Федька знал, что уголь для котельных продают направо и налево все кому ни лень, поэтому собирался голосовать на выборах за Партию Живых, обещающую навести порядок в регионе. Здороворосы ему не нравились.

Защелка подвальной двери подалась в сторону, и Федька спустился в голодную, сухую тьму катакомб. Вызов поступил из дома, в котором неожиданно прекратилась подача холодной воды. Никаких ремонтных работ не производилось, так что слесаря послали проверить подвал. Надо сказать, что это был не первый такой вызов, после которого трудяга не раз обнаруживал свернутые вентили с перекусанными цепями. Как ему казалось в темноте, стальную цепь кто-то долго глодал, так как все звенья были надкусаны как будто человеческими резцами.

-Мировое сообщество должно консолидироваться перед лицом глобальной опасности и выработать единый вектор противодействия пандемии...

Выключатель вхолостую пощелкал пластмассовым носиком. Мародерство в городах достигло своего апогея. Несли всё: от, никому не нужных досок, до лампочек и пробитых эмалированных тазов. Город готовился и запасался к зиме. Все понимали, что продать на сторону угля хочется всем чиновникам, а дотапливать квартиру придеться буржуйками. Что называется, прошло сто лет.

Федор включил фонарь и направился к техническому узлу, чтобы восстановить подачу воды. Он ступал по пыльным, мертвым сумеркам, которые раздирал круг фонарика. Странная вонь, словно пробитая канализация, рвала ноздри. Муниципалитет не счел работу слесаря в новых условиях опасной, поэтому исследования подвалов и прочих закутков, им нужно было исполнять в одиночку или в паре с напарником. Полиция была приписана к врачам, школам и, конечно же, депутатам, чиновникам, священнослужителям.

Бояться встретить зомби, было глупо, им не нравилась скучная и безжизненная тьма сырых подземелий, но как объяснить эту доходчивую мысль собственному организму?

-А теперь к местным новостям. Послезавтра в Новосибирске начинаются выборы в законодательное собрание. Главные политические конкуренты Здоровая Россия и Партия Живых. В то время, как эксперты высмеивают саму идею выборов, называя ее смехотворной, в последнюю неделю несколько главных лидеров Здоровой России были убиты “временно больными” гражданами в собственных подъездах. Партия обвинила в этом своих конкурентов, назвав их экстремистами и сепаратистами, которые хотят разорвать, цитирую: “единую и сильную Россию на части”. На что лидер Партии Живых ответил: “Если здороворосы полагают, что мы подослали к ним больных зомби-убийц, то это явное свидетельство того, что они сами не вполне здоровы”.

Как и предполагал Федька, вентиль оказался вырван, а цепь, защищавшая его от разных хулиганов, толстая цепь в полпальца толщиной, была разогнута и порванной змеей лежала на бетонном полу. Это, вкупе с вонью, походило на целенаправленный саботаж. Слесарь в перчатках взял обломок вентиля, осколок его зуба торчал из магистральной трубы. У кого есть столько силы, чтобы сломать прочный металл? По наушнику щебетали новости, и Федор не сразу расслышал шаркающие, протяжные, как крик “ау” шажки из темного коридора.

-Не стоит бояться так называемых зомби. Повторяю, это не зомби в полном смысле этого слова, это живые люди, не находящиеся под чьей-либо властью, если вы, конечно, не верите в магию.

Федор вытащил наушник и тот повис, как миниатюрная телефонная трубка на проводе, болтаясь у его колена и издавая громкую, раскатывающуюся в темнице, как горох, речь какого-то ученого биолога.

-Вася это ты?

Его один раз до полусмерти напугал коллега по работе: с жутким завыванием протянув дрожащую руку из темноты. Тогда чуть не вышла крепкая ссора с рукоприкладством.

-Васек, опять ты?

Свет рисовал геометрические фигуры на грязных стенах: то точку, то луч. Слабый свет из окошка, выросшего под самым потолком, лишь добавлял в общую картину серой, нудной пустоты.

В дверях показалась сгорбленная фигура. Федя немедленно осветил ее и не смог сдержать вскрика. На него задумчиво глядел мертвец с обваренной кипятком головой. Кожа слезла и напоминала короткие обрывки бледного серпантина прилепленного к красно-черному, засохшему мясу. За спиной мертвеца появились еще несколько фигур протолкнувших его в помещение.

Они, подступая к слесарю молча, как заговорщики, уверенные в своей безнаказанности, им было незачем торопиться. Полтора десятка больных, тонна порченого мяса. Лица злые, искаженные, превращенные в морды с отсутствующими носами, ушами или вовсе с обглоданными щеками, хоть кулак засовывай.

Федя попятился к стене, наблюдая за тем, как его полукругом окружают мертвецы. Служебного травматического оружия, как, например, дворникам или мусорщикам, ему не полагалось, поэтому рабочий выхватил большой газовый ключ, который он носил для самообороны и, потом уже, для работы.

-Не подходите!

Мертвецы остановились, наблюдая за ним и источая из гнилых легких тот липкий и резкий запах перегноя и тления, как из лопнувшей канализационной трубы.

-Не подходите или я вам всем башку на хрен проломлю!

Гости не двигались, безучастно наблюдая за вспотевшим слесарем. Такая необычная дуэль продолжалась с полминуты. Мужчину била крупная дрожь, вдоль хребта вырос ледяной гребень инея. Он понимал, что встретился с овощами, которые суть безобидные существа, которых привлекают исключительно громкие звуки или красочные зрелища. Они услышали его шаги, пришли посмотреть.

Но, черт возьми, что они вообще позабывали в подвале и как в него проникли, если дверь была заперта?

Он двинулся вперед и каждый его осторожный шаг, казался ему тем ураганом, где в шуршании голубой спецовки, хруста камешков под подошвой ботинка, скороговорке из наушника в подземелье звучащей громогласным концертом, неминуемо сорвет крыши пялящимся на него трупикам.

Когда он приблизился к первому мертвецу, полицейскому с зияющей раной в левой стороне груди, Федя вообразил, что он сейчас бросится на него. Труп не шелохнулся, только повернул голову и с интересом посмотрел на живого расширенными зрачками. Федя отважился посветить фонарем ему прямо в лицо, но глаза покойника также, не моргая и не слезясь, продолжали наблюдать за слесарем. Следующих мертвяков, серых горожан, слесарь тоже миновал без проблем.

Это были самые простые овощи, пришедшие поглазеть на него, человека.

Он вышел в коридор, где толпилось побольше дохлого народу и стал осторожно пробираться через вставших, как в пробке, людей, стараясь никого не задеть плечом. Опухшие, как при водянке или наоборот высохшие лица. Там, где зияли раны, гнила и отмирала плоть. Раны некоторые мертвецов были перевязаны чистыми марлевыми повязками – поработали добровольцы из общественных служб, которые ухаживали за овощами. У одного из плеча торчал болтающийся опустошенный шприц, тимуровцы прививали ставших мертвых граждан. Служба по излову и изоляции мертвецов работала плоха из-за огромного наплыва посетителей.

Разводной ключ стал мокрым и липким, как паутина, Федя брел вперед к лестнице и льющемуся оттуда свету. Головы, как подсолнухи оборачивались к нему, и в узком каменном мешке чувствовалось спертое, теплое дыхание.

Свобода была совсем близко. Он уже подходил к светлому пятну на полу, когда оно начало в издевку медленно-медленно истончаться. Не помня себя от страха, слесарь рванул вперед, ударяясь о холодную плоть безмолвных стражников и расшвыривая их в сторону, когда вдруг застыл на первой ступеньке лестницы.

У изголовья бетонной лестницы стояла темная фигура, медленно и с явным наслаждением закрывающая за собой тяжелую дверь. Капитулирующий белый свет зловеще вырисовывал капюшон, опущенный на голову.

-Здравствуйте.

Сантехник сжал ключ в дрожащих руках. За его спиной с шелестом выстроились мертвые люди, как полки на параде за направляющим их полководцем. Они ждали команды.

-Ты кто?

Дверь затворилась и во мраке, один из зомби с удовольствием ударил кулаком по выключателю. Еще и еще. Ему было невдомек, что свет нельзя включить. Ему нравился сам процесс и он высунул синюшный, еле помещающийся в пасти язык.