– Вот заявление. – Дина подала ей листок бумаги.
Лариса пробежала глазами заявление и поняла, что Дина Городова больше не хочет работать в ее ресторане экономистом.
– Что-нибудь случилось? – подняла Лариса глаза.
– Нет, – равнодушно ответила Дина. – Просто надоело.
Лариса выдержала паузу, пожала плечами и спросила:
– Может быть, все-таки что-то произошло? Почему так срочно?
Действительно, абсолютно ничего не предвещало такого развития событий.
– Может, тебе просто надо в отпуск? Небось влюбилась в кого-нибудь и страдаешь…
– Я? Влюбилась? – Дина посмотрела на нее своими шаловливыми карими глазами с таким удивлением, как будто Лариса сказала ей нечто невероятное. – Да ни за что! – Она закончила фразу решительно и безапелляционно.
– Ну ладно, – примирительно сказала Лариса. – Не хочешь говорить – не надо. Но ты все же подумай, место-то может, что называется, уйти… Эмоции – вещь хорошая, но отнюдь не всегда.
– Нет, я не боюсь потерять место, – еще более жестко произнесла Дина.
Чувствовалось, что дальнейший разговор и расспросы Ларисы о том, что же побудило ее на такой шаг, становятся ей неприятны.
– Если я этим вас обидела, простите меня, пожалуйста, – вдруг произнесла Дина.
– Нет, ничего. Какие обиды, ты что! Получи расчет и гуляй смело.
– Спасибо, – тихо сказала Дина и, не оборачиваясь, вышла из кабинета директора.
«Черт знает, что такое», – подумала Лариса, как только дверь за Диной закрылась. Денек начался весьма неожиданно. Лариса достала свои любимые «Кент Лайтс» и закурила.
Наверное, все-таки что-то на личном фронте у нее… Младшая Городова слегка раздражала Ларису своей непоследовательностью и чрезмерной импульсивностью. Может быть, это возрастное, конечно… Но порой за импульсами она замечала и сугубо меркантильный расчет. Например, не так давно Дина была увлечена одним красавцем, приходившим постоянно в ресторан. Однако как только она выяснила, что этот самый красавец живет за счет своей жены, и у него у самого в кошельке ничего нет, то сразу же к нему остыла.
– Лариса, у Петровича брать мясо я отказываюсь. В прошлый раз он привез нам такие мослы, что делать из них было просто нечего. Или пусть снижает цены, или сам скармливает такое мясо своим домочадцам, – послышался голос Степаныча.
Он обычно заходил к ней в кабинет довольно бесцеремонно, без стука. Сначала это Ларису бесило, потом она привыкла. Степаныч при всей своей неотесанности был образцовым заместителем, очень надежным и мог даже претендовать на звание заслуженного трудоголика.
– Ты лучше скажи, что там у твоей сестры приключилось, – прервала его Лариса. – Чего это она вздумала от нас уволиться?
– Уво-литься? – Багровое лицо Степаныча выразило крайнюю степень удивления.
– Ты что, не знаешь? – в свою очередь удивилась Лариса. – На, возьми почитай.
Она придвинула ему листок с заявлением Дины. Тот пробежал его глазами и нахмурился.
– Херня какая-то, – проворчал он. – Ладно, разберусь. Давай насчет мяса.
Наверняка разговор на экономические темы продолжился бы, однако телефонный звонок прервал беседующих.
– Алло, – подняла трубку Лариса.
– Привет ресторану «Чайка» и птичке, над ним порхающей, – насмешливо-помпезно прозвучал в трубке мужской голос.
Этот голос вот уже три месяца радовал Ларису как по телефону, так и при личных встречах. Он принадлежал ее другу Владимиру Путову. Они познакомились в ее ресторане весной.
Тогда состоялось учредительное собрание ассоциации предпринимателей, куда входила и Лариса. Путов же являлся, по сути дела, правой рукой человека, который впоследствии был избран руководителем ассоциации. В ресторане, естественно, по этому случаю был устроен банкет. Места Ларисы и Володи оказались рядом…
Владимир, несмотря на свою колоритную внешность, серцеедом-Казановой не был. Ларисе тогда показалось вполне нормальным, что после банкета он не стал стандартно говорить ей о том, какая она красивая и что до встречи с ней всю его жизнь можно считать лишь черновиком в ученической тетради. Нет, он вполне искренне рассказал, что жалеет о своей супруге, погибшей в прошлом году, как ему трудно с сыном и так далее…
Романтические отношения завязались у них не сразу. Опять же помог случай: они оба оказались заядлыми театралами и встретились однажды на премьере местного театра драмы. После спектакля Владимир любезно проводил ее с подругой, и совершенно естественным было продолжение вечера дома у Ларисы…
С тех пор прошло уже три месяца, они были насыщены событиями. Это были встречи, цветы, шампанское, объятия, признания. Словом, все как положено. Только с некоторой поправкой на возраст, без молодежной бесшабашности и неуклюжести.
– У тебя сегодня какой-то особо торжественный голос, – с улыбкой заметила Лариса.
– Дело в том, что для этого есть повод. Я собираюсь навестить тебя и сказать что-то важное.
– Телефонные провода не выдержат важности вашего сообщения, Владимир Игоревич? – игриво спросила Лариса.
– Конечно, они просто расплавятся, и телефонное сообщение огромного миллионного города окажется под угрозой. Я не могу подвергать население нашего Тарасова таким жестоким катаклизмам, Лариса Викторовна. Уж извините меня, пожалуйста…
Общение друг с другом по имени-отчеству было принято у них давно, со времени знакомства. И несмотря на то, что с тех пор их отношения перешли в роман, все равно время от времени в разговоре между собой, особенно телефонном, они сбивались на этакий напыщенный тон, более соответствующий салонным речам девятнадцатого века.
– Какое время вас бы устроило?
– Время обеденного перерыва, – сказал Путов уже более будничным тоном. – То есть через два с половиной часа.
– Место встречи…
– Изменять, наверное, сегодня нецелесообразно, – закончил Владимир мысль Ларисы.
– В таком случае я сейчас займусь делами, чтобы общение с Владимиром Игоревичем было лишено нервозности. А то ведь я все-таки деловая женщина и чувствую себя напряженно, когда дела не сделаны.
– Безусловно, – согласился с ней Владимир. – Я подъеду в половине первого.
Лариса положила трубку и, еще не успев убрать улыбку с лица, наткнулась на угрюмую физиономию Степаныча.
Он сидел, уставив свои красные глаза куда-то в потолок, как бы в смущении от тех игривых выражений, которые только что невольно услышал.
– У Людмилы будем брать мясо, – решительно сказала Лариса, вернув мысли своего заместителя в деловое русло.
Степаныч почесал голову, слегка подумал, прикидывая своими по-крестьянски обстоятельными мозгами все за и против, но не нашелся что возразить.
– Да, и еще… Клиенты просят новое блюдо, ну, то, что вы привезли из последней поездки.
Степаныч придвинул к Ларисе листок, на котором была отмечена статистика заказов по ресторану за прошлую неделю. Салат из артишоков, который был запущен в производство две недели назад, стремительно набирал популярность.
– Хорошо. Закупай необходимое.
– Все понял, – со вздохом резюмировал Степаныч. – Кроме одного, – после паузы уточнил он. – Что с Динкой-то приключилось?
– Иди узнай, в конце дня мне доложишь, – уже более равнодушно, чем прежде, сказала Лариса. – Мне сейчас некогда.
Действительно, сейчас ей было не до проблем с экономистом Диной, поскольку все мысли ее были заняты предстоящим обеденным рандеву со своим бойфрендом.
Она не проводила Степаныча взглядом и не заметила, как он вышел из кабинета. Ей в этот момент показалось более важным заняться придирчивым изучением собственной внешности в зеркале, стоявшем на столе.
Они встречались в основном у нее в ресторане, в специальном, так называемом Зеленом, кабинете, оборудованном в свое время для приемов различных важных гостей. Этот кабинет, непонятно почему, очень нравился Насте, и, когда она посещала маму на работе, все время просила отвести ее именно туда.
Мысли Ларисы невольно снова сконцентрировались на дочери. Отношения Владимира с Настей как-то не заладились с самого начала.
