— И все же тебе лучше было бы не задерживаться здесь. Зрелище предстоит не из приятных, Тереза. Я обязан сделать все необходимое, дабы никому не пришло в голову хоть как-то связать с нами его исчезновение.

Тереза посмотрела на труп Абернати и наконец согласно кивнула.

— Хорошо. — В глазах ее был страх, но каково же было изумление Григория, когда он понял: она боится не за себя, а за него! — А с тобой все будет в порядке?

— Конечно.

Он проводил Терезу до двери, дабы она не успела передумать. Проявленная ею забота так тронула Григория, что он подумал о том, что не зря прожил на свете так долго — ведь если бы ему был отпущен обычный срок жизни, он бы никогда не познакомился с этой удивительной женщиной. И пусть он мог только гадать, суждено ли их отношениям сохраниться или продлиться, Григорий и так был благодарен судьбе за то, что она подарила ему эти несколько дней.

На пороге Тереза обернулась и вдруг потянулась к нему и, крепко поцеловав в губы, шепнула:

— Желаю удачи.

Дверь закрылась за ней, а Николау стоял как вкопанный. Он прикоснулся к губам кончиками пальцев, тряхнул головой и вернулся к покойнику, производившему на него куда менее очаровательное впечатление. Опустившись на колени, Григорий изучающе всмотрелся в лицо Абернати. Было что-то знакомое в этих чертах — нечто такое, чего Григорий не заметил прежде. Что именно, это он затруднился бы объяснить, но почему-то он был почти уверен: когда-то он был знаком с этим человеком или с кем-то очень похожим на него.

Как бы то ни было, пришла пора избавиться от Вильяма Абернати. От этой мысли Григорий мысленно содрогнулся. Пусть он не будет делать эту грязную работу физически, своими руками, от этого его руки не станут чище. За счет того, что сейчас собирался предпринять Николау, Абернати предстояло исчезнуть так, чтобы все напрочь забыли о его существовании.

С нескрываемым отвращением Григорий поднял с пола воронку. Жуткое орудие Абернати должно послужить для исчезновения его владельца. По окончании этой процедуры от тела черного мага не должно было остаться ни следа. Личные вещи потом следовало уничтожить, но это была сущая чепуха в сравнении с уничтожением их хозяина.

«Да будешь же ты судим по делам своим», — подумал Николау, глядя на безжизненное лицо Абернати, и, приставив воронку узким кончиком к груди мертвеца, отпустил ее, но она не упала набок, а — о чудо! — погрузилась в тело чернокнижника чуть ли не на дюйм.

Григорий поежился. Сколько же раз Абернати исполнял такой обряд со своими жертвами и наверняка куда как меньше сожалел о содеянном. А ведь многие из них на момент совершения обряда были живы!

В который раз в жизни Григорий проклинал ту силу, которая была его неотъемлемой частью…

Он поднес ладонь к раструбу воронки и почувствовал, как переливается в него энергия. Нужно было только первые несколько секунд управлять мерзким орудием, а затем оно, поняв, что от него требуется, само бы завершило отвратительную миссию. Затем Григорию оставалось бы только ждать и смотреть, хотя это-то и было самым жутким во всей процедуре. А он и так уже изнемог от отвращения к тому, что предпринял.

Николау поднес к воронке другую руку. Тело Абернати замерцало.

Кто-то пытался повернуть дверную ручку.

Григорий вздрогнул и обернулся к двери. Ручка повернулась по часовой стрелке, затем — в обратном направлении. Кто-то явно хотел открыть дверь. Но пока Григорий не снял с двери заклятия, никто не сумеет ее открыть. Откажется ли в итоге тот, кто пытался это сделать, от своего желания, этого Николау не знал. За дверью сейчас мог стоять кто угодно — горничная, администратор, уборщица, явившиеся по какой-нибудь совершенно невинной причине. Однако не исключалось, что войти в номер пытался кто-то из злодеев, служивших Франтишеку. Ведь они запросто могли устроить облаву на Абернати.

Все так, но ведь он услал из номера Терезу!

Собственная глупость поразила Николау подобно удару грома. Он велел ей ждать в машине, даже не подумав о том, что за дверью номера ее может ожидать столь явная опасность! И о чем он только думал?

Ни о чем он не подумал, а такое происходило настолько часто, что следовало признать: легкомыслие было чуть ли не главным недостатком Григория. Не лежи на нем заклятия, он бы уже давным-давно был мертв… и умер бы далеко не от старости.

Забыв о Вильяме Абернати, Григорий встал и подошел к двери. Пристально уставился на ручку. Кружок посередине повернулся. Замок закрылся на предохранитель. Григорий убрал созданную им невидимую преграду и стал ждать.

Ручка еще раз повернулась и остановилась. Григорий ждал, не осмеливаясь прибегнуть к магии даже для того, чтобы увидеть, кто стоит по ту сторону двери. Если то были приспешники связанного мага, использование колдовства подсказало бы им, что в номере некто, владеющий магической силой… конечно, если они уже не знали об этом.

И тут, к удивлению Григория, в дверь постучали — робко, неуверенно.

Из коридора донесся приглушенный оклик:

— Григорий?

Тереза? Вроде бы сомневаться не приходилось: за дверью действительно стояла она, однако столь легковерным Григорию сейчас быть не рекомендовалось. Он чувствовал присутствие Терезы, однако это могло объясняться тем, что она и в самом деле находилась неподалеку, но вовсе не обязательно — за дверью. Чем ближе они с Терезой становились друг другу, тем сильнее он ощущал ее присутствие на любом расстоянии. Сейчас она могла находиться в вестибюле, а Григорию казалось бы, что она где-то совсем рядом.

Григорий сдался, невзирая на опасения, и в конце концов, прибегнув к магическому зрению, выглянул за запертую дверь. За дверью стояла Тереза. На всякий случай решив не доверять себе даже в этом, Николау подошел к двери вплотную и заглянул в глазок.

В коридоре, боязливо глядя в левую сторону, стояла Тереза.

Отперев дверь, Григорий был готов впустить свою спутницу в номер, но в последнее мгновение вспомнил о воткнутой в грудь Абернати воронке. Он застыл в дверном проеме, встав так, чтобы Терезе не был виден труп.

— Что случилось? — спросил он взволнованно.

Она снова посмотрела влево. Николау проследил за направлением ее взгляда, но не заметил ровным счетом ничего такого, что могло бы объяснить ее возвращение или испуг.

— Мне кажется… они здесь! — в конце концов прошептала Тереза.

Григорий выглянул в коридор, посмотрел вправо, потом — влево. Ни души. Григорий употребил магическое зрение — тот же эффект.

— Кто — «они»? — спросил он.

Тереза дала ему понять, что хочет войти в номер, но Григорий не впустил ее. Она не стала возмущаться и протестовать, а ответила на его вопрос. Взгляд ее при этом испуганно метался из стороны в сторону.

— Наверное, они работают на этого человека… Франтишека. Я их сразу заметила, как только вышла в вестибюль. Что-то в них такое… — Глаза ее округлились. — Они мне чем-то напомнили тех типов, что мы видели тогда… в номере у Эмриха.

— Ты уверена? — спросил Николау и мгновенно расширил границы поиска. По-прежнему никаких результатов — ни двуногих приспешников Франтишека, ни четвероногих, похоже, в гостинице и духу не было.

— Да, уверена. Не знаю почему, но уверена, — проговорила Тереза и заглянула в номер. — А это что за…

Через две двери в стороне от номера Абернати на стене вдруг сморщились обои. Григорию могло и показаться, но он решил не рисковать и втащил свою спутницу в номер.

Вернее, попытался втащить. Тереза не смогла переступить порог, но не потому, что сама не захотела — это было видно по ее лицу. Она уставилась на свои ноги и выдохнула:

— Я не могу сдвинуться с места! Я как приклеилась к полу!

— Вылезай из туфель, — прошептал Григорий, выглянув из-за ее плеча и стараясь рассмотреть то место, где ему померещились вспучившиеся обои. Почему он не видел замаскировавшихся под рисунок на стене приспешников Франтишека, он и сам не понимал — разве что связанный маг умел прятать своих слуг от магического зрения себе подобных. Такая защита наверняка стоила ему немалых усилий, поэтому, видимо, он использовал ее только для прикрытия своих лазутчиков. Сами же они ее создать не могли при всем желании.