– Послушайте, я прячусь от своего мужа, он собирается меня убить! Поэтому я не хотела бы каким-то образом засвечиваться в Шумене, и по этой причине я не могу позвонить Райне. Но это можете сделать вы сами! Вот, Розалия, к примеру, может позвонить ей и спросить – не продан ли дом, расположенный на такой-то улице, в Краневе…

– Краневе? – хором переспросили меня Розалия и Николай. – Но при чем здесь Кранево?

Теперь уже я смотрела на них, ничего не понимая.

– Разве… разве мы не в Краневе?!

– Мы в Каварне! – хором воскликнули они оба.

Я замотала головой, затрясла ею, словно желая привести свои мысли в порядок.

– Каварна?! Но постойте… Я же сегодня возвращалась сюда, останавливалась ненадолго в поселке Св. Константина и Елены, и уже там я взяла другое такси, чтобы приехать сюда! Я сказала, что мне нужно в Кранево! И водитель был еще такой… очень крупный тип, просто толстяк, от него еще несло чесноком… Вот – это правда!

– Краси! – переглянувшись, так же хором произнесли Розалия и Николай.

– Что «краси»?

– Так водителя этого зовут. Его тут все знают. Его имя на самом деле – Красимир. Но все зовут его Краси.

Тут Розалия достала телефон и позвонила куда-то, откуда ей немедленно перезвонили, и она попросила дать ей номер телефона Краси. Она произносила цифры вслух, а Николай быстро записывал их в маленький блокнотик. И я понимала, что все, что сейчас проделывается на моих глазах, – не что иное, как желание этих людей выяснить, не лгу ли я. Возможно, таким образом Николай, прельщенный возможностью продать свой дом втридорога богатой и очень странной русской даме, хочет узнать, можно ли мне верить. И вообще – не призрак ли я?

Через некоторое время Розалия уже разговаривала с «чесночным» таксистом. Она говорила так быстро, что многого я не поняла. Однако когда разговор был закончен и она отключила телефон, я услышала, что она говорит Николаю:

– Краси сказал, что видел Грету сегодня утром в центре Каварны и решил, что, называя Кранево – цель ее поездки, – русскиня просто ошиблась, к тому же, когда они проехали Кранево, она никак не отреагировала. Из чего он сделал вывод, что поступил правильно, доставив ее в Каварну. Еще он сказал… – тут Розалия бросила на меня немного растерянный взгляд, – что поначалу он принял ее за нашу Сабину. Собственно говоря, поэтому-то он ее и запомнил!

– Значит, вместо того чтобы забраться в тот дом, который я собиралась купить в Краневе, я оказалась в похожем доме – в Каварне?! Но ведь и там – такие же колонны, и расположение комнат, и вообще… – Я чувствовала, что схожу с ума!

Теперь подошла очередь Николая звонить кому-то.

– Стаси? Здравей… Это Ники…

Он спрашивал у кого-то, возможно у архитектора, который строил ему эту виллу, нет ли похожей виллы в Краневе. И потом он долго слушал его ответ.

– Все правильно, – сказал наконец он нам с Розалией, не скрывая улыбки и охватившего его чувства облегчения – когда человек узнает, что его не надули и он находится в компании вполне порядочных людей. – Стаси строил виллу в Краневе два года тому назад. И он знает, что она сейчас продается, вернее, покупательница уже нашлась, она ожидает развода. Стаси все это знает потому, что у него есть один знакомый англичанин, он был бы не прочь купить тот дом.

– Теперь вы позвоните Райне? – спросила я, чувствуя, как всю меня охватывает дрожь. Теперь, когда и мне стало ясно, что я вижу перед собой вполне нормальных, адекватных людей, к тому же довольно симпатичных, мысль о том, что именно я сотворила с телом жены Николая, привела меня в ужас!

– По-моему, и так понятно, что с вами произошло, – пожал плечами Николай. – Вы перепутали местность! Вилла большая, ее видно издалека, и вам немудрено было спутать ее с точно такой же, расположенной примерно на таком же уровне высоты над морем. И что же, вы действительно хотите купить виллу? Ту, в Краневе, или мою?

– Так вы же не продаете… – пролепетала я.

– За полмиллиона евро – продам. Вместе еще со своими двумя домами и апартаментами в Варне!

Я так и не поняла, шутит он или нет. Просто в какой-то момент последние силы оставили меня, и очнулась я уже в совершенно другом месте…

Мы находились в доме Николая, в центре Каварны. Когда я пришла в себя после обморока, Николай хотел вызвать мне «Скорую», но Розалия запретила ему это делать.

– Пока ты спала, – говорила она мне позже, когда мы с ней на кухне жарили рыбу, – я пересказала Николаю твою историю. Он заявил, что сам поедет в Шумен и попытается выяснить, что там происходит. Ищут ли тебя? Чем занимаются твой муж со свекровью? Словом, он считает, что ты в опасности и все произошедшее с твоими родственниками связано исключительно с тем, чья ты дочь. Другими словами, они потеряли голову из-за твоих денег. Но они должны ответить перед законом за свои поступки! Вот только ни он, ни я – мы так и не поняли, почему ты просто не села на самолет и не улетела в Москву? Разве это не выход из ситуации? Твой отец прислал бы сюда своих людей, и они сделали бы все, чтобы вас с Джорджи развели и ты стала бы окончательно свободна, к тому же тебе причиталась бы половина вашего имущества. Зачем ты помчалась сюда, да еще в такую погоду?

– А ты не понимаешь? Тебе не знакомы сильные человеческие чувства, такие, как, скажем, желание отомстить?

– Почему же, знакомы… Я – нормальный человек! Но вот только я никак не пойму, каким образом ты могла бы ему отомстить? Спрятаться на море, в чужой вилле? И что дальше?

– Я приехала сюда не для того, чтобы мстить, а чтобы спрятаться. Это первое. И второе – здесь я собиралась все хорошенько обдумать. Ты пойми, я находилась в таком состоянии! Я была не в себе. Видишь, промахнулась даже с этим Краневом, влетела в Каварну… Я же совершенно не знаю этих мест. Вокруг – похожий пейзаж. Море, красивые, мокнущие под дождем домики с черепичными крышами, виллы, отели… Это удивительно, как я действительно оказалась здесь! Словно сама судьба забросила меня сюда, к вам!

– Хорошо, что ты встретила нас. Мало ли кто мог оказаться на месте хозяев пустующей виллы! К тому же тебя могли задержать полицейские… Если бы соседи сообщили о том, что кто-то забрался в чужую виллу.

Я, разговаривая с Николаем, все никак не могла прийти в себя при мысли, что перепутала два населенных пункта и оказалась мало того, что в другом доме, – так еще и наткнулась на труп жены Николая!

Розалия поставила на стол блюдо с жареной рыбой, достала салат и теплый хлеб. И так как-то хорошо я почувствовала себя среди этих малознакомых мне людей, словно обрела часть своей семьи, о которой прежде не знала.

Если бы еще не та страшная тайна, которую я носила в себе!

И вдруг меня словно прорвало:

– Николай… Я должна вам кое-что рассказать… – И я, опустив голову и не глядя ему в глаза, начала рассказывать о том, как вчера ночью я наткнулась в кладовке на труп неизвестной мне девушки с пробитой головой. И как, решив для себя, что это – знак, посланный мне словно специально для того, чтобы я использовала его в качестве орудия мести, я устроила инсценировку самоубийства… – Я надела на нее свои серебряные украшения, а ее вещи, золотые, спрятала в карман… вот они. – И я дрожащей рукой выложила из кармана горсть золотых украшений. – Вы можете вызвать полицию… Можете делать со мной все, что хотите, только пообещайте, что позволите мне позвонить моему отцу и брату в Москву, чтобы они нашли мне хорошего адвоката! Вы же понимаете – я не могла больше молчать! Вы были так добры ко мне, привезли меня к себе домой, а я, видя, как вы страдаете и маетесь от неизвестности – где ваша Сабина…

Я бормотала что-то еще, несвязное, глупое, после чего снова потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, то поняла, что лежу в абсолютно темной комнате, в постели. Я нащупала кончиками пальцев край толстого шерстяного одеяла, жесткую наволочку. Из-под двери, снизу, пробивалась полоска света. Еще – раздавались приглушенные голоса. Я поблагодарила бога за то, что полиции в доме пока еще нет. А это значит, что Николай со своей свояченицей решили пока что не обращаться к властям. У меня голова раскалывалась, так хотелось попросить какую-нибудь таблетку! Мой отец всегда говорит, что терпеть головную боль нельзя, это вредно для здоровья, куда полезнее – выпить болеутоляющее. Вот и теперь мне вспомнились его слова. К тому же у меня было такое чувство, словно моя голова того и гляди просто треснет пополам!