Египет является единственной страной, где можно проследить на протяжении почти 150 лет наличие древних греческих наемников на зарубежной службе. Начало этому положил фараон Псамметих, который между 657 и 655 гг. до н. э. поднял восстание против господства Ассирии. Судя по хорошо известному свидетельству Ееродота, фараону было предсказано, что он будет отомщен при помощи дерзких заморских воинов. Предсказание исполнилось с прибытием в дельту Нила ионийцев и карийцев – гоплитов в полном вооружении. Они появились случайно, но Псамметих уговорил их помочь ему, а затем поселиться в Египте. Это довольно наивное свидетельство представляет греков просто как странствующих воинов, подобных тем, которые отображены в «Одиссее» (например, песнь XIV, стих 253 и далее). Диодор недвусмысленно утверждает, что фараон послал за ними гонца в Малую Азию, и эта версия, которая сама по себе представляет небольшую ценность, получает замечательное подтверждение в надписи, где ассирийский царь Ашшурбанипал сообщает, что наемников прислал в помощь Псамметиху лидийский царь Гигес (Гуггу).

В любом случае, однако, они прибыли в Египет. Греческие гоплиты обосновались там, где и первые эллинские поселенцы. Лучшие из их известных лагерей располагались у Пелусия. Такое их размещение было призвано обеспечить защиту восточных границ Египта. В этих местах были взращены профессиональные воины смешанной расы, которых фараоны использовали в своих военных кампаниях в Сирии и Эфиопии. Следы их обнаруживаются в Абу-Симбиле (Абу-Симбеле), где в период правления Псамметиха II участники военной экспедиции высекли свои имена на ногах Колоссов. Одного из участников звали Псамметих, хотя у его отца было имя Теоклес. Очевидно, он был рожденным в Египте сыном одного из «окованных в медь».

Приток греков, видимо, нарастал по мере роста среди фараонов интереса к грекам. Утверждают, что фараон Априй (Уахибра) располагал не менее 30 тысячами ионийцев и карийцев, и зависимость от иноземных войск вызвала во время его правления восстание египтян. Априя заменил на троне Амасис (Яхмес II), но и он был достаточно благоразумен, чтобы не пренебрегать греческими наемниками. Он лишь наделил их и другими, не менее почетными, однако, обязанностями. Один лишь лагерь Дафны мог легко вместить 20 тысяч воинов. Их переместили из Дафн в Мемфис, и, поселившись там, они служили в качестве личной гвардии фараона. Геродот посещал пустовавшие Дафны. В «Этнике» Стефана Византийского отмечено наличие в Мемфисе «греческого» и «карийского» кварталов, названных по национальному признаку жителей. Если верить позднеегипетской «Демотической хронике», Амасис жаловал наемникам доходы от городов Бубастиса, Гелиополя и Мемфиса.

Греческие наемники играли значительную роль на конечном этапе борьбы фараонов Сансской династии против персов. Геродот с присущей ему склонностью связывать события с действиями особенных личностей приписывал успех нашествия персидского царя Камбиса на Египет, главным образом действиям Фанеса из Галикарнаса. Этот грек занимал высокий пост в армии Амасиса, но из-за какой-то обиды дезертировал и, несмотря на погоню, добрался до двора персидского царя. Благодаря его советам Камбис (Камбуджия) смог пересечь пустыню, достигнув соглашения с бедуинами. Геродот не приводит никаких подробностей последующего поражения греческих наемников от персов, отмечая лишь беспощадный характер борьбы. Камбис, очевидно, принял оставшихся в живых наемников к себе на службу, но к концу своего пребывания в Египте удалил их. Это единственное свидетельство службы греков персам в VI в. до н. э. Мятежный Пактий уже нанимал их за сокровища Сард для борьбы против Персии. Завоевание Египта лишило греческих наемников последней возможности служить в странах Востока, кроме службы Персии. Как мы увидим, в V в. до н. э. персидские сатрапы регулярно нанимали греческих воинов, но сначала надо вернуться к использованию наемников греческими нанимателями.

С тех пор как Аристотель в «Политике» обрисовал портрет военного деспота, стало общепринято считать греческого тирана в первую очередь военачальником. Против этой точки зрения категорически возражал британский профессор Уре (Иче) («Происхождение греческой тирании»). Он различал тиранов VII–VI вв. до н. э. и более поздних тиранов, правивших в IV в. до н. э. В то время как к последней категории относились в целом воинствующие демагоги, их предшественников, как доказывал профессор, породили экономические условия. Это различие проводится в данной книге без того, чтобы разделять абсолютно все воззрения Уре. Ранние тираны отличаются от поздних главным образом тем, что они использовали наемников, в этом их специфика. Но тираны Сицилии демонстрируют большое сходство как в экономическом, так и военном аспекте, независимо от времени их правления. И их отличие от ионийских и греческих тиранов требует отдельного рассмотрения.

В общем, можно утверждать, что тираны VII и VI вв. до н. э. использовали наемников чуть ли не исключительно как личную гвардию. Тираны же IV в. до н. э. и сицилийские тираны нанимали профессиональных воинов как в целях личной охраны, так и для захвата чужих территорий. Кроме того, как явствует из ограниченного числа документальных свидетельств, самые ранние тираны и примитивные города-государства, видимо, вообще не использовали наемников. Профессиональный воин пришел на смену гражданскому ополченцу. Но некоторые ранние тираны не пользовались ни тем ни другим. (В «Политике» Аристотеля: владение личной гвардией из граждан прерогатива царя.)

1) Мы узнаем о Феагене Мегарском, что он добился власти теми же средствами, что и Писистрат или Дионисий, то есть получил разрешение иметь личную гвардию, правда, неизвестно, состояла она из наемников или только из бедных ополченцев. (Победитель Олимпийских игр Килон, согласно «Истории Пелопоннесской войны» Фукидида, получил от Феагена войско, но опять же это могли не быть наемники, а у Геродота этот эпизод отсутствует.)

2) В соответствии с поздними представлениями IV в. до н. э. проводилось резкое различие между тираном Коринфа Кипселом и его преемником Периандром. Кипсел представляется более популярным, и особо подчеркивается, что у него не было личной гвардии. Периандр, однако, изменил природу тирании и содержал 300 телохранителей. Надо заметить, что, хотя Периандр предназначал это формирование для обеспечения личной безопасности, он никогда не полагался на него в своих зарубежных военных кампаниях. И это несмотря на свою репутацию воинственного тирана.

3) Современная им династия полиса Сикиона демонстрирует такое же изменение. Первые властители не были агрессивными, однако тиран Клисфен придал своей политике воинственный уклон. Но в отличие от Периандра он всегда пользовался относительной популярностью среди своих граждан, и нет указаний на то, что он вербовал наемников в личную гвардию больше, чем его предшественники.

4) В Афинах мы обнаруживаем, как этот процесс развивается в течение жизни одного тирана. Писистрат начал формирование личной гвардии, состоявшей лишь из граждан, вооруженных дубинками, и даже после первого возвращения из ссылки он полагался в обеспечении собственной безопасности на политическую коалицию. (Геродот, Юстин, Плутарх приводят численность его охраны в 50 стражников, Полиен – в 300, что явное преувеличение.) Но после второй ссылки он вознамерился обеспечить более надежную опору своей власти. Он собирал денежные подношения задолжавших ему городов-государств и, возможно, разрабатывал копи в Пангее. Эти средства позволили ему нанимать профессиональных воинов в дополнение к добровольцам. Вместе с наемниками он нанес поражение афинянам при Пеллене.