– И напрасно! В такое напряженное время, когда перед человечеством встал вопрос «жизнь или смерть», нельзя думать о собственных болячках и заботах.

– Вот тут вы совершенно заблуждаетесь. Во время войны, в одну из жестоких бомбежек, мысль о возможной смерти беспокоила меня куда меньше, чем натертая мозоль. Тогда меня это удивило. «Думай о том, – твердил я себе, – что тебя в любую минуту может убить». Мне даже было несколько стыдно – какая-то пустячная мозоль мучила меня сильнее, чем страх перед смертью. Понимаете, в экстремальных условиях всякие мелочи вдруг обретают особое значение. Я видел женщину, пострадавшую в уличной аварии; у нее была сломана нога, а она рыдала из-за порванного чулка.

– Это доказывает лишь то, что женщины – феноменальные дуры!

– Это доказывает, какова суть человеческой натуры. Возможно, именно сосредоточенность каждой отдельной личности на своей жизни и помогла выжить роду человеческому.

– Порою мне кажется, что лучше бы этого не произошло, – сказал Алек Легг, пренебрежительно усмехнувшись.

– И притом, – продолжал Пуаро, – это в некотором роде проявление скромности. А скромность – ценное качество. Вот во время войны в вашем метро часто встречался лозунг: «Все зависит от тебя». Я думаю, его придумал какой-нибудь видный духовный деятель, но, по-моему, это чрезвычайно опасное утверждение. Поскольку оно ложно. Ну что может зависеть от какой-нибудь, скажем, миссис Бланк из глухой деревушки? Если она и впрямь уверует в это, ее жизнь превратится в ад. Пока она будет думать о том, чем бы ей помочь спасению мира, ее собственный ребенок опрокинет на себя чайник.

– Вы, вероятно, придерживаетесь старомодных взглядов. Ну а какой лозунг выбрали бы вы?

– Ну а зачем мне собственный лозунг? У вас, у англичан, существует одна старая поговорка, по-моему, очень мудрая.

– Какая же?

– «Бог-то бог, да сам не будь плох».

– Ну и ну… Вот уж не ожидал, – изумился Алек Легг. – А знаете, что не мешало бы сделать у нас в стране?

– Наверное, что-нибудь очень эффективное, но неприятное, – с улыбкой сказал Пуаро.

– Надо бы убрать слабоумных – всех начисто. – Алек Легг оставался серьезным. – Не давать им плодиться. Если хотя бы только в одном поколении разрешить иметь детей только умным людям, вы представляете, каков бы был результат?

– Вероятно, резкий прирост пациентов в психиатрических клиниках, – сухо отозвался Пуаро. – Корни растению нужны так же, как и цветы, мистер Легг. Какими бы прекрасными ни были цветы, они погибнут, если уничтожить корни. – И как бы между прочим спросил: – Леди Стаббс была бы у вас, вероятно, среди кандидатов, подлежащих усыплению?

– Естественно. Какая польза от такой женщины? Что она сделала для общества? Думала ли она когда-нибудь о чем-то, кроме своих нарядов, мехов и драгоценностей? Вот я и спрашиваю: какая от нее польза?

– Мы с вами действительно намного умнее, чем леди Стаббс, – спокойно произнес Пуаро. – Но, – он печально покачал головой, – боюсь, у нас нет ни малейших шансов стать украшением общества.

– Украшением… – фыркнув, начал было Алек, но тут в комнату вошли миссис Оливер и капитан Уорбуртон.

– Вам нужно пойти взглянуть на «ключи», вообще на весь реквизит, используемый в нашей игре, – сказала, отдышавшись, миссис Оливер.

Пуаро поднялся и послушно последовал за ними. Миновав холл, они прошли в небольшую, обставленную как служебный кабинет комнату.

– Слева – орудия убийства, – объявил капитан Уорбуртон, махнув рукой в сторону карточного столика.

Там были разложены маленький пистолет, кусок свинцовой трубы со зловещим коричневым пятном, синий флакон с этикеткой «Яд», кусок бельевой веревки и шприц.

– Это орудия, – пояснила миссис Оливер, – а это подозреваемые. – И она протянула Пуаро отпечатанную карточку.

Он с интересом прочитал:

Полковник Блант – местный сквайр.

Эстелл Глинн – красивая и загадочная молодая женщина, гостья полковника Бланта.

Питер Грей – молодой ученый-атомщик.

Джоан – дочь Бланта, жена Питера Грея.

Мисс Уиллинг – экономка.

Квайет – дворецкий.

Майя Ставска – молодая туристка.

Эстебан Лойола – незваный гость.

Пуаро прищурился и посмотрел на миссис Оливер с легким недоумением.

– Великолепный список действующих лиц, – деликатно заметил он. – Но позвольте спросить, мадам, что требуется от участников игры?

– Переверните карточку, – сказал капитан Уорбуртон.

Пуаро перевернул.

На обратной стороне было напечатано:

– Каждый участник получает такую карточку, а также блокнот и карандаш, для того чтобы можно было записать ключи к разгадке, – начал быстро объяснять капитан Уорбуртон. – Ключей будет шесть. И вы переходите от одного к другому, как в игре «Найди клад», а орудия убийства будут спрятаны в нескольких подозрительных местах. Вот первый ключ – фотография. Каждый начнет с нее.

Пуаро взял маленькое фото и, нахмурившись, стал рассматривать. Потом повернул его вверх ногами и еще больше нахмурился. Уорбуртон улыбался.

– Искусно сфотографировано, верно? – самодовольно спросил он. – И довольно просто, если знаешь, что это такое.

Пуаро не знал, и ему стало досадно.

– Что-то вроде зарешеченного окна? – предположил он.

– Некоторое сходство есть, согласен. Но вообще это часть теннисной сетки.

– Ах, вот как! – Пуаро снова посмотрел на снимок. – Да, теперь, когда вы сказали, это совершенно ясно.

– Многое зависит от того, как посмотреть на вещь, – усмехнулся Уорбуртон.

– Истинная правда.

– Второй ключ будет в ящике под серединой теннисной сетки. Это пустой флакон из-под яда и рядом с ним обыкновенная пробка.

– Понимаете, – быстро заговорила миссис Оливер, – флакон с винтовым горлышком, так что, по существу, ключом является пробка.

– Знаю, мадам, что вы очень изобретательны, но мне не совсем понятно…

– Ну конечно, – перебила его миссис Оливер. – Есть пересказ происходящего. Краткое содержание, как в журнальных сериалах. – Она повернулась к капитану Уорбуртону. – Листки у вас?

– Их еще не прислали из типографии.

– Но они же обещали!

– Знаю, знаю. Все всегда обещают. Листки с содержанием будут отпечатаны вечером к шести. Я сам съезжу за ними.

– Ну хорошо. – Миссис Оливер глубоко вздохнула и повернулась к Пуаро. – Тогда мне самой придется все вам рассказать. Только рассказчик я никудышный. Видите ли, когда я пишу, у меня все четко и ясно, но, как только пытаюсь это пересказать, получается страшная неразбериха. Поэтому я никогда ни с кем не обсуждаю своих замыслов. Я уже научена горьким опытом: как только я начинаю это делать, мне вскоре со скучающим видом говорят: «Э-э… ну да… но непонятно, что же тут происходит и… наверное, из этого ничего не получится». Так бывает обидно! Ведь, когда я пишу, у меня все получается.

Миссис Оливер перевела дух и продолжала:

– Ну, слушайте. Питер Грей, молодой ученый-атомщик, подозревают, что он работает на коммунистов, и он женат на этой девушке, Джоан Блант, а его первая жена умерла, но на самом деле она не умерла, потом она вдруг появляется, потому что она – тайный агент или, вернее, она туристка, а у жены роман, а этот человек, Лойола, появляется то ли чтобы встретиться с Майей, то ли чтобы шпионить за ней, и существует шантажирующее письмо, которое могли написать экономка или дворецкий, и пропадает револьвер, а поскольку вы не знаете, кому адресовано письмо… и тут за обедом вдруг откуда-то падает шприц, а потом он исчезает…

Миссис Оливер вдруг остановилась, правильно оценив реакцию Пуаро.