— Эдди, может, обойдемся сегодня без этикета? Я доложу о них сам.

— Слушаюсь, государь.

Внезапно Аврора раздвинула их, встала на цыпочки и вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть короля. Его лицо было повернуто в сторону от них, голова опущена. Видны были только седые волосы и закругляющаяся часть бороды. Аврора была само напряжение и подрагивала, точно борзая перед началом гонок. Потом король вдруг поднял голову и взглянул прямо на них.

— Прошу прощения, — сказал Шарм. — Аврора, вам придется подождать!

Но ее уже не было рядом с ним. На глазах всего пораженного двора юная принцесса растолкала стоявших впереди, промчалась мимо растерявшихся телохранителей и прыгнула королю на колени.

— Пупся! — вскричала она.

— Пупся? — повторил принц.

К чести короля Гаррисона, как бы ни был он занят (а король Иллирии всегда очень-очень занят), он обязательно выкраивал время, чтобы побеседовать с сыном наедине, если Шарм просил об этом настоятельно. В этот день он, вероятно, радовался, что стены замка сложены из камня, а дубовые двери отличаются толщиной, так как принц пребывал в великом возмущении и его голос гремел, отражаясь от потолка.

— Не могу поверить! Вся эта чушь, которой вы меня пичкали на тему, сколь важно оставаться незапятнанным девственником! О морали и добродетели, о защите моей репутации и уважении к непорочности девиц — и вдруг я узнаю, что двадцать лет назад вы тискали блондинок по кустам!

— Все родители совершали поступки, от которых строго предостерегают своих детей, — невозмутимо ответил король. — Как иначе могли бы они знать, что их дети ни в коем случае не должны совершать такие же поступки.

— И теперь вы намерены жениться…

— Ну, мы с ней как-никак помолвлены.

— … на девочке, которая моложе вас на двадцать пять лет!

— Авроре тридцать семь.

— Но она же двадцать лет провела во сне!

— Ты спишь по восемь часов в сутки, — указал король. — Но из этого ведь не следует, что тебе двенадцать лет.

— Ну, ладно, ладно! — взвыл принц. — Будь по-вашему! Но у меня сегодня свидание на всю катушку, и я не желаю, чтобы на меня набрасывались с ханжескими нравоучениями. Так что держитесь от меня подальше! — И он выбежал вон, хлопнув дверью.

Впрочем, до этой конфронтации осталось несколько часов. А в тот момент принц просто онемел от изумления вместе со всем двором при виде того, как Аврора прыгнула на колени королю и осыпала его лицо поцелуями.

— Аврора? — спросил король.

— Пупся!

— Я думал, ты умерла!

— Я думала, ты умер!

— В тот вечер ребята увезли меня в город на мальчишник. И мы только утром, пошатываясь, добрались до замка. Попробовали пролезть сквозь изгородь… Честное слово, Аврора, старались изо всех сил. Два моих шафера погибли на шипах. Но в конце концов нам пришлось отступить.

— И тогда ты захватил мое королевство.

— Э… я хранил его для тебя.

— Но ты же думал, что я умерла?

— Подумал я это только после того, как королевство было захва… э… стало протекторатом. И ведь так решил мой отец, а не я.

— Не важно! — Аврора вновь принялась целовать его. — Когда мы поженимся, это же будет НАШЕ королевство.

Король колебался не более секунды — ровно столько, чтобы скользнуть взглядом по изящной фигурке половозрелой девочки в его объятиях.

— Ну конечно, — произнес он чуть охрипшим голосом. — Милая, все эти годы я не переставал любить тебя.

Аврора откинулась и посмотрела на короля, прищурив глаза.

— Но ведь ты женился?

— Только из политических соображений! — убедительно ответил король. — Долг монарха. Но я ее никогда не любил.

— Да неужели? — пробурчал принц.

— Аврора, ты светоч моей жизни. Когда я потерял тебя, будто тучи заволокли солнце, и с тех пор я жил в вечном сумраке. Сегодня впервые тучи рассеялись, и сияние твоего…

— Ну будет, будет! — Принцесса прижала пальчик к его губам. — Не впадай в красноречие, Пупся, ты в нем не силен. Я верю, верю тебе.

— Дорогая, пожалуйста, не называй меня Пупсей при посторонних.

— Прости, Гаррисон. Ты правда хочешь жениться на мне?

— Конечно, любимая.

— И иметь детей?

— Как можно скорее.

— Или даже еще скорее, — сказала Аврора и снова его поцеловала. — Поговорим об этом потом.

Для всех придворных, незнакомых с историей спящей принцессы и сутью наложенного на нее заклятия, это была минута полнейшей растерянности. Тем не менее они догадывались, что произошло нечто невероятное и что поднят вопрос о свадьбе.

Они немедленно двинулись поздравлять короля, представляться принцессе и еще всячески заискивать перед королевской четой. Только Шарм и Энн оставались за пределами толпы. Шарм все еще пытался разобраться в вихре чувств, поднятом открытиями последних минут. Энн просто прислонилась к стене и смотрела на Аврору взвешивающим взглядом.

— Хм-м-м-м! — протянула она.

— По-моему, с Мандельбаумом что-то неладно, — сказал Венделл. — Я спросил его, нашел ли он нужные грибы, а он говорит: «Какие такие грибы?» Будто понятия не имел, о чем я.

Шарм рассеянно пожал плечами и заложил руки за голову. Он сидел на банкетке в кабинете отцовского личного секретаря, вытянув ноги, заложив один сапог за другой. Взгляд его был сосредоточен на потолке, а лоб задумчиво нахмурен. Энн в молчании сидела на краю письменного стола.

— Я принес все принадлежности для боя на палках, — продолжал Венделл, — и стеганые куртки захватил. Подумал, что вам следует предохраниться, раз вы давно не упражнялись на палках.

— Каких палках? — сказал Шарм.

— Чего-о? Это что, шутка, или тут все памяти лишились?

— Мне кажется, его высочеству надо о многом подумать, — сказала Энн. — И Мандельбауму тоже. И его величеству королю.

— Ха! — сказал Венделл. — Слишком тут много девчонок околачивается, и в этом вся беда. — Он смерил ее яростным взглядом. — Когда вокруг слишком много девчонок, люди дуреют.

— Возможно, ты прав.

В кабинет вошел Прюдомм, секретарь короля. Энн соскользнула с его стола, но он тотчас подставил ей кресло.

— Нет, нет, принцесса, не вставайте. Чувствуйте себя как дома, молю вас. Ну-с, такой восхитительнейший сюрприз, не правда ли? Только подумать, что у нас снова через столько лет будет королева! Принц Шарм, я знаю, как должны вы быть счастливы за вашего батюшку.

Шарм ответил ему очень долгим взглядом.

— Угу, — сказал он.

— И опять-таки, полагаю, вы испытываете потребность остаться верным памяти вашей усопшей матушки, — не моргнув глазом вывернулся Прюдомм. — И я просто не способен выразить, ваше высочество, как все мы благоговейно чтили ее, пока она пребывала среди нас, да упокоится ее душа с миром. И я глубоко уверен, что она очень гордилась бы своим сыном и…

— Прюдомм…

— Слушаю, государь?

— Смените тему.

— Слушаю, государь. Кстати, ваше высочество, к вам посетитель. Я объяснил ему, что он должен прежде испросить аудиенцию через вашего секретаря, но он заявил, что будет ждать. Он производит впечатление чрезвычайно нахрапистого и, если мне дозволено так выразиться, крайне задиристого субъекта.

— Да неужели? Где же он сейчас?

— Когда я посмотрел туда в последний раз, он ждал во дворе внизу.

— Я его видел, — вмешался Венделл. — Тот самый волосатый верзила, который в гостинице вызвал вас на поединок.

— И он все еще жив? — осведомился Прюдомм.

Шарм направился к окну и поглядел вниз. И действительно, там по булыжнику расхаживал Медведь Макаллистер, а кучка гвардейцев опасливо следила за ним. С плеча у него свисал арбалет, а под мышкой он держал сверток — нечто длинное, завернутое в промасленную бумагу. Шарм пожал плечами:

— Пожалуй, схожу узнаю, чего ему нужно.

Он попрощался с Прюдоммом и спустился по лестнице. Венделл шагал рядом, а Энн следовала в нескольких шагах позади. Во дворе великан поздоровался с принцем очень уважительно, и Шарм ответил со всей приветливостью, какую сумел из себя выжать: