Блестящие синие глаза притянули к себе его взгляд.

- Не нужно винить меня, - сказал Тхан очень спокойно. - Подумай лучше о том, что могло быть и хуже. Или ты бы хотел, чтобы на моём месте оказался Тарри? Обычно Бадияр-паша использует его для таких вещей.

Злая улыбка, злые изумрудные глаза, холодные, как стекляшки, жадно оглядывающие его тело... Глаза Тхана тоже походили на драгоценные камни, но блеск их, хоть и был холоден, как положено камню, не колол и не резал. К тому же Инди помнил тот единственный живой, страстный взгляд сострадания, который поймал в зеленовато-алой тьме...

- Почему? - хрипло спросил он, сам не понимая смысла этого вопроса. - Почему?

- Потому что он может, - столь же странно и бессмысленно ответил Тхан и указал на постель. - Ложись. Я посмотрю, что можно сделать.

Инди подошёл к кровати и лёг. Лицом вниз, хотя Тхан не просил его об этом - он слишком привык ложиться именно так, когда ему велели лечь. Он услышал, как Тхан ставит баночку на пол, и вздрогнул, когда знакомые уже, вечно холодные пальцы коснулись его бёдер.

- Ты всегда будешь дрожать от моих прикосновений, - прошептал Тхан, и Инди не понял, было ли это вопросом, утверждением или мольбой опровергнуть эти слова. Как бы там ни было, он ничего не сказал. Он слишком устал.

Но всё равно вскинулся, когда Тхан принялся расплетать ремешки на его повязке.

- Нельзя!.. Гийнар сказал, это нельзя снимать! Если он придёт и застанет меня... - его захлёбывающийся от ужаса голос сорвался, когда он ощутил ладонь Тхана, успокаивающе лёгшую ему на спину.

- Это только на одну минуту, - сказал он и продолжил расплетать ремешки. Инди застонал и ткнулся лицом в предплечье. Минута - и его измученный задний проход оказался свободен. Впрочем, разницы в ощущениях не было почти никакой - до тех пор, пока пальцы Тхана уже знакомо не скользнули в него. На этот раз они были ещё холоднее от склизкой мази, обильно на них нанесённой. И на сей раз движения его были так осторожны, так нежны, что Инди затаил дыхание, непостижимым образом вдруг пожелав, чтобы пальцы эти не покидали его, остались подольше... Однако Тхан, явно стараясь причинять ему как можно меньше неприятных ощущений, закончил быстро - рука его была очень умелой, она явно делала это не в первый раз. Обильно смазав Инди изнутри, он осторожно вставил феллар на место и завязал ремешки в точности так, как они были. А сам он, подумал вдруг Инди, знает, каково носить эту штуку?.. Наверное, знает.

- Ну вот, - услышал Инди его голос. - Теперь заживёт гораздо быстрее. Да это не так уж и страшно, ты сам увидишь. За день-другой так привыкнешь, что почти перестанешь его чувствовать.

Инди с трудом перевернулся на бок. Несмотря на слова Тхана, пока что он всё чувствовал больше, чем хотелось бы. Плоть его заднего прохода сжималась и разжималась, будто стремясь вытолкнуть посторонний предмет.

- Я не смогу так жить, - услышал он свой голос, чужой, далёкий и совершенно ничего не выражающий. - Не смогу.

- Сможешь, - жёстко ответил Тхан.

- Как?..

- Как все мы.

Инди долго молчал. Он лежал к Тхану спиной, видя боковым зрением только его длинные, стройные ноги, оплетённые шнуровкой сандалий.

- Ты сильнее меня, - прошептал Инди - и вздрогнул всем телом, когда рука Тхана легла ему на шею.

- Нет, Аль-шерхин, - сказал юноша мягко и очень нежно. - Поверь мне, я не сильнее. Если б я был сильнее, я бы не позволил ему... не позволил заставить меня. Делать это с тобой... Я знал, чего он хочет, слишком хорошо знал, и я дал ему это. А ты сопротивлялся, и мне пришлось подавить твою борьбу, но тем самым я давил самого себя. Нет, я не сильнее... Ты теперь всегда будешь меня ненавидеть.

Последние его слова снова прозвучали равнодушно и ровно, как будто он наконец овладел собой. Чувства прорывались в нём так редко, но когда это происходило, Инди готов был всё отдать за то, чтобы увидеть их снова.

Он резко обернулся и сел, игнорируя боль. Ладонь Тхана соскользнула с его шеи.

- Я никогда не буду тебя ненавидеть, - сказал Инди так жарко, что сам вспыхнул от этого жара - словно слова эти значили много больше, чем он умел выразить. Лицо Тхана было совсем близко от его лица. Инди мог до бесконечности вглядываться в его безупречные черты. Он не понял, что произошло, только вдруг черты эти оказались совсем рядом, заполнив собою весь мир, и мягкие прохладные губы накрыли его рот спокойно и, как ему почудилось, немножечко властно, будто у Инди не было иного выбора, кроме как ответить им.

И он им ответил. С таким пылом, таким отчаянием, какого никакие рыдания не могли бы вместить.

Тхан вновь положил ладонь ему на шею и притянул его ближе, и они долго, исступлённо целовались в мутном свете ночника. Когда Тхан оторвался от него, не убирая руки с его шеи, Инди обнаружил свой член твёрдым и стоящим столбом. Плоть заднего прохода пульсировала часто и жарко, сжимаясь вокруг феллара.

- Мы не... - начал Инди, и Тхан приложил палец ему к губам.

- Ш-ш. Тихо.

С неожиданной силой преодолев слабое сопротивление Инди, он уложил его на постель, на спину. Его руки уже скользили по золотистой от пота мальчишеской коже.

- Мы не должны... нас накажут, если...

- Не накажут.

- Но я... я там... - начал Инди и задохнулся, когда губы Тхана обхватили его член и принялись сосать его - так сильно и так умело, что все слова мигом вылетели у Инди из головы. Он выгнулся, упираясь руками в плечи юноши, часто задышал, подаваясь бёдрами ему навстречу и чувствуя нарастающее биение пульса в заднем проходе. Вскоре он с изумлением понял, что эта штука внутри него немыслимым образом усиливает его возбуждение, раздражает в нём чувства, которых он прежде в себе не знал. Он хотел сказать Тхану, что слишком опасно снова вынимать её - прошёл уже целый час, Гийнар может нагрянуть с проверкой - но прежде, чем успел открыть рот, Тхан сбросил с себя штаны, задрал тунику и забрался на Инди сверху, крепко оседлав его бёдра. Инди посмотрел на него с удивлением - что это за странная поза, как в ней можно...

Но ещё через миг он уже не думал, как можно, что можно, что происходит и где он, потому что Тхан приподнялся и насадил себя, своё совершенное тело на твёрдо стоящий член Инди.

Его ладонь упёрлась Инди в грудь, он запрокинул голову и выгнулся, чуть приоткрыв губы. Инди в потрясении смотрел на него, чувствуя, как жаркое кольцо тугих мышц сжимается вокруг его члена, охватывая его плотнее и плотнее по мере того, как Тхан опускался ниже, насаживаясь на Инди. Он делал это сам, добровольно - он пришёл к нему и отдал ему себя, после того, что Бадияр-паша заставил его сделать. Что это - чувство вины?.. Тхан сам сказал, чтобы Инди не вздумал его винить - не потому ли, что и сам он довольно винил себя?.. "Не надо, - хотел сказать ему Инди. - Не надо наказывать себя, я тебя прощаю" - но вместо этого лишь стонал, подбрасывая бёдра вперёд, бессознательно обхватив Тхана за талию и притягивая к себе, ближе, так близко, что упругие ягодицы юноши уже почти касались его таза. Инди понял, что Тхан принял его в себя целиком, и от одной это мысли он выстрелил, вскрикнув от наслаждения и странной внутренней боли, не оставлявшей его в последние месяцы почти никогда, и тогда Тхан, не выпуская из себя его член, наклонился и снова поцеловал его, крепко и жарко.

Потом они лежали на узком ложе Инди, обнявшись. Тхан почти силой уложил голову Инди себе на плечо и слегка поглаживал, пропуская сквозь пальцы его волосы.

- Нам нельзя этого делать, - проговорил Тхан наконец, сказав то, что Инди знал сам. И всё же струнка разочарования дрогнула в нём, когда он услышал это из уст своего... кого?.. кем стал для него теперь этот юноша, прекрасный принц, похищенный из далёкой страны?..

- Нельзя, - эхом откликнулся Инди.

- Но мы будем, - сказал Тхан, и когда Инди встрепенулся, прижал его к себе чуть крепче. - Да, будем... Никто не узнает. Днём станем вести себя как ни в чём не бывало. Я буду с тобой холоден... и там... у Бадияра-паши...