– Так, что тут у нас? – мудро заявил я, приватизируя бесхозную кружку с горячим кофе возле клавиатуры. – Кхм, это мы мигом.

– Вот и отлично! – просиял учитель. – А кофе я себе еще налью, не переживай.

Да я и не переживаю, что уж. Пока преподаватель ходил в учительскую, заглянул в камеры наблюдения за двором. Надо же – никакого хаоса и погромов, две сестрички мило устроились на скамейке возле входа и о чем-то шепчутся. Что все мирно – хорошо, а вот сговор двух фурий вызывает определенное беспокойство.

– Такаши-сан, вы не против, если я задержусь в школе допоздна? – спросил я у вернувшегося с новой кружкой преподавателя. – Возникла новая проблема, возможно, придется работать всю ночь.

– О-у, Дим-кун, а тебя отпустят дома? – взволнованно уточнил Такаши и поставил свою кружку на стол.

– Конечно! Я предупрежу по телефону, – бодро отозвался я. Лучше мне тут денек пожить, честно говоря. Или два, больший срок сестры обычно не злятся.

– В таком случае как скажешь, – радостно кивнул учитель. Еще бы, ему за мою работу платят очень даже солидную сумму, но я не в обиде, денег хватает.

На четырех родительских карточках оказалось больше, чем обычный человек способен потратить за жизнь, даже с учетом капитальных трат – на машину или жилье. Естественно, если задаться целью промотать – то и на месяц не хватит, но я вполне скромен в запросах. Очень скромен – переключаю внешнюю камеру на вид парковки. Двухколесный тысячекубовый монстр терпеливо дожидается своего всадника. Вот что примиряет меня с муравейником японской столицы, духотой токийского метро и дикими пробками – сила и свобода чуда технологической мысли. Владение воздухом пресекает любые аварийные ситуации. Правда, водить в шестнадцать лет нельзя, но, как оказалось, с подделанными правами – можно. Увы, не сегодня – вздыхаю я.

– Дима.

Ледяной тон заставляет вздрогнуть. И почему я решил, что в безопасности?

– Да, драгоценные мои. – Копирую выражение лица кота из известного мультика. Не помогает.

– Я хотела бы видеть тебя сегодня на додзе. – Ай чеканит фразу, словно гвозди забивает в крышку гроба.

– Тебе не понравилось? – Смущенно отвожу глаза. – А я так старался…

– Что не понравилось? – подозрительно произносит Юко. Вот опять – ведь секунду назад ее не было!

– Ничего особенного! – Маска невозмутимости на лице Ай на мгновение разбивается, открывая лазейку смущению.

– Первый поцелуй в моей жизни ты называешь «ничего особенного»? – горестно вздыхаю я. – Зачем мне тогда жить!

– Ай? – Юко грозно нависает над сестренкой.

– Я… он… – Глазки Ай бегают, на щечках выступает обличительный румянец. – Он все врет!

– Ничего подобного! – на этот раз возмущаюсь я. – У меня есть запись с периметра слежения. Сейчас принесу!

Пылая праведным гневом, целеустремленно покидаю кабинет. Рука в кармане на ощупь отстукивает Такаши эсэмэску: мол, все уже сделано; а сам я напитываю организм бахиром и выпрыгиваю в раскрытое окно коридора. Ветер мягко и беззвучно позволяет приземлиться. Еще один рывок – и двигатель «хонды» взрыкивает разбуженным монстром. Покореженные ворота распахиваются от порыва ветра, выпуская байк вместе со мной на простор дороги. Спасение!

– Дима, я жду объяснений, – мягко шепчет голос Юко на ушко.

Еле удерживаю руль прямо и осторожно смотрю в зеркало заднего вида. Холодный комок прокатывается по горлу. Позади, слегка прижавшись ко мне, недобро улыбается сестренка Ай.

Что менее болезненно – объясняться с девушками, выброситься с эстакады или вырулить на встречную полосу перед грузовиком? Хм. Кстати, а почему мы не движемся? Недоуменно смотрю вниз: колеса в бешеном темпе крутятся на ладонь выше земли. Глушу мотор, цепляю шлем на руль и поворачиваюсь к Юко.

– В общем, все было так, – деловито начинаю, – я лежал на моем любимом месте, пришла Ай. Начала меня тащить на экзамен и даже слушать не стала, что я его уже сдал. Поэтому я повалил ее на землю, а чтобы она не ударилась, придержал за попку. Вот так. – Мои руки обняли Юко в указанном месте. – Ай захотела меня убить – вот прямо как ты сейчас, ага, именно такое выражение лица у нее было, – поэтому я решил сбить ее с толку, обнял за плечи, – мои руки плавно переместились выше, – и поцеловал, – я бесцеремонно прижался губами к губам Юко, – вот примерно так. Потом Ай чуть не располовинила меня надвое, и я решил сбежать. Отчет закончен.

Мотоцикл брякнулся колесами о землю. От Юко волнами растекалось то, что у японцев называется «яки» – по-нашему «жуть кошмарная, смертоубийственная».

– Ах да, я еще похвалил ее прическу! – Я слегка хлопнул себя по лбу, слез с байка и уточнил, пересиливая нескончаемый поток яки: – Придержи руль, пожалуйста.

Девушка механически схватилась за ручки, слегка продавливая их своей силой.

– Умница! Надеюсь, ты умеешь его водить? – Я одним движением включил двигатель и отпрыгнул в сторону.

– Кв-и-и-и! – раздался крик в сотне метров впереди, продолжая удаляться.

А теперь – бежать, очень-очень быстро бежать!

Мягко тренькнул телефон в кармане – Макото-сан собственной персоной!

– Да, сэнсэй? – уверенно ответил я, не снижая скорости.

– Дима, у тебя все хорошо? – Голос старика выражал нотку беспокойства.

– Все отлично, Макото-сан! – бодро отозвался я, огибая очередной столб.

– Внучки звонили, сказали ты в больнице с тяжелыми переломами, – в голосе появились ехидные нотки.

– Нет, я цел и здоров! – Правда, чуть не споткнулся от такой информации.

– Вот как? Это радует. Ничего не хочешь добавить?

– Что бы они ни говорили, не верьте им, пока не увидите тело! – Выключаю связь и беру резко влево. Вот он – зев входа в метро.

Автоматически пристраиваюсь к широким людским рядам и даю эскалатору увезти себя в чрево подземной змеи.

Куда бы отправиться сейчас? А пойду-ка я за новым байком! Вагон метро вжал меня в тела попутчиков и поумерил хорошее настроение. Вот так – в любой час времени, хоть утром, хоть вечером. Сотни людей втискиваются в прямоугольник пространства, упираются стеклянным взглядом в стены и медитативно покачиваются в такт движению. Один воздух на всех, кроме меня. Все-таки есть плюсы в контроле над стихией. Правда, соседи недовольно косятся на мой пятачок свободы, но влезть внутрь него им не удается. Мягкий голос объявляет мою станцию, толпа, словно пробку, выдавливает тело из вагона. Вот потому я люблю байк и резко негативно отношусь к общественному транспорту – он видится мне ленивым монстром, пережевывающим людей всю поездку, чтобы брезгливо выплюнуть под конец. Брр.

На рынке редко интересуются подлинностью документов, это вам не магазины с кредитными историями. Так что уже через час аналог моего старого байка нес меня по улицам. Чуть впереди воздушная линза убирает сопротивление воздуха и повышает аэродинамику двухколесного монстра. Заодно – страхует от аварии. Идиотов за рулем тут не меньше, чем на моей родине, потому приходится быть вдвойне бдительным, но пока проносит. Даже в случае аварии я останусь жив, однако последующие разбирательства со страховками (или, быть может, – жертвами другой стороны) – вещь неприятная.

Что бы поделать следующие два дня? Экзамены завершены, средняя школа подержит у себя еще недельку наши документы, а потом вернет вместе с аттестатом зрелости. Дальше – старшая школа на три года или работа. Старшую школу родители не оплачивали, так что выбор полностью на моих плечах. Я не замахиваюсь на элитные заведения, но потребность в «корочке» дипломированного спеца понимаю отчетливо. В Японии образование – не пустой звук. Это на родине от студента требуют «заносить деньги» и «приносить зачетку», о чем большинство работодателей вполне в курсе. Тут же иначе: нет диплома – значит, судьба рабочего ждет, а заодно и запрет на занятие большинства управляющих должностей. Да и отношение… незавидное.

Мягко тренькнул телефон, давая знать о пришедшей эсэмэске.

«Возвращайся, мы тебя простили».