Затем она увидела Матина, яростно ухмыляющегося и сражающегося бок о бок с королем.
– Если мы выиграем день, мы выиграем… кое-что. Сегодня те из вас, кто остался… могут рассыпаться. Растворитесь в этих горах, доберитесь обратно к Корлату, если сможете.
– Почему ты говоришь «те из вас», сол? – спросила Сенай. – Ты не идешь с нами? Ты так уверена в смерти?
Терим добавил очень тихо:
– Ты ищешь ее?
Харри вздохнула:
– Я не могу уйти. Это моя навязчивая идея держать здесь оборону. Я не могу уйти. Но этот как-его-там, снаружи, позаботится обо мне при следующей нашей встрече. – Она старалась говорить небрежно.
– Очень благородно с твоей стороны, дорогая, – заметил Джек, – но, думаю, мы останемся с Харизум-сол. Продержимся… дня три, если этот Турра так любит медленную смерть. Три дня дадут твоему Корлату передышку, и всегда остается отличная от нуля вероятность, что сэр Чарльз поверит в оставленное мной для него письмо. Шансов почти нет, но если вдруг, то северяне обнаружат, что Чужаки способны причинить им несколько больше неприятностей, чем те ожидали получить за несколько лишних дней подготовки. Мы остаемся.
Последние два слова он произнес по-горски, и Сенай с Теримом и Кентарре повторили:
– Мы остаемся.
Юноша добавил со своей всегдашней бодростью:
– Харизум-сол, ты не можешь просить нас сдаться так легко, когда мы зашли уже так далеко.
Харри заморгала. Она взглянула наружу в долину. Северная масса снова начала смещаться вперед.
– Прекрасно, – ворчливо отозвалась она. – Предлагаю всем поесть и отдохнуть пару минут. Турра двигается. И… спасибо вам. – Она улыбнулась. – Возможно, мы и продержимся три дня.
– И подумай о песнях, которые про нас сложат, – сказал Джек.
Он протянул ей кусок мяса в круглой булке, и она рассеянно принялась его жевать. Правая рука почти не действовала, но левая послушно сжималась и разжималась, локоть сгибался, плечо поворачивалось. Харри, прищурившись, оглядывала горы. Окрестные утесы возвышались над плато на несколько человеческих ростов. За ними скалы снова уходили вверх, и невдалеке от каменистого ущелья мелкие деревца покрывали крутые склоны и выплескивались наружу в долину под ними. Она оглянулась на лесистый отрог, где стояли лучники. Незаметно прикончила булочку.
– Сейчас вернусь.
Джек и Ричард вопросительно взглянули на нее.
– Задолго до новой встречи с нашими друзьями внизу.
Она подняла Гонтурана, неловко вытерла его и убрала в ножны и принялась медленно взбираться по западной стороне ущелья. Пользоваться она могла только левой рукой, да и та не заслуживала полного доверия.
– Харри, что у тебя с рукой? – резко спросил Джек.
Она вылезла на низкий гребень и только тогда ответила:
– Думаю, связку потянула. Не волнуйтесь.
Полковник открыл было рот, но она уже отвернулась и исчезла за выступом скалы.
Ричард сунулся за ней, но Терим заступил ему дорогу, а Джек сказал:
– Нет. Если она хочет побыть одна, мы оставим ее в покое. Мне это тоже не нравится, но она… или то, что ею владеет… по-прежнему знает обо всем этом чуть больше, чем мы. Или так мне кажется.
Ричард пожал плечами, но глаза его задержались на том месте, где исчезла сестра.
– Она пообещала, что мы умрем вместе, – весело сказал Терим.
Джек устало потер лицо.
– Я пока о смерти не думаю. – Он выглянул в долину и медленно поднес к глазу подзорную трубу.
Еще больше фигур, кое-кто верхом на странного сложения скакунах, другие, переваливаясь на собственных толстых ногах, вливались в долину. Им не было конца. Они мутной пеной поднимались вверх, к Вратам, по склону, откуда Харизум-сол с таким трудом выгнала их меньше часа назад. Нижняя половина каменной чаши пропала из виду под ногами шагавших по ней тварей. Полковник опустил трубу.
– Как бы глупо это ни звучало.
Ричард забрал у Дэдхема трубу и посмотрел в нее. Он увидел белого жеребца Турры у передней линии, но знаменосца не было.
Харри, спотыкаясь, лезла все выше и дальше. Затем ноги нащупали нечто вроде оленьей тропы. Она уже поднялась над деревьями и взглянула вниз. Под ней лежала долина, полная крошечных ползущих фигурок. Ближе, но все равно далеко виднелось небольшое плоское пространство за расселиной в скале, где ждали ее люди. «Неужто я забралась так высоко?» – с испугом подумала Харри. Промелькнула мысль, что она слишком далеко и пора немедленно возвращаться, но, кажется, сначала надо что-то сделать. Онемевшая правая рука поползла вверх по ножнам Гонтурана, пока не нащупала рукоять и не успокоилась на камне в ее навершии. Дыхание сбилось и никак не восстанавливалось.
– Леди Аэрин, – прошептала Харри, и мир перед глазами покачнулся.
Она моргнула и внезапно обрела орлиное зрение. Узнала белого жеребца с красными лентами в гриве и бурой полосой засохшей крови на шее и боку, на котором ездил Турра. Увидела красно-, зелено– и черноглазые лица тех, кто следовал за ним, и странных зверей, на которых многие ехали вместо лошадей, тварей с когтистыми ногами и раздвоенными языками. Она видела, как северный ветер вцепляется в волосы ее брату, и резко осознала, что здесь, на голой вершине, не чувствует ветра. И при этой мысли правую руку от основания шеи до запястья пронзило болью, пальцы стиснули рукоять меча и вынули его из ножен. Она медленно подняла Гонтурана над головой, вверх острием, словно собиралась рассечь приведенные Туррой облака и сбросить их вниз ему на голову острыми осколками. Боль в шее усилилась и затопила разум.
– Корлат, помоги мне, – взмолилась она в воздух.
Кучка людей на плато за Вратами взглянула вверх. Оттуда на них внезапно пала волна света и расплескалась, как вода. И они увидели Харизум-сол на вершине за спиной, где раньше никакой вершины не было. Вокруг ее головы и плеч полыхало сине-белое пламя. Вот она подняла правую руку, и Гонтуран засверкал так ярко, что на него невозможно стало смотреть. А Харизум-сол снова и снова вонзала клинок в небо, выкрикивая слова, которые каждый отчетливо слышал, но не мог ни понять, ни повторить. Однако Кентарре и Джек узнали Древнее Наречие гор, Язык Богов. Синий огонь побежал вниз от камня в рукояти меча и ударил в землю и заклубился вокруг ног Харри. Хлопья его отрывались и плыли в воздухе, а искры вертелись и сверкали, будто кристаллы, и разбрасывали по склонам гор крохотные радуги. Правда, синий в этих радугах преобладал над всеми остальными цветами.
Из долины доносились хриплые крики, но голоса не достигали Синего Меча или державшей его женщины и падали обратно в долину, словно рыба, выпрыгнувшая слишком высоко из воды, глотая воздух. Люди слышали визг белого жеребца и ужасный голос Турры, но никто не обернулся посмотреть – все смотрели вверх. Даже кони стояли, задрав головы и насторожив уши, глядя туда же, куда их всадники. И Наркнон, не последовавшая за Харри, хотя могла бы, застыла как камень, не считая хлеставшего по бокам хвоста. Золотой Луч гарцевал, глядя на скалы, по которым не мог забраться. Синий свет вливался ему в глаза, рот и ноздри, пока конь не стал походить на призрака.
