отправил Лисс телеграмму, она села на ближайший поезд, оставила Дэйви с

Люсией, отрепетировала с нами три дня – и вуаля. Дэйв Рензо страшно бесился, но было уже открытие, и он не мог ничего поделать. Классно провели время.

Другой такой, как Лисс, не найти.

Томми ощутил странную нелогичную ревность и тут же устыдился. Ставить

Марио в вину несколько недель, проведенных с любимой сестрой? Глупости. А

парень выудил из потертого бумажника газетную вырезку и развернул ее. Там

был снимок их троих под заголовком «Потрясающий успех Летающих Сантелли в

шоу Соренсона». Заметку Марио прочел вслух: «Ведущий вольтижер Марио

Сантелли, его ловитор Анжело и его сестра Элисса бесстрашно и элегантно

продемонстрировали пассаж и прочие воздушные номера».

- Без тройного?

- С побегом Лисс вышла такая суматоха, что мне как-то не хотелось.

Марио сложил вырезку и спрятал обратно.

- А как другие члены семьи? – поинтересовался Томми.

- Неплохо, кроме Стел. По-прежнему бродит тенью.

- Стелла? Что с ней случилось?

Марио, поколебавшись, все-таки ответил:

- Ладно, ты тоже член семьи, имеешь право знать. Джонни заделал ей ребенка и, вместо того чтобы бежать за обручальным кольцом, отвел ее к доктору. А тот

оказался жуликом.

- Вот черт…

- Хорошо, что у Лисс был номер Джонни, – мрачно сказал Марио. – А наш дорогой

многоуважаемый дедуля Гарднер!

Парень треснул кулаком о пол.

- Когда Стел залетела, они выступали в Вашингтоне. Джок помчался к дедушке, и

тот все оплатил. Сказал, мол, негоже Джонни портить себе жизнь связью с

какой-то ярмарочной шлюшкой. Шлюшкой! – Марио сверкнул глазами. – Да

цирковые девушки куда приличнее городских! Стел же не из пальца этого

ребенка высосала! В общем, доктор, разумеется, оказался мошенником: приличные не будут рисковать лицензией. Короче говоря, Джок решился отвезти

Стел в больницу, только когда она оказалась чуть ли не при смерти. И к этому

времени он сообразил, наконец, насколько все серьезно. Стел была в таком

состоянии, что больнице пришлось доложить полиции, все завертелось… Это

была заварушка года.

- Надо же…

Томми трудно было поверить, что Джонни на такое способен.

- Угадай, кто вступился и все разрулил?

- Папаша Тони?

- Бог с тобой! Он бы парня на куски разодрал, и Джонни об этом знал. Дядя

Анжело, вот кто. Одолжил им денег – оплатил больничные счета из своего

кармана – а потом сел с Джонни в коридоре и внушил ему страх Господень. В

буквальном смысле – вызвал священника, и тот обручил Джонни и Стел прямо в

больнице. Потом он забрал их домой, отдал им свою комнату – ну, ту большую

угловую, где он жил когда-то с Терри – и ни разу не проговорился Люсии, каким

подонком оказался ее сынишка. Сочинил, будто бы они были женаты весь сезон, а Стел упала и потеряла ребенка. Так что и ты помалкивай, ладно?

- Бедняжка, – пробормотал Томми. – Как она сейчас?

- Так себе. Выглядит, конечно, ужасно – весит фунтов восемьдесят. У нее было

заражение крови. Если бы не какое-то чудо-лекарство, не выкарабкалась бы.

- Джонни надо было с самого начала на ней жениться, ну, или не трогать, –

сказал Томми. – Мне все равно, что он твой брат, но поступил он гадко.

- Ну, я и не спорю, но мне его все-таки жаль. Анжело рассказывал, что когда он

понял, насколько Стелле плохо, то ревел, как дитя. Да и не стоит его сильно

винить… если учесть, мнение Лу насчет обзаведения детьми. Может, он думал, что оказывает Стел услугу – в смысле, не заставляет ее быть хорошей

католической девочкой…

Снаружи раздались шаги, и кто-то позвал:

- Мэтт?

- А вот и Эдди.

Марио открыл двери, впуская коренастого парня лет двадцати в узких синих

джинсах и тяжелом красном свитере. У парня были полные детские губы и

короткие курчавые, почти ненатурально черные волосы.

- Вот он какой, этот знаменитый Томми, – протянул он высоким сладкозвучным

тенором и взял Томми за руку. – Как дела? Мэтт столько про тебя рассказывал.

Отпустив ладонь Томми, Эдди подтолкнул Марио локтем.

- Буч, конечно, но тааакой хорошенький! Вот что ты здесь скрывал, Мэтт?

- Хватит ломать комедию, Эдди. И не лезь не в свое дело.

- О, Томми, мы же все равно будем друзьями, надеюсь.

К вящему изумлению Томми Эдди состроил ему глазки, снова взял его за руку и с

энтузиазмом сжал. Томми удивленно смотрел на него, никак не реагируя на

рукопожатие. Вокруг Кено витала аура, которую Томми обычно ассоциировал с

пьяными, хотя Эдди был несомненно трезв как стеклышко.

- Познакомишь его с мальчиками, Мэтт?

- Очень сомневаюсь, – откликнулся Марио.

- Сколько тебе лет, Томми? – спросил Кено.

- Шестнадцать, – Томми накинул себе несколько месяцев.

Кено присвистнул.

- Малолетка – и какой! Не знал я, что ты западаешь на цыпляток, Мэтт!

- Слушай, черт тебя подери…

- Зато хороший предлог не водить его по барам. Но представь, его первое

большое плавание…

- Эдди, заткнись. Я не шатаюсь по округе, когда работаю.

- Зря ты позволяешь семье держать себя на привязи, – серьезно сказал Эдди. –

Это очень плохо для психики и личности. Мой психоаналитик говорил…

- Сказал бы я, что ты можешь сделать со своим психоаналитиком!

- Он совершенно не в моем вкусе, дорогой, – пробормотал Кено.

- Давай я сам позабочусь о своей психике и личности, ладно? Я люблю свою

работу и свою семью.

- А они тебя любят? Или хорошего мальчика, которого ты для них изображаешь?

Марио дернул плечами.

- Все, Эдди, серьезно, хватит. У меня нет времени для всей этой психологической

чуши. Ты сам все рассказываешь матери и бабушке?

Пренебрежительно поморщившись, Кено наклонился к Томми и заговорщицки

произнес:

- Не разделяешь комплексы старины Марио? Похоже, у тебя есть все, что нужно.

А если он этого не ценит…

Его рука вкрадчиво легла Томми на плечо.

- Эдди, прекрати, не трать силы… Он не понимает твоих сигналов, он вообще не

на этой волне. Сядь и расскажи, что нового. Хочешь выпить?

- Джин есть? Или только твое любимое кьянти?

- Прости, только кьянти. Остатки джина ты выпил в прошлый раз.

- Нет уволь, я лучше наглотаюсь красных чернил.

Эдди сел в изножье кровати рядом с Томми, нешуточно к нему прильнув. Каждую

сказанную фразу он дополнял жестами – ладони у него были квадратные, с

красивым маникюром. Несмотря на плотное мускулистое сложение и заметную

щетину на подбородке, Кено, похоже, пытался вести себя – Томми жестко это

себе обозначил – подчеркнуто женственно. Такие манеры беспокоили Томми, всколыхнув в нем старые тревоги.

- Мэтт, я совсем забыл тебе рассказать. Барт Ридер наконец получил хорошую

роль!

- Барт? В ночном клубе? Кабаре?

- Нет, нет, дорогой, самую настоящую роль в самом настоящем фильме. И не в

массовке. Хорошую роль с Луизой Ланарт. Говорят, ему пришлось переспать с

Джонни Мак… ну, ты знаешь, о ком я… чтобы ее получить. Но сниматься с

Ланарт…

Марио присвистнул.

- Барт собрался играть героя-любовника? То еще будет зрелище!

- Но он все-таки актер, что бы о нем не говорили. И ты знал его куда лучше, чем я.

- Ну не скажи, – защищался Марио. – Он просто много ошивался в студии. Танцор

из него не ахти, но акробатом он был хорошим.

Кено многозначительно щелкнул языком.

- Я это себе представляю. Держу пари, в трико он был симпатяшкой.

- Поверь на слово, – хохотнул Марио.

- Тебе лучше знать.

Марио, отвернувшись, снова засмеялся. А потом впился в Кено взглядом.