Судебный следователь. Я понимаю, что вы хотите быть великодушны, но закон требует истины. Почему вам посланы были деньги?
Федя молчит.
Вы получали через Симонова посылаемые вам в Саратов деньги?
Федя молчит.
Почему же вы не отвечаете? В протоколе будет записано, что на эти вопросы обвиняемый не отвечал, и это может очень повредить вам и им. Так как же?
Федя( молчит и потом). Ах, господин следователь, как вам не стыдно. Ну что вы лезете в чужую жизнь? Рады, что имеете власть, и, чтоб показать ее, мучаете не физически, а нравственно людей, которые в тысячи раз лучше вас.
Судебный следователь. Прошу вас…
Федя. Нечего просить. Я скажу все, что думаю. ( Письмоводителю.) А вы пишите. По крайней мере в первый раз будут в протоколе разумные человеческие речи. ( Возвышает голос.) Живут три человека: я, он, она. Между ними сложные отношения, борьба добра со злом, такая духовная борьба, о которой вы понятия не имеете. Борьба эта кончается известным положением, которое все развязывает. Все успокоены. Они счастливы – любят память обо мне. Я в своем падении счастлив тем, что я сделал, что должно, что я, негодный, ушел из жизни, чтобы не мешать тем, кто полон жизни и хороши. И мы все живем. Вдруг является негодяй, шантажист, который требует от меня участия в шантаже. Я прогоняю его. Он идет к вам, к борцу за правосудие, к охранителю нравственности. И вы, получая двадцатого числа по двугривенному за пакость, надеваете мундир и с легким духом куражитесь над ними, над людьми, которых вы мизинца не стоите, которые вас к себе в переднюю не пустят. Но вы добрались и рады…
Судебный следователь. Я вас выведу.
Федя. Я не боюсь никого, потому что я труп и со мной ничего не сделаете; нет того положения, которое было бы хуже моего. Ну и ведите.
Каренин. Мы можем уйти?
Судебный следователь. Сейчас. Подписать протокол.
Федя. И как бы смешны вы были, если бы не были так гадки.
Судебный следователь. Уведите его. Я арестую вас.
Федя( к Каренину и Лизе). Так простите.
Каренин( подходит и подает руку). Так, видно, должно было быть.
Лиза проходит. Федя низко кланяется.
Занавес
Картина вторая
Коридор в здании окружного суда. На заднем плане стеклянная дверь, у которой стоит Курьер. Правее другая дверь, в которую вводят подсудимых. К первой двери подходит Иван Петрович, оборванный, хочет пройти.
Явление первое
Курьери Иван Петрович.
Курьер. Куда? Нельзя. Вишь, лезет.
Иван Петрович. Отчего нельзя? Закон гласит: заседания публичны.
Раздаются аплодисменты.
Курьер. А вот нельзя, да и все. Не велено.
Иван Петрович. Невежа. Не знаешь, с кем говоришь.
Выходит молодой адвокатво фраке.
Явление второе
Те жеи молодой адвокат.
Молодой адвокат. Что вы, по делу?
Иван Петрович. Нет, я публика. А вот невежда, цербер. Не пускает.
Молодой адвокат. Да ведь здесь не для публики?
Иван Петрович. Знаю. Там не пускают. Меня-то можно пустить.
Молодой адвокат. Погодите, перерыв будет сейчас. ( Хочет уходить, встречает князя Абрезкова.)
Явление третье
Те жеи князь Абрезков.
Князь Абрезков. Позвольте узнать, в каком положении дело?
Молодой адвокат. Речи адвокатов. Петрушин говорит.
Опять аплодисменты.
Князь Абрезков. Что же, как подсудимые несут свое положение?
Молодой адвокат. С большим достоинством, особенно Каренин и Лизавета Андреевна. Не их судят, а они судят общество. Это чувствуется. На эту тему и говорит Петрушин.
Князь Абрезков. Ну, а Протасов?
Молодой адвокат. Ужасно взволнован. Весь трясется как-то. Но это понятно по его жизни. Но как-то особенно раздражен: перебивал несколько раз и прокурора и адвоката. В каком-то особенном возбуждении.
Князь Абрезков. Какой же результат полагаете?
Молодой адвокат. Трудно сказать. Состав присяжных смешанный. Во всяком случае, предумышленности не признают, но все-таки…
Выходит господин, князь Абрезков двигается к двери.
Вы хотите пройти?
Князь Абрезков. Да, хотел бы.
Молодой адвокат. Вы князь Абрезков?
Князь Абрезков. Я.
Молодой адвокат( к курьеру). Пропустите. Тут сейчас налево стул свободный. ( Пропускает князя Абрезкова.)
Дверь отворяется, и виден говорящий адвокат.
Явление четвертое
Курьер, молодой адвокати Иван Петрович.
Иван Петрович. Аристократы! Я аристократ духа. А это выше.
Молодой адвокат. Ну уж извините. ( Проходит.)
Явление пятое
Курьер, Иван Петровичи Петушков, поспешно идет.
Петушков. А, здравствуй, Иван Петрович! Что дело?
Иван Петрович. Да еще речи адвокатов. Да вот не пускают.
Курьер. А вы не шумите тут. Тут не кабак.
Опять аплодисменты, отворяются двери, выходят адвокаты, зрители; мужчиныи дамы.
Явление шестое
Те же, дамаи офицер.
Дама. Прекрасно. Прямо до слез довел.
Офицер. Лучше всякого романа. Только непонятно, как она могла так любить его. Ужасная фигура.
Явление седьмое
Те же. Отворяется другая дверь, выходят подсудимые: сначала Лизаи Каренин– и проходят по коридору, за ними Федяодин.
Дама. Тише. Вот он. Посмотрите, как он взволнован. ( Дама и офицер проходят.)
Федя( подходит к Ивану Петровичу). Принес?
Иван Петрович. Вот он. ( Подает что-то.)
Федя( прячет в карман и хочет идти; видит Петушкова). Глупо, пошло. Скучно. Скучно. Бессмысленно. ( Хочет уходить.)
Явление восьмое
Те жеи Петрушин, адвокат, толстый, румяный, оживленный, подходит.
Петрушин. Ну, батюшка, дела наши хороши, только вы в последней речи не напортите мне.
Федя. Да я не буду говорить. Что им говорить? Я не буду.
Петрушин. Нет, сказать надо. Да вы не тревожьтесь. Теперь уж все дело в шляпе. Вы только скажите то, что вы мне говорили, что, если вас судят, так только за то, что вы несовершили самоубийства, то есть того, что считается преступлением по закону и гражданскому и церковному.
Федя. Я ничего не скажу.
Петрушин. Отчего?
Федя. Не хочу и не скажу. Вы только мне скажите: в худшем случае что может быть?
Петрушин. Я уже говорил вам: в худшем случае ссылка в Сибирь.
