– Всем пятеркам – подтягиваемся к «пехоте»! Только без фанатизма! В плен не брать! Двойки с «магнитами» – вам уходить! До скорого!
Первый контакт состоялся в стороне от места первоначального «залегания». Парни очень профессионально и довольно шустро уходили на север в сторону «Борделя». Очередь из игольника подчистую скосила пятерку, первой наткнувшуюся на Детей гнева. Но кольцо безжалостно сжималось. «Станки» утюжили по камням. Протяжный хрип оповестил, что как минимум одно попадание в цель есть. Цепь бойцов уже видела своих подруг, идущих навстречу, когда еще одна очередь из игольника вспорола пару арктических комбезов. Теперь «станки» обработали буквально десяток квадратных метров, и игольник затих. Последний из нападавших на караван, а теперь изрешеченный и порезанный на дымящиеся куски, лежал на животе, обнимая каменное плато своей планеты скрюченными руками.
– Все рации, оружие обесточить. Своих мертвых забрать. Расходимся по плану.
Реста рассматривала в бинокль обломки дисколетов, в памяти вновь начали всплывать образы из рассказа вестовой о неудачном начале «Исхода». Почти пять лет назад они уходили из «Борделя», и только чудо, чудовищная снежная буря и капитан Омелия спасли тогда от провала. Первый их бой на планете Светлая не стал последним только благодаря этим троим. Сколь наивны они были тогда в своих стратегических построениях, столь же бесстрашны и непредсказуемы были их оппоненты. Весь план исхода строился на допущении, что в «Борделе» нет Детей гнева или они, по крайней мере на начальной его стадии, никак не будут препятствовать исходу. Но эта Куири со своими химическими заморочками чуть не перечеркнула все. Только из-за этой дуры сразу потеряли девятнадцать человек – почти десять процентов всего личного состава. Нарвавшись на засаду совершенно озверевших Детей гнева, капитан с остатками группы прикрытия продолжала демонстративно уходить на запад, и два дисколета, примчавшихся по сигналу тревоги, бросились за ними. Саму Омелию и двух ее напарниц, которые вместе с ней сбросили белые накидки еще возле «Борделя» и издалека маячили яркими красно-черными арктическими комбинезонами, накрыли силовым полем и три часа потратили на уговоры сдаться, вернуть оборудование и идти на все четыре стороны. Но Омелия тянула время и сдаваться не собиралась, хватило ей этого позора еще на Троне. А когда три «носорога», принципиально не носившие боевые десантные доспехи на своей планете, попытались войти в силовой купол, всего одной сестре, вооруженной трофейным игольником и прятавшейся все это время за пределами купола, удалось вывести их из строя. Тут же она была расстреляна с борта второго дисколета, но свое дело она сделала. Что случилось после этого, было совершенно непонятно, не то стрелок со второго дисколета попытался расстрелять сестер, накрытых куполом, и зацепил первый дисколет, не то в отсутствие команды произошел какой-то сбой, но дисколет, прикрывавший полем своих пленниц, резко снизился и взорвался прямо над их головами. Все было кончено. Последняя оставшаяся в живых сестра, вестовая Тирана, наблюдала этот бой с расстояния в километр. Капитан поставила ей задачу во что бы то ни стало выжить, добраться до точки сбора и рассказать обо всем, что произошло. Последний же оставшийся в живых пилот дисколета, тот самый, который оказался никчемным снайпером, собрав раненых, помчался в сторону гор. Ему было уже не до поисков сбежавших. Потом целые сутки валил снег, порывы ветра закручивали его в сплошной водоворот, хватавший и подбрасывающий вверх тяжеленные мешки с поклажей сестер. В таких условиях поисковый дисколет, опустившийся ниже уровня облачности, был бы похож на бабочку, которая угодила в торнадо. Сетка грозовых разрядов, которой был пронизан верхний слой облаков, надежно блокировала попытки отследить местонахождение отрядов. Поиски возобновились лишь двое суток спустя. Но было уже поздно…
Реста тряхнула головой, прогоняя навязчивые воспоминания. Пора было уходить.
* * *
Вчера вернулась последняя группа, участвующая в разгроме засады Детей гнева. Реста решила не рисковать и дней десять не высовываться из предгорий. Впервые за последние пять лет в их маленьком лагере царила праздничная атмосфера. Даже освобожденные караванщицы не выказывали упаднических признаков. Они кучковались по углам и с ехидной улыбочкой, а кто и вообще чуть не плача от хохота, рассказывали подругам, как это было.
– А у меня руки связаны за спиной и кляп во рту. Он подходит такой, штаны на ходу расстегивает. Ну, думаю, щаз как достанет свою кувалду, как даст… А у него там между складок что-то розовенькое высовывается, того и гляди не донесет, по дороге потеряет!!!
Гогот поочередно раздавался то из одного, то из другого угла, между которыми виднелись пустые пространства, не застеленные тюфяками и спальниками. А еще три года назад некуда наступить было.
Из трех пятерок, составлявших караван, удалось спасти только семерых, найденных в палатках. Численность отряда неуклонно сокращалась. Но, видимо, недостаточно быстро, если «хозяева» решились-таки заняться охотой на них. До сих пор они в подобном замечены не были. Вообще после «Исхода» их оставили в покое, видимо, решив, что овчинка не стоит выделки. И вот теперь…
Освободив этих семерых, они потеряли еще десяток. Итого семнадцать человек за неделю. Так что же произошло, что изменилось в раскладе?
Архан вышла в крайнюю пещеру. Глаза, привыкшие к темноте, в состоянии были рассмотреть баулы с ягодой, два десятка туш шарангов, забитые до отказа дневными пайками пластиковые ящики, сдвинутые в угол, и еще много всякой мелочи, которая разнообразила рацион. И это к окончанию зимовки. Запасы собирались большим количеством сестер, чем потом потреблялись. За пять лет они исследовали и оборудовали под проживание несколько больших залов этого каскада пещер, хотя использовали едва ли десятую долю, экономя пиропатроны, обогревающие пространство высоких скальных сводов. Провели ряд экспедиций по перевалам горного массива, оставив там летники, схроны продуктов, лекарств и оборудования в землянках, замаскированных между камней. Составили довольно точные и детальные карты с ландшафтными метками и ссылками на ориентиры. С указаниями на типовые маршруты как транспортных, так и патрульных дисколетов. За все это было заплачено с лихвой, заплачено сотней душ. Но второй волны не было, не было даже намека на ее подготовку. Записки с донесениями из «Борделя» все еще поступали. Караванщицы выискивали их среди сбрасываемых пайков, упаковок с пиропатронами и обломков оборудования. Но судя по ним, желающих продолжать борьбу за пределами благоустроенной и комфортабельной жилой зоны «Борделя» становилось все меньше, а поводов отложить вторую волну все больше. И поэтому вопрос – а на фига и для кого все это – мог возникнуть в любой момент.
Вчерашняя победа была долгожданной и необходимой, определяющей дальнейшее выживание. Но вот что же все-таки делать дальше?
Охранница возле шлюза коротко козырнула Ресте, та махнула рукой и повернула обратно в сторону жилой зоны. Вынужденные «выходные» действовали на нее удручающе. А в таком состоянии ей не хотелось маячить перед подчиненными. Ее не оставляли в покое нехорошие предчувствия и неприятные догадки. Во-первых, захватив караван, даже редкий дебил поймет, откуда в нем взялись, да еще в таких количествах, армейские пайки и упаковки новых пиропатронов. Поэтому при любых раскладах наверняка это был их последний караван. Во-вторых, раз караванщиков не убили, то, видимо, и не собирались. Поскольку для засады, по большому счету, это не имело никакого значения. Значит, их целью не является истребление сестер. А какова цель? Зачем тогда ловить? Неужели для своих «экспериментов» им мало сотни тысяч оставшихся в «Борделе»?
Приближается весна, а потом короткое полярное лето, время охоты и накопления запасов. Что-то подсказывало Ресте, что эта весна будет не самой легкой с тех пор, как они переселились в предгорья.
