– Первые два дела отложим, – снова лаконично произнес Дикой.

Одно из них касалось действий бойцов из подразделения личной охраны президента, подозреваемых в совершении ряда преступлений, и генералу было ясно, что, вероятнее всего, по высочайшему указу оно в скором времени будет закрыто. Второе было заведено по приказу директора ФСБ, хотя в ведение военной контрразведки впрямую не попадало. О деятельности «чистилища», взявшегося без суда и следствия освободить страну от преступников всех мастей, ходили легенды, однако Валентин Анатольевич хорошо знал, насколько легенды близки к действительности.

– Что ж, тогда остается только одно дело – «чеченских терминаторов» из ЧАС, будь она трижды неладна! По ней работаем не только мы, слава Богу, однако наглость этих бандитов уже переходит все пределы. Пора предпринимать что-нибудь неординарное, иначе они перестреляют всех наших парней, участвовавших в войне.

Дикой глянул в похолодевшие глаза полковника и медленно проговорил:

– Такое впечатление, Борис Иванович, что вы знаете об идее Генриха…

– Создать группу мстителей и ликвидировать убийц? Знаю. Зять я или не зять директора ФСБ? Вчера вечером он со мной поделился своими сомнениями.

Дикой удивленно поднял брови.

– Панов рассказал вам об этом?

– Он до сих пор колеблется, хотя премьер не раз вызывал его на ковер и требовал немедленного реагирования.

– Под Краснорыжиным шатается кресло, вот он и спешит продемонстрировать свое рвение и желание «служить народу». Я думаю, в ближайшее время президент его снимет.

– Но пока не снял, и группа перехвата уже почти готова к заброске в Чечню… то бишь Ичкерию, как ее гордо именуют сами чеченцы. Кстати, Иван Сергеевич просил дать пару «волкодавов» для усиления группы.

– Дайте им Соболева, коль уж вы его вызвали из Рязани. С «Арсеналом» мы и сами разберемся.

– Во-первых, я ему предлагал, и он отказался. Во-вторых, без него мы не разберемся, Валентин Анатольевич. К похищению «глушаков», «болевиков» и «волков» причастна контора Белого, то есть батальон «Щит», который находится под эгидой Ельшина. Тронем «Щит», Генрих устроит облаву на нас, не дожидаясь окончания расследования. Вот когда Соболев копнет достаточно глубоко, тогда и выйдем к Панову с полным пакетом информации. А до того придется кланяться при встрече и жать руку Генриху.

– Хорошо, – подумав, проговорил Дикой. – Вы правы, Борис Иванович. Но работать становится все неуютней, вы не находите? Даже в ГРУ и СВР появились «новые русские», готовые за определенную мзду продать кого и что угодно и работать с бандгруппами и даже с «Куполом». Кстати, почему вы не выделили следствие по делу «Купола» в одно из важнейших?

– Потому что у нас просто не хватит сил работать еще и по мафии, – усмехнулся Ивакин. – Пусть «Куполом» занимаются профи Бондаря, МВД и ГУБО. Между прочим, судя по последним крохам информации, добытым нашими ребятами, во главе «Купола» якобы стоит человек из нашей же конторы.

Дикой промолчал, допивая минералку. Он знал больше, но не настолько, чтобы указать на человека, возглавлявшего гигантскую структуру сросшихся воедино мафии и государственной чиновничьей элиты под названием «Купол».

– Что у нас в портфеле по ЧАС на нынешнее утро?

– Есть кое-какие подвижки. Стали известны имена практически всей группы, нанесшей визит в столицу и убившей Кожемякина. – Ивакин вытащил из папки листок бумаги и положил на стол перед генералом. – Чеченцев трое: Безумный, то есть Амирбек Шароев – командир группы, Джамал Гапуров и Имран Абдулмуслим. Кроме них в группу входили инструктор из Афганистана – вот откуда Кораны – Нур ад-Дин Исмаил Мухаммад, эстонец Ильмар Кулдсепп, украинец Роман Купчик. Всего выявлены имена шестерых человек.

– Семерых. Вы забыли проводника.

– Не забыл, но он в группу основных исполнителей не входит.

Речь шла о жителе Москвы, хорошо знающем столицу и связанном с местной чеченской диаспорой. Именно он наводил группу убийц и следил за убитыми Меркуловым и Кожемякиным. Он был вычислен военными контрразведчиками в первую очередь и оказался русским, Константином Барковым по кличке Беретта, бывшим офицером ФАПСИ[2], уволенным за какие-то грешки еще пять лет назад.

– Связи у него, конечно, остались, – добавил Ивакин, – судя по тому, что поймать тергруппу по свежим следам не удалось. Они отсиделись где-то здесь, в Москве, и спокойно просочились по одному сквозь сети ОМОНа и розыскников угро. Баркова можно брать в любой момент, основной его канал заказа мы просчитали и по нему выползли на заказчиков, ну а оттуда до исполнителей рукой подать.

– Заказчик – Шароев-старший?

– В том-то и дело, что нет. Президент Ичкерии заказа на ликвидацию героев чеченской кампании и писателей из черного мусульманского списка не давал. Складывается впечатление, что сынок Шароева действовал на свой страх и риск, недовольный нерешительностью отца. А заказ ему давал нынешний министр обороны Ичкерии Удуев.

– Нечто в этом роде я и предполагал. Акция в Москве не способствует нормальному политическому процессу отделения Чечни, и Шароев это понимает. А Удуев, похоже, начал свою игру, желая спихнуть президента и сесть в его кресло. Но, кроме группы исполнителей, должна быть еще и группа поддержки, обеспечивающая наведение основной на цель. Одного Баркова мало.

– Занимаемся, Валентин Анатольевич. Связи Баркова тянутся и в Минобороны, в аппарат самого Галкина, и в Совет Федерации. Так что покровители у него мощные. Будем копать дальше… пока не остановят.

– Несладко придется твоему тестю, – покачал головой начальник «Смерша». – Осиное гнездо разворошил.

– Поэтому он и согласился на предложение Генриха. Здесь, в Москве, ему свободы не будет, живо свяжут руки или вообще отправят в отставку. Мелкую сошку отдадут на съедение, как это уже было не раз, а главари останутся при власти. Чечня – иное дело, там можно и пошуметь. К тому же потом действительно можно свалить все на «чистилище».

– Вы знаете, Борис Иванович, – слабо улыбнулся Дикой, – когда я принимал дела и мне сказали, что вы – зять Панова, я тогда подумал, что придется работать с обычным генеральским протеже, рвущимся по служебной лестнице на самый верх. Оказалось, вы умней и… опасней и все понимаете правильно, только не все докладываете начальству. – Валентин Анатольевич снова улыбнулся. – То есть мне.

– Спасибо за оценку, товарищ генерал, – без улыбки ответил Ивакин. – Наверное, у каждого из нас есть свои секреты на черный день, в том числе и у меня.

– Согласен. Итак, я могу идти к директору с высоко поднятой головой и докладывать о завершении поисков.

Ивакин сложил в папку документы, закрыл, щелкнув кнопкой-замком, вопросительно глянул на Дикого.

– Я могу быть свободен?

– Зачем вы летите в Чечню, Борис Иванович, если имена террористов известны?

– Необходима тщательная проверка сведений. Ошибаться мы не должны, особенно в столь сложных политических обстоятельствах. Скоро начнется заваруха отделения Ичкерии, и надо будет иметь полную информацию о действующих лицах и исполнителях. Поиски убийц – только часть нашей работы.

– Хорошо, решайте сами, ехать вам или не ехать. Соболева дадите мне на время?

– Нет, – твердо сжал губы Ивакин. – Он в принципе не розыскник, а «супер» перехвата, «волкодав», хотя и способен провести расследование. Но это мое личное прикрытие на случай…

– Понимаю. Жаль, что не имею такого же «супера», хотя и не боюсь темных переулков. А почему он отказался войти в команду Генриха, мотивации?

– Как Соболев выразился – он не судья и не палач, хотя и сочувствует родственникам убитых. За пять лет работы со мной он участвовал в двадцати семи операциях перехвата и ни в одной не убил ни одного человека!

– Это интересно. Какую школу боя он прошел?

– По его словам – практически все, но в настоящее время он «барс», то есть мастер русского стиля…