Полярное лето в ледяной пустыне было коротким, но ярким. Температура в плюс пять или даже семь градусов тепла держалась не более двух недель, а выше нуля не более полутора месяцев. Зато за эти полтора месяца природа успевала развернуться во всей своей красе и многообразии так бурно, что в глазах начинало пестреть от ярких цветных пятен мха, расползающегося по камням. Огромные жуки с жужжанием спешили по своим делам. Шустрые серенькие птички деловито ловили их, с быстротой бензопилы вскрывали панцирь и поглощали свежую и невероятно вонючую мякоть. Еще более шустрые ящерицы воровали их яйца и, не утруждая себя поиском обеденного стола и солонки, проглатывали добычу, выплевывая после этого остатки скорлупы. Шаранги, такие покладистые и меланхоличные в зимние холода, с горящими глазами круглосуточно поглощали молодые побеги мхов и лишайников, выискивая среди них редкие поросли «синьки», совершенно игнорируя любую другую деятельность. В общем, все, кто мог двигаться, ползать, летать, плавать, прыгать и жевать, активно питались друг другом, нагуливая жирок. Партизанские пятерки расползались по летникам и, не теряя ни минуты, заполняли закрома всем, что мог с пользой для себя переварить их организм. В броских и неудобных комбинезонах не было необходимости, вполне хватало свитеров и спортивных костюмов. За пять лет они покрылись таким количеством разного рода и цвета пятен, что не уступали полевым маскировочным накидкам. А в комплекте с капюшоном, очками и тонкими перчатками замечательно обороняли от мошки, дружно сосущей кровь из любого организма, не готового к ее присутствию. Реста с двумя полными пятерками обосновалась на берегу небольшого горного озера, образовавшегося в расщелине таким образом, что один берег был всегда в тени и снег там никогда не стаивал, зато другой двадцать два часа освещался летним полярным солнцем, и живность возле него просто кишела. Походные палатки стояли в тени и издалека ничем не отличались от немного подтаявших сугробов. Такое положение не только хорошо маскировало стоянку от нескромных взглядов со стороны, но и, самое главное, шустрая дружная мошка не переносила ледяного дыхания вечной мерзлоты. Сразу после побудки и завтрака половина сестер уходили в небольшую заросль кустов, чем-то напоминавших скрюченные молодые сосенки, и собирала там шишки, семена из них выколачивали уже в лагере. Вторая половина, вооружившись самодельными сачками, устраивалась в засаде на берегу, карауля длинных, толстых черных угрей, норами которых был испещрен весь прибрежный песок. Угри – твари очень осторожные, когда требовалось вылезти из норы, и чертовски быстрые, когда нужно было зарыться обратно в песок. Ну и опять же, в жаренном на камнях виде вкуснее их мало что попадалось в этих краях. Ловились они, как уже было указано, сачками с длинной, метра четыре, ручкой. Команда ловчих формировалась не наобум. Всю зиму в пещерах бойцы устраивали тренировки и игры по подбиранию с плоской поверхности дорожки, выстроенной из отдельных круглых камешков, одним замахом сачка. Подобрать нужно было всю дорожку, не уронив ни одного камня. Так вот чемпионы летом и отправлялись на этот берег. Ловля длилась не весь день, а всего часов восемь, то есть так, чтобы дать угрям время наползаться вдоволь после окончания охоты. До ближайшего летника, то есть замаскированного в скалах убежища с резервом еды, воды, лекарств и пиропатронов, от озера было не более двух километров, и именно туда отправляли все свежедобытое.

День подходил к концу, когда дозорная, разлегшаяся на отроге скалы, тихо, но протяжно, с переливом, имитируя жукохрустов, свистнула два раза подряд. Что значило, что в пределах ее видимости появился и опознан дружественный субъект.

Архан не стала выходить из палатки и продолжала потрошить и готовить под маринад жирные длинные тушки. Вестовая выросла перед ней через полминуты после сигнала и, вытянувшись по стойке «смирно», отдала честь.

– Говори.

– Командиры второй и третьей группы с западной части горного хребта просят вас срочно прибыть на центральную базу для совещания. Необходимость совещания вызвана неплановой активностью дисколетов в их районе охоты.

– Хорошо. Выходим через час. Соберите два стандартных походных комплекта. И еще! Мешок с орехами прихвачу с собой. А то на базе их уже полгода нет.

Дисколет задолбал. Он вертелся в самой плохо защищенной рельефом и растительностью зоне собирательства муслики – черной ягоды, в период созревания осыпающей приличные площади. Здесь ее можно было добывать в промышленных масштабах. И при том, что на сбор у девчонок было всего-то две недели, потом она перезреет и превратится в нетранспортабельный горький кисель. Командиры предлагали вытащить на скалы трофейный трассер, пару лучевиков и пару «магниток», подманить этого козла к засаде и свалить одним залпом. Надо признать, что последнее время дисколеты беспокоили их регулярно. Не предпринимая активных действий типа ловли под магнитное поле или выброски десанта. Но постоянное барражирование над территориями, которые имели оперативную ценность, раздражало и нервировало. Отвлекало от важных дел, связанных с заботами и подготовкой к наступлению скорых холодов.

– Предлагаете устроить еще одну бойню? Наподдать парням по яйцам? Не время сейчас, других дел по горло. Они ведь после того случая на рожон не лезут и с сексуальными домогательствами поостыли.

– В первую очередь они мешают выполнять ваш приказ о подготовке к зиме! Их действия иначе как агрессивными назвать нельзя!

Берта, набычившись, ходила вдоль сидящих на корточках командиров групп.

– У нас осталось пятнадцать пятерок, включая охрану базы. То есть всего семьдесят пять человек. Сколькими из них ты готова пожертвовать, чтобы собрать на двадцать ведер муслики больше, чем сделаешь это в присутствии гребаного дисколета? При этом мы минимум на неделю прервем все работы по добыче продовольствия. Еще раз напоминаю: караваны от «Борделя» мы больше не гоняем!

На последней реплике Реста понизила тон и отхлебнула чая.

– Наш план не предполагает потерь личного состава, мы также готовы не отвлекать от работы восточные группы. Всю работу сделаем за три дня вместе с подготовкой, а если повезет, получим еще один трофейный трассер. Мы ведь, в конце концов, сюда из «Борделя» не за грибами приперлись!

– Не предполагает? Не за грибами?

Реста и Берта были слишком близки, чтобы препираться или тем более ругаться. Все остальные уже давно привыкли к подобного рода диалогам и понимали: Берта – это зеркало, глядя на которое Реста спорит сама с собой. Девочки хотели своей славы, и одинокий дисколет вполне подходил на роль большого злого кита, костями которого можно украсить зал воинской доблести. Не дать им этого, вырвать у щенят полосатого котенка, опозорить щенят на всю оставшуюся жизнь. Согласиться. И нарушить сложившееся равновесие, получить новые трупы во славу боевой доблести и боевого духа вымирающего гарнизона.

– Хорошо. Но на меня не рассчитывайте. Посмотрю на вашу охоту со стороны.

Командиры групп сбросили с себя напряжение последнего часа и радостно загомонили, обсуждая детали уже проработанного и согласованного плана. Единственное условие, которое должно было быть выполнено неукоснительно, это проработка плана отхода через скальные коридоры с минированием точек входа в них.

Пятерка, не скрывая направления движения и нахально демонстрируя отсутствие оружия, подходила к россыпи приличного размера валунов, которые вполне могли послужить прикрытием стандартной пехотно-моторизованной дивизии. Дисколет, как послушная собачка на поводке, двигался следом, не проявляя признаков агрессии. Эта картина кому угодно могла рассказать о многом. Но только не увлекшимся своей будущей победой Сестрам Атаки. Берта, целясь из электромагнитного импульсного ружья собственной конструкции, ласковым голосом подбадривала сама себя:

– Ну, давай, милая. Ну, еще сто метров. Вот, молодец. Молодец. Няшка. Дам тебе морковку.