– Нет. Или способны, но их всадникам в большинстве своем хватает ума не пытаться. Особенно после такого пути, какой проделали мы.

Возбуждение от встречи с Джеком и теплоты оказанного им приема схлынули. Усталость напомнила о себе, и чувство, что она вернулась в дом, который ей больше не дом, лишь усилило подступившее уныние.

– Мне бы хотелось помыться и поесть, а затем нам всем надо поспать. Бульшая часть истории подождет. Я расскажу тебе самое необходимое, но… времени у нас не много.

– Ты здесь не просто так, и кое о чем я догадываюсь. Постараюсь соображать побыстрее.

Ворота отворились. Терим с Сенай тихо въехали в форт, остановились бок о бок с Золотым Лучом и спешились. Харри представила их, и ее спутники поклонились, почтительно прикоснувшись тыльной стороной ладони ко лбу. Однако от завершающего взмаха пальцами воздержались, поскольку эта часть приветствия предназначалась только вышестоящим. Харри произнесла по-горски: «А это полковник Дэдхем, чьей помощи мы ищем», – и с удовольствием отметила, как ее друг из Чужаков в свою очередь поклонился и прикоснулся ладонью ко лбу, и лишь во взгляде его мелькнуло легкое недоумение.

– Прости, – сказал Джек, уводя их к себе, – но я говорю по-горски совсем чуть-чуть. Мне придется просить тебя рассказать мне то, что мне нужно услышать, на моем собственном языке. Извинись за меня перед твоими друзьями за эту вынужденную грубость. – Он произнес всю тираду с сильным акцентом, но на безупречно грамотном горском, и Терим с Сенай улыбнулись.

– Мы понимаем нужду в быстроте и ясности, и нам бы в голову не пришло обижаться, – ответствовал Терим, строивший дипломатические фразы с быстротой королевского сына.

Сенай просто кивнула.

Дэдхем разгреб стол во второй из двух принадлежавших ему маленьких комнат. Упомянутый стол привык служить и обеденным, и письменным, а также удобной поверхностью, куда можно поставить любой подвернувшийся предмет. Денщик принес завтрак на троих. Гости с энтузиазмом набросились на еду, и человек, ухмыльнувшись, принес вторую порцию на троих.

– Сделайте на четверых, Тед, – попросил Дэдхем, – я что-то проголодался.

С едой покончили, и Харри с неловким разочарованием смотрела в чашку с чаем, мечтая о маллаке. Джек набил трубку и принялся пускать густые облака дыма, они плыли по комнате и забирались в углы.

– Ну? – сказал он. – Скажи мне, какого рода помощи вы ищете с моей стороны?

Харри уставилась на потертые носки своих горских сапог.

– Армия северян двинется через горы… скоро. Очень скоро. Войско Корлата стоит лагерем на равнине перед широким проходом, мы называем его ущелье Бледфи… Врата Севера, понимаете? В Хорфельских горах…

– Перевал Гамбор, – перевел Джек из облака дыма, – в Оссандерском хребте. Да.

– Мы же хотим закупорить северо-западную щель, небольшой проход в горах над Истаном… куда нежелательный ручеек северных солдат может просочиться и…

– Стереть с лица земли Истан и отправиться дальше досаждать Корлату.

Харри кивнула:

– Не просто досаждать. Горцев осталось не так много.

– Это, несомненно, объясняет, – сказал Джек, – почему ради северо-западной щели, как ты ее называешь, сюда явились только вы трое. И кошка с длинными зубами.

Харри слабо улыбнулась.

– Я была почти одна.

– Тогда рискну предположить, что ты здесь не совсем по приказу Корлата.

– Не совсем.

– Он знает, где ты?

Харри подумала и ответила, старательно подбирая слова:

– Я не сказала ему, куда направляюсь, перед тем как выехать. – Ей остро не хватало ощущения кушака, мягко давящего на ребра.

Дэдхем несколько минут медленно моргал и наконец проговорил:

– Полагаю, ему не составит труда догадаться, куда ты подевалась. И эти два несчастных дурака решили связать свои судьбы с изгоем? Я впечатлен.

Харри промолчала. При всех храбрых словах, сказанных ей Джеку у ворот форта, она чувствовала, что путь, по которому она, как ей казалось, следовала, расплылся и ушел из-под ног, как только Золотой Луч перепрыгнул стену. Сейчас ей было трудно припомнить, кто она – дамалюр-сол и без кушака, – почему она здесь и куда направляется. Мысли бродили в голове по кругу, усталые и беспорядочные. Она вспомнила, как говорил ей Лют: «Незавидное это положение, быть мостом, особенно мостом с видениями», – и подумала, что на самом деле хорошее ясное видение было бы сейчас большим подспорьем. Она вздохнула и потерла глаза.

– Корлат не очень-то доброжелательно отнесся к сэру Чарльзу в тот день, да?

Джек невесело улыбнулся:

– Вовсе не доброжелательно.

Харри нахмурилась:

– Он упорно роет себе яму, игнорируя северо-западный проход.

– Ущелье Ритгера, – снова перевел для себя Джек. – Вероятно, у него иной взгляд на эту проблему. Корлат пришел к нам с предложением союза и взаимной поддержки. Он оказал нам ценнейшую услугу, поделившись информацией, добытой его разведчиками на севере. А сэр Чарльз, в своей отнюдь не безграничной мудрости, изволил ему не поверить. На мой взгляд, твой Корлат теперь просто уничтожит столько северян, сколько сумеет, после чего уцелевшие горцы отступят в подконтрольную ему восточную часть массива. Если же неучтенные северяне захватят западные равнины, короля это в конечном итоге не особенно волнует. Соседи отказали в помощи, следовательно, несколько больше северных отрядов станут беспокоить горных жителей. Печально, но не критично.

– Если Острова поддержат попытку отбросить северян…

– На это никогда не было шансов, моя дорогая, поверь, – отозвался Джек. – Ты, подозреваю, пытаешься мыслить логично, но логика имеет очень мало отношения к правительству и вовсе никакого – к военной администрации.

К тому же ты по-прежнему мыслишь как островитянка – Чужачка, если угодно, – хотя и научилась ездить верхом, как горец. – Взгляд его уперся в Гонтурана, подвешенного за перевязь на спинку Харриного стула. – Ты знаешь о существовании Истана, и его полное уничтожение кажется тебе расточительством. К счастью, ты отсутствовала в тот день и не слышала, как невыносимо вел себя сэр Чарльз. Комиссар во многих отношениях прекрасный человек, но все новое выбивает его из колеи. Идея альянса между Горами и Островами кажется ему кощунственно новой.

«К тому же ты по-прежнему мыслишь как островитянка – Чужачка, если угодно, – хотя и научилась ездить верхом, как горец». Слова висели у Харри перед глазами, словно вышитые на знамени, а затем брошенные наземь к ее ногам, словно ее знамя. Ни на что не глядя, она сказала:

– Это вы так подготавливаете почву, чтобы сказать мне, что ничего нельзя сделать?

– Нет. Но я подготавливаю почву, чтобы сказать тебе, что нет возможности сделать то, что должно быть сделано… Я согласен с тобой, что нашей или, по крайней мере, моей стране следует серьезно отнестись к угрозе с севера. Она представляет реальную опасность. – Полковник потер лицо ладонью и на мгновение показался усталым. – Ты вложила мне в руки пусть и маленький, но шанс, спасибо тебе. Должностные инструкции, разумеется, запрещают мне отправляться на увеселительную прогулку с целью подраться с северянами в ущелье Ритгера или где-то еще… Официальная, идиотская позиция такова: это, мол, племенные разборки, и, если мы будем тихо сидеть по домам за закрытыми воротами, волна разобьется и обтечет нас. Я знаю, это чушь. И те немногие, кто провел здесь больше нескольких лет, полностью со мной согласны. После неожиданного визита Корлата я месяцами вертел в голове эту проблему и так и сяк. Одинокому святому Георгию трудновато определить, с какого дракона начинать, когда драконы повсюду.

Харри смотрела на Джека, сознавая присутствие Терима и Сенай по бокам и мехового плеча, прижатого к ее ногам под столом. Ощущение неуместности угнетало почти физически, словно боль в животе или саднящее горло. Но теперь слова Джека немного успокоили боль. В конечном итоге мост, наверное, сумеет протянуться через эту пропасть. Она по-прежнему одна и по-прежнему напугана, но впервые с момента бегства из Корлатова лагеря она почувствовала, что ее поход необязательно безумен. И убежденность в его неизбежности для нее тем самым становилась чуть менее ужасающей. В конце концов, не так уж важно, к какому миру она принадлежит, если оба мира шагают в ногу.