Остапенко. Читай.
Гомелаури. «...Как я хочу тебя видеть. Ты мне каждую ночь снишься. Один раз даже с большой бородой приснился. Тетя Нина говорит, что это к болезни. Я так испугалась. Чтобы ты не простудился зимой, я тебе вяжу две пары шерстяных носков и вышлю двадцать пятого сентября...» Через пять дней должны прийти. Одну пару тебе подарю, Остапенко.
Остапенко. Почему через пять?
Гомелаури. Письмо она написала первого сентября, получил я его первого января. Двадцать пятого сентября пошлет посылку, а сегодня двадцатое января. Выходит, через пять дней получу.
Шаяметов. Читай.
Гомелаури. «...Передай привет от меня, папы и мамы всем твоим товарищам. Мы просим — поскорее разбейте фашистов и все приезжайте к нам в гости. Вина у нас будет десять бочек. У тети Нины — пять. Целуем тебя крепко-крепко я, Гога, папа, мама, тетя Нина и весь наш колхоз. Твоя Тамара. Написала сентября первого тысяча девятьсот сорок первого года».
Шаяметов. Мне бы такое письмо получить! Не знаю, что бы сделал...
Остапенко. Да...
Гомелаури. Сколько я ей ни писал, не получала. Письмо маленькое, груз небольшой, а не доходит.
Остапенко. Потому — бюрократы на почте.
Гомелаури. Давай коллективно напишем начальнику почты. Так напишем: «Слушай, куда смотришь? У тебя бюрократы сидят... Просим тебя...»
Остапенко. Нет. Не так. Чтобы дошло как следует, надо его сразу обложить, а потом мотивировать, и снова обложить, а в конце письма так: «Передай своим бюрократам, что день в окопах у нас такой, как и у вас. С приветом, поцелуйте, бюрократы, кой-куда нас...» Так, чтоб культурно было и понятно.
Все хохочут. Два бойца тянут провод, устанавливают телефон в окопе.
Башлыков. Что, ребята, лейтенант здесь будет?
Первый боец. Да.
Башлыков. А батарея там же?
Второй боец. Приказал выкатить на открытую позицию. Вон тянут.
Остапенко. Он такой, не любит из-за угла. Кухню не видал?
Первый боец. Нет. Все повыехали.
Башлыков. Как? Давно?
Первый боец. Вот сейчас. Нас только и оставили.
Гомелаури. Куда же двинули?
Второй боец. Вон туда. (Показывает.)
Башлыков. Назад, выходит.
Первый боец. Ага. А нас оставили. Ой, братцы! Видно, помирать нам. На верную смерть оставили.
Остапенко. Гомелаури, дай ему в морду.
Гомелаури. Лучше ты, у тебя рука тяжелее.
Остапенко. Смирно!
Первый боец. Ты что ж это?
Остапенко схватил бойца одной рукой за шиворот, другой ударил.
Входит лейтенант Сергей Горлов.
Сергей. Это что?
Первый боец. Он меня ударил.
Гомелаури. Он трус, говорит — нас на верную смерть оставили.
Сергей. Нельзя бить. Объясни, расскажи. (Бойцу.) Фамилия?
Первый боец. Печенка Степан.
Остапенко. Виноват, товарищ командир. Пойдем, дружок, я тебе все объясню. Пойдем.
Остапенко и Печенка ушли.
Сергей (взял телефонную трубку). Чекаленко... Чекаленко, ну как? Снегу жалеешь. Отсюда вижу черную точку. (Вызывает дальше.) Петрова... Петров, лево бугорка, видишь, где дерево? Ну вот и хорошо... Да, да, можно. (Положил трубку.)
Слышен издали голос Печенки: «Понятно, ой... понятно, ой... ой...»
Что там? Что он делает?
Гомелаури. Остапенко объясняет текущий момент. Вы не беспокойтесь, товарищ командир.
Входит Остапенко, за ним — Печенка.
Остапенко. Товарищ командир, так что по душам поговорили, и он все понимает. Хороший парень! Это просто у него ошибка вышла.
Сергей. Так для чего нас оставили здесь?
Печенка. Если фашисты появятся, мы должны их разгромить по-гвардейски.
Остапенко. Вот видите, молодец!
Сергей. А может, нас на гибель оставили?
Печенка. Никак нет. Тот, кто дерется, тот не может погибнуть.
Остапенко. Вот видите... Из него еще такой гвардеец будет, ого!
Сергей. Посмотрим. Вольно! (Взял трубку телефона.) Чекаленко... Чекаленко, еще немного снегу... Да, да...
Печенка сел. К нему подошел Остапенко, достал кисет.
Остапенко. Закуривай, Печенка. Бери.
Тот берет.
Это первое время страшновато, потом ничего. Может, есть хочешь?
Печенка. Да.
Остапенко. На. (Передает сверток.) Здесь кусок колбасы. Ты на меня не серчай, я, браток, к тебе ничего не имею. Это все за идею, понял? Для науки. Меня отец не так бил. Ого! А я ему благодарен.
Печенка. А ты на меня не сердишься?
Остапенко. Раз ошибку признал, то нет.
Печенка. Дай руку.
Остапенко (подал). Ну вот. Теперь и мне легче. Думаешь, я не переживаю, когда не знаю, кто около меня в бою — друг или сволочь, которая подведет. Тут, брат, надо всегда ориентир иметь... Ты молодой, запомни это. И никогда глаз не опускай. Понял?
Печенка. Понял.
Сергей (смотрит в бинокль). Передать на батарею — вижу справа, у мельницы, вражеские танки. Не стрелять до приказа.
Второй боец. Есть. (Подошел к телефону, передает.)
Все бросились по местам.
Сергей. Ну, апостолы, есть случай сделать чудо. Остапенко!
Остапенко. Есть Остапенко.
Сергей. Выдвинуться влево, к дороге, ползком к телеграфному столбу.
Остапенко. Есть выдвинуться к телеграфному столбу. Гомелаури, вперед!
Поползли.
Сергей (смотрит в бинокль). Передать пулеметному взводу — на танках десант.
Второй боец. Есть пулеметному взводу — на танках десант. (Передает.)
Сергей. Так. Ого! (Наблюдает.)
Башлыков. Много их?
Сергей. Хватит.
Шаяметов. Теперь и я вижу. Раз, два, три...
Башлыков. Сколько?
Шаяметов (считает). Тридцать пять, тридцать шесть...
Сергей. Башлыков!
Башлыков. Есть Башлыков.
Сергей. Прямо вперед на сто метров, быстро ползком.
Башлыков. Есть! Шаяметов, вперед!
Поползли. Печенка все время достает гранаты из мешка и кладет около себя.
Сергей. Вот это верно. (Смеется.) Да ты с собой целый склад носишь.
Печенка. На всякий случай, товарищ командир.
Сергей. Смотри, Печенка, зорко и не только вперед, но и вокруг.
Печенка. Есть, товарищ командир. Уже вижу: к нам кто-то ползет.
Сергей. Это санитарка. Скорее давай. (Снова смотрит в бинокль.)
Печенка. Давай, сестрица, давай... Санки тащит. Ну вот.
В окоп вползает санитарка с санками.
Санитарка. Фу, жарко.
Сергей. Маруся, ты чего сюда приползла? А кто на батарее?
Маруся. Там Катя, а я здесь буду. Вдруг что случится.
Сергей (взял трубку). Петренко... Петренко, держи под рукой шрапнельные, автоматчики на танках.
