В своём почтовом ящике он обнаружил пару оппозиционерских журнальчиков. Оппозиционеры, как обычно, дружно тявкали на президента, премьер-министра и коррумпированных чиновников, всей душою мечтая самим оказаться в креслах последних.

Один знакомый Петра говорил в личной беседе: «Все современные политики по уши в грязи, это известно даже детям. Но замена одного дерьма на другое никакого плода никогда не приносила. Единственный способ сохранить чистую совесть – самому не лезть в политику, а по возможности и не интересоваться оной, а то ненароком примешь сторону либо одного, либо другого дерьма и сам запачкаешься». Знакомого звали Анатолий Сергеевич Мыслетворцев. Он преподавал в институте, где отучился три курса Пётр Исаакович.

Иваненко вспомнил, как критиканы власть имущих буквально на международном уровне требовали выпустить на свободу разжиревшего на приватизации бандита, который сидел в отдельной камере с телевизором и компьютером. И ещё ему вспомнились слова из клипа «Алисы»: «Новой власти нужен порох, старой власти нужен ток, той и этой верховодит молох, кровью пополняя исток реки с названием „грязь“». Он брезгливо перенёс оппозиционные журнальчики из почтового ящика в мусоропровод.

Майор, оказывается, уже связался по телефону с Кукушкиным, проживающим в Хайфе. По словам майора, тот от всего открещивался и не признавал даже родства с Елизаветой Марковой. Но после визита местного представителя ФСБ сознался во всём, в чём было можно, в том числе и в том, что самолично познакомил Голубинниковых-младших с пришельцем (хотя представитель, разумеется, ничего об инопланетной жизни эмигранту не сообщал). «Эта страна стала моим домом, – говорил Семён Израилевич со слезами на глазах. – Я не смогу вернуться в этот бедлам…» По всей вероятности, это было ложью, поскольку у Кукушкина был преуспевающий бизнес в России, который нельзя надолго оставлять без присмотра.

Когда представитель спросил об обстоятельствах знакомства Семёна Израилевича с пришельцами, у несчастного начался эпилептический припадок, и Кукушкин был помещён в клинику. Личный врач Семёна Израилевича сообщил, что инопланетяне начали являться его пациенту во сне вскоре после переселения в Израиль, и познакомил Голубинниковых с пришельцем он тоже во сне, о чём свидетельствует запись в медицинском журнале месячной давности. По мнению врача, развитие эпилепсии было связано с психологической травмой, полученной в процессе эмиграции.

Болезнь Кукушкина только запутывала следствие.

– Но не советую усматривать какую-либо мистику в различных обстоятельствах дела, – сказал майор. – Оставим это людям с неразвитым сознанием. Направленного воздействия на сны можно достигнуть с помощью не только инопланетного, но и современного земного оборудования.

Также майор сообщил, что было проверено несколько десятков храмов в черте Москвы, где теоретически раньше могли появляться Голубинниковы. Никаких следов молодых людей обнаружено не было, никто про них ничего не знал. По-видимому, они либо вообще не посещали храм, либо справляли свои религиозные нужды в Московской области и старательно заметали следы.

Ещё сотрудники ФСБ проработали все известные организации, позиционирующие себя в качестве сатанинских. Голубинниковы ни в одной из них не состояли. Однако помимо относительно заметных сект существует множество мелких подпольных сатанинских объединений, и все их, конечно, проверить абсолютно нереально.

В аэропортах и на вокзалах супруги не появлялись. Конечно, они могли покинуть столицу и другим способом, автостопом, например. Но многолетняя интуиция подсказывала майору, что Голубинниковы никуда не уезжали, и надо тщательнее прорабатывать связи в Москве.

Про визит пришельца Иваненко своему начальнику так и не рассказал.

Иваненко пришёл домой в одиннадцатом часу.

– Ну, рассказывай, ма, не тяни! – заявил он с порога, увидев хитрую улыбку на губах матери. – Познакомилась с кем-нибудь?

– Лучше! – засмеялась Людмила Петровна. – Посмотри, кто сидит у нас на кухне!

Пётр с замиранием сердца вбежал на кухню.

– Господи! – не сдержал эмоции милиционер.

Да, это было покруче инопланетянина! На табуретке, поджав под себя одну ногу и скромно улыбаясь, сидела Светка в юбке и в платке!

– Что ты с собой сделала? – возмутился Пётр Исаакович. – Где джинсы, где футболка? А это что? – Он заметил, что из-под косынки выбивается длинная прядь волос. – Ты что, волосы отрастила?!

– Петя, прости, что три года не звонила! У меня в жизни были серьёзные изменения…

– Понятно, – разочарованно протянул Пётр. – Дети уже есть?

– Будут, обязательно будут. Но надеюсь, что от тебя…

Пётр выпил вторую рюмку коньяка и только после этого пришёл в себя. Людмила Петровна деликатно удалилась к себе в комнату, выставив побольше продуктов на стол.

– Значит так. Меня назначили следователем, так что давай всё, как на допросе.

На «жучки» ему было наплевать. Всё равно майор всё прознает.

– Ну, у меня никого не было всё это время, – сказала Света. – Из НИИ я уволилась, работаю менеджером в магазине бытовой техники.

– Почему не звонила?

– Ты ведь тоже не звонил…

– Я – мужчина, мне гордость не позволяла.

– Ну а я была ещё гордее тебя.

– А теперь нет?

– Теперь, наверно, тоже.

– И вот так вот сходу пришла делать мне предложение на тебе жениться? Как-то это с твоими принципами не совсем сочетается…

– А я поменяла свои принципы.

– Хорошо. О каких изменениях в твоей жизни ты говорила?

– Я была совсем приземлённая, практичная… У мужчин, особенно у молодых, обычно широкая душа. Ну да, они могут стать со своей широкой душой алкоголиками… А вот молодых женщин очень мало с широкой душой, они все слишком примитивные, малодушные, материалистичные. Развитие личности идёт по-другому. Молодых мужчин в десять раз больше с широкой душой, чем женщин. К старости приходит мудрость, и положение немного выравнивается… Так вот, когда мы с тобой встречались, я, как и все мои подруги, была абсолютно приземлённая и практичная. Не заглядывалась на небо. И тогда небо взяло и заглянуло ко мне. Внутрь меня.

– Каким образом?

– Это сложно объяснить. После того, как мы с тобой расстались, я какое-то время жила по инерции. А однажды обнаружила себя на крыше. С семнадцатого этажа всё кажется таким маленьким. Небо, наоборот, огромное и звёздное. Ступаешь по парапету и смотришь на это небо. А оно разговаривает с тобой. Оступишься – и превратишься в лепёшку на асфальте. Но небо ведёт тебя.

Светлана замолчала.

– Ты что, хотела покончить с собой? – спросил наконец Пётр.

– Да. А как ты узнал?

– Света, Света! В этом небе обитают омерзительные твари. Говорю тебе это чисто теоретически, – покосился он в сторону «жучка».

– Откуда ты это знаешь? – удивлённо спросила Света.

– Просто предположение неудавшегося философа.

– Но за ними, Петенька, за этими тварями, целое море света! Надо только суметь пробить к нему туннель!

– Ты говоришь о подпространственном перемещении? – поинтересовался Пётр.

Света захлопала глазами:

– Я думала, что я приземлённая!

– Да вот, становлюсь понемногу прагматиком. И к какой религиозной организации ты примкнула?

– По-моему, и так ясно.

– И они требуют, чтобы ты немедленно вышла замуж и родила детей?

– Вообще-то это – моё свободное решение.

– Понятно, что свободное. А что ж они подходящего жениха тебе не нашли?

– Это тоже так сразу не объяснишь. Боюсь, что у меня нет выбора. Либо ты, либо никто.

– Хорошо, будем говорить по-деловому. Я не уверен, что хочу создать с тобой семью. Тем более на данном этапе моего карьерного роста.

– Я буду ждать, сколько надо.

Иваненко хлопнул ладонью по столу.

– Всё, Свет, давай лучше о политике поговорим, анекдоты там порассказываем, друзей общих вспомним. Идёт?