С чего я, Уродина Эндрюс, решила, что вообще могу мечтать о большой любви? Прошло двенадцать лет, я похожа на сосиску в платье и не чувствую, чтобы что-то особо изменилось.

Теперь Джей из кожи вон лезет, стараясь быть со мной полюбезнее, и иногда это еще унизительнее. В последний раз, когда он приехал к Сэм в гости, то пригласил меня на ужин. Очень мило, но с опозданием примерно на десять лет. Разумеется, я отказалась; какая девушка захочет, чтобы ее приглашали в ресторан из милости? Я испытала большое облегчение, когда год назад он получил постоянную работу в Штатах в качестве дизайнера. Несколько тысяч миль – достаточно большое расстояние, чтобы я наконец позабыла мучительный эпизод из своего прошлого.

Что очень трудно при наличии таких подруг, как Сэм, которые всегда охотно напомнят.

Она энергично отмахивается.

– Только не говори, что до сих пор злишься! – Сэм понижает голос и кивает в сторону Руперта. – К тому же у тебя здесь горячий поклонник. По-моему, мне скоро придется искать новую соседку.

Я уже собираюсь объяснить, как обстоят у нас дела с Рупертом, когда ведущая загоняет всех гостей под навес, на свои места. Я решаю поговорить с Сэм позже и плюхаюсь за стол, проклиная человека, который придумал, что подружка невесты и шафер должны сидеть вместе. Руперт будет тискать мою руку под столом и скармливать мне кусочки со своей тарелки, пока я мысленно читаю панихиду по нашим отношениям. Я уже готова пересесть к Имоджин, но зрелище пузырей, которые она выдувает, – это слишком даже для такой опытной тетки, как я. Единственный способ пережить следующие несколько часов – хорошенько напиться.

Как только гости рассаживаются, Руперт стучит ножом по бокалу, и воцаряется тишина. Он откашливается и отводит со лба растрепанную белокурую прядь. На него устремлены все взгляды. Мама многозначительно смотрит на меня, и даже Сэм сентиментально улыбается. Я, наверное, раздражена сильнее, чем кажется, потому что ощущаю приступ настоящей паранойи: такое чувство, что люди вокруг в сговоре, о котором я не имею понятия. Почему бы не приступить к угощению? Если я не поем в ближайшее время, то просто упаду.

– Дамы, господа, дети, – начинает Руперт, явно волнуясь. – Прошу прощения за неожиданную паузу – я вижу, что вам не терпится приступить к замечательному угощению, за которое мы должны поблагодарить мистера и миссис Эндрюс, и как адвокат я подтверждаю, что вы имеете такое право.

Слышится вежливый смешок. Я тайком зеваю. От спиртного меня клонит в сон, и я надеюсь, что Руперт не затянет надолго. Надо поскорее набить живот, если я хочу продержаться до конца.

– Я исполнен уважения и восхищения Марком и Аннабель, которые сегодня заключили брачный союз, – продолжает Руперт. – И, будучи шафером, я всерьез задумался о союзе, который хочу заключить сам…

Он делает драматическую паузу, и гости заинтересованно шепчутся. «Ну же, закругляйся», – нетерпеливо думаю я, отводя глаза от бокала и встречаясь с шоколадным взглядом Руперта. Точь-в-точь таким же, как и в церкви, только в десять раз сентиментальнее. Что на него нашло?

Я замечаю злорадную мамину улыбку, тревожные морщинки на лбу у папы и радостное лицо Сэм, и у меня начинает кружиться голова.

– Мы с Элли встречаемся уже довольно давно, – говорит Руперт улыбаясь. – И никто не удивится, если сегодня еще два человека решат соединить свои жизни. По-моему, сейчас самая подходящая минута, чтобы сказать Элли одну вещь, о которой я думаю уже давно.

Каждую субботу я не отрываясь смотрю по телевизору лотерею, тщетно пытаясь угадать выигрышные шары, но именно теперь, в летней духоте под навесом, меня вдруг посещает озарение, которому позавидует иной ясновидец. Я прекрасно понимаю, что именно собирается сказать Руперт, еще до того как он успевает выйти из-за стола и встать на одно колено. Судя по восхищенным лицам гостей, они тоже догадались.

Руперт лезет в жилетный карман, достает маленькую коробочку и медленно открывает. На бархатной подушечке лежит кольцо с огромным бриллиантом. Камень сверкает и как будто подмигивает.

Внезапно голод исчезает. Более того, я чувствую тошноту.

– Элли, – говорит Руперт и стискивает мою холодную потную руку, – ты выйдешь за меня замуж?

«Главным светским событием минувших выходных стала свадьба Аннабель Эндрюс и Марка Роксворта. Марк, сын лорда Роксворта, работает в городском банке “Милуорд сэвилл”, а Аннабель – четвертая из Красоток Эндрюс и внучка сэра Генри Эндрюса, баронета. Тем не менее кульминацией свадьбы стали не брачные торжества, а драматическое предложение руки и сердца, которое барристер Руперт Мур-Критчен сделал Элеоноре Эндрюс. Ответом стал публичный отказ, и празднество продолжилось в отсутствие шафера и главной подружки невесты. У младшей Эндрюс есть характер! С нетерпением ждем ее следующего шага».

Я со стоном отбрасываю «Дейли мейл». Аннабель меня убьет. Она не потерпит подобного равнодушия к собственной персоне и отрясет с ног мой прах. Это еще хуже, чем в тот день, когда я тайком позаимствовала ее белое платье от Элис Темперли и опрокинула на него бутылку красного вина. Я не только испортила свадебное торжество, но еще и заняла все место в колонке светских сплетен!

– Здорово сказано, да? – спрашивает Сэм, сидя в углу дивана. Она не смотрит на меня, потому что пытается заплести волосы в сотню маленьких косичек. Этот процесс занимает несколько часов, а я вынуждена терпеливо держать резинки и бусины и скучать. Я уже знаю, сколько листочков у домашних растений.

– Тебе хорошо говорить! – Уязвленная недостатком сочувствия, я не замечаю протянутой в мою сторону косички. – Ты получила бесплатное развлечение, выпивку и еду. А я… – Я делаю драматическую паузу. – Я потеряла работу, семья не желает со мной разговаривать, а когда Аннабель прочитает «Дейли мейл», мне конец!

– Не исключаю, – соглашается Сэм. – Неужели ты в самом деле не подозревала, что Руперт собирается сделать предложение? Это же за километр было видно! Я уже собралась вешать объявление «Ищу соседа»!

Я не обращаю внимания на ее слова, прекрасно зная, что весьма немногие жители Тэпли захотят поселиться в доме, который насквозь провонял пачулями и в котором с потолка пачками свисают разнообразные Шивы и Брамы. И вообще только настоящий друг способен терпеть Мада, который заскакивает в гости в промежутках между разными акциями протеста.

– Я собиралась порвать с Рупертом! – гневно возражаю я. – Просто хотела выбрать подходящий момент! Я вовсе не хотела никого обижать!

– Да, и все-таки ты его опустила, – замечает Сэм. – Ты не просто обидела Руперта – теперь он выглядит полным идиотом, и об этом вдобавок написали в национальной прессе. По своей трусости ты только усугубила ситуацию.

– Знаю. – Я опускаю голову. В жизни не чувствовала себя такой несчастной и виноватой. Я еще даже не притронулась к огромной шоколадке, которую купила Сэм, чтобы подбодрить меня. Она изнывает в холодильнике. Воистину чудеса.

Остаток свадебного торжества превратился в сплошной кошмар, особенно потому что не было ни малейшей надежды хоть на какой-то светлый луч. Время как будто остановилось, когда Руперт преклонил колено передо мной, глядя снизу вверх и улыбаясь. Кольцо весело сияло на бархатной подушечке, и на мгновение я застыла, потрясенная. Мамины мечты оказались на расстоянии вытянутой руки. Вот он, шанс выйти из тени, стряхнуть пыль и паутину и последовать по стопам сестер к алтарю в церкви Святого Иуды в облаке белых кружев. Передо мной замелькали образы изящных загородных домов, поездок в «Харви Николз», новеньких машин и детей, одетых по последней моде. Все было рядом. Все, кроме одного. Я мечтала не о том мужчине, который сейчас предлагал мне остаться с ним до конца дней. Не о Руперте. О нем мечтала моя мать.

– Я не могу… – прошептала я, и мои глаза наполнились слезами, когда я увидела боль на лице Руперта. – Я хотела сказать раньше… Знаю, я не должна была тянуть, но все время казалось, что момент неподходящий. Очень жаль, Руперт, но я не могу выйти за тебя замуж. Я тебя не люблю. Ты хороший человек, но я тебя не люблю. Прости, пожалуйста.