АКСЕЛЕРАТКА

По тихой зеленой улочке медленно и со­вершенно бесшумно двигался старый «запорожец». Внутри никого не было. Про­хожие дивились, потом оборачивались, и лица их расцветали улыбками — или со­чувственными, или насмешливыми.

«Запорожец» толкал сзади, налегая из последних сил, тщедушный молодой чело­век по фамилии Кузьмин. Наконец оба — человек и транспортное средство — оста­новились у подъезда с вывеской: «Гос­страх». Кузьмин утер взмокший лоб.

— Зря старался! — сказал ему какой-то прохожий.— Они металлолом не страхуют!

Кузьмин дико взглянул на шутника и стремглав бросился в подъезд.

В госстраховском вестибюле под лозун­гом «Веди счет рабочей минуте!» роилась дюжина активистов с повязками, выставлен­ных администрацией для отлова опоздав­ших. У двоих в руках были секундомеры, один мороковал над какими-то списками,

несколько человек щелкали фотоаппарата­ми и стрекотали любительскими кинока­мерами. Все это напоминало финиш круп­ных международных соревнований.

Взмыленный Кузьмин тотчас угодил в объятия пары активистов.

— Сорок семь! — победоносно выкрик­нул секундометрист, и эта цифра была не­медленно занесена в протокол.

На площадке, у раскрытой двери ка­бинета, Кузьмина уже поджидала заведую­щая страховой конторой — вылитая чере­паха Тортилла.

— Опоздали, значит! — ледяным тоном сказала она.— Может быть, вы не в курсе, что идет месячник борьбы за рациональное использование рабочей минуты?!

— В курсе. Но я же меньше чем на ми­нуту опоздал!

 Тортилла жестом предложила Кузьмину войти в ее кабинет. 

— Да, сегодня вы опоздали на сорок семь секунд. А вам известно, сколько за это время у нас в стране вырабатывается киловатт-часов электроэнергии? Сколько пар обуви сходит с конвейера? Сколько тонн угля выдается на-гора?

— Сколько? — растерянно спросил Кузьмин.

— Достаточно! — отрезала Тортилла после небольшого замешательства.— Чего, полагаю, нельзя сказать о вашей, работе. Сколько людей вы застраховали за истек­шую неделю и по каким видам?

Кузьмин суетливо расстегнул плоский чемоданчик и стал выкладывать на стол на­чальницы страховые свидетельства.

— Вот, пожалуйста ...— бормотал он.— Страхование личного имущества... Страхо­вание жизни... От несчастных случаев... Смешанное страхование...

— Неплохо, неплохо! — Тортилла при­гляделась к бумажкам.— Но позвольте... Все застраховавшиеся, они что — родствен­ники?

— Да нет... Я бы этого не сказал,— пролепетал Кузьмин. 

— Ну, значит, однофамильцы! Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин, Кузьмин... Дичь какая-то!

— Совсем не дичь. Я же не виноват, что у меня такая фамилия! — тихо сказал Кузьмин.

— Что?!.. Так это все ваши страховки?!

— Мои...— потупившись, сказал Кузь­мин.— А что делать, если никто страхо­ваться не хочет? Я их и так агитирую, и эдак, а они ни в какую!

— Все! Это предел! — шумно выдохнула Тортилла.— Агенты Госстраха страхуют са­ми себя! Неслыханно! Только благодаря моему добросердечию я не увольняю вас сейчас же! Даю вам сутки! Но если вы снова явитесь пустым, проститесь с Госстрахом на­всегда! Госстраху не нужны такие агенты!

— Угу... Я понимаю,— убито кивнул Кузьмин. 

 Кузьмин вышел из лифта, позвонил в ближайшую квартиру и, как только дверь приоткрылась, сунул ногу в щель.

— Я из Госстраха! Прошу вас, выслу­шайте меня! — с жутким напором затара­торил он.— Это стоит очень дешево! Три-четыре рубля в месяц, и ни вам, ни вашему домашнему имуществу уже не страшны ни­какие стихийные бедствия! Пожар, навод­нение, землетрясение, сель...

— Паша! Павел Иванович! — крикнула женщина, стоявшая по другую сторону две­ри.— Выдь-ка на минутку! Тут какой-то псих рвется!

Через мгновение в дверном проеме уже стоял верзила устрашающего вида.

— А ну, брысь отсюда! — приказал

он.— А то я сейчас устрою стихийное бед­ствие!

Кузьмин послушно ссыпался по лест­нице.

Уже сгустились сумерки, когда страховой агент Кузьмин устало взглянул на оче­редной освещенный номер дома — тринад­цатый. Кузьмин обреченно махнул рукой и направился к подворотне.

Там в темноте плавали огоньки сигарет, слышалось бренчание гитары и хриплый смех. Кузьмин прижал к груди свой чемо­данчик и нырнул в темноту.

Тотчас из подворотни послышался шум возни с глухими ударами, топотом и визгли­выми выкриками страхагента: «Не отдам! Не имеете права! Я буду жаловаться!»

Несколько прохожих торопливо перешли на другую сторону улицы. Внезапно измени­ли свой маршрут дружинники, приближав­шиеся к подворотне.

Под свист и улюлюканье растерзанный Кузьмин выскочил из темноты и за углом привалился к стене, чтобы перевести дух. Тут он увидел, что в зловещую подворотню направляется высокая стройная девушка со спортивной сумкой через плечо. Сердце у Кузьмина замерло.

— Девушка! — крикнул он.— Подожди­те, девушка! Не ходите туда!

Девушка обернулась. Даже в неверном свете уличных фонарей было видно, что она очень хороша собой.

Чтобы было ясно, кто она такая, вер­немся немного назад...

Зазвонил один из трех телефонов, стояв­ших на столе. Мужская рука безошибочно сняла трубку.

— Начальник уголовного розыска май­ор Птахин! — сказал мужчина в милицей­ской форме.

В трубке забулькало, заверещало. Майор Птахин тяжело вздохнул и ответил виноватым тоном:

— К сожалению, пока ничего нового. След потерян. Последний раз ее видели вчера на Центральном рынке. Я лично спросил очевидцев, они подтверждают...

В кабинет бесшумно проскользнул юный лейтенантик. Увидев, что начальник занят важным разговором, он хотел уйти, но Птахин жестом остановил его.

— Найдем. Обязательно найдем ее. Не надо так волноваться,— сказал майор в трубку.— Задействуем лучших сотрудников. Подключим райотделы. Перероем весь го­род, но найдем! — Он закончил разговор и сокрушенно покачал головой: — Надо же! Где искать, спрашивается! Куда она могла исчезнуть?

— Кто? — поинтересовался лейтенан­тик.

 — Да цветная капуста! — с досадой сказал Птахин и кивнул на телефон.— Жена всю плешь проела — найди ей цветную ка­пусту, и кончен бал!

— Такое наше дело, сыщицкое,— пони­мающе вздохнул лейтенантик.

— Да не сыщицкое,, а...— Птахин мах­нул рукой.— Ладно, что у тебя?

— Происшествий нет. К вам тут девуш­ка рвется.

— Какая девушка?

— Даю словесный портрет...— Лейте­нантик задумался, а потом сказал востор­женно: — Конец света, одним словом!

— Это — двумя,— уточнил Птахин и распорядился: — Ладно, давай свой «конец света»!

Лейтенантик впустил ту самую девушку, которую страхагент Кузьмин позже остано­вил перед зловещей подворотней. В ярком свете дня подтвердилось, что девушка чудо как хороша собой.

— Присаживайтесь...— внезапно ох­рипшим голосом сказал Птахин и звучно откашлялся.— У вас что-то случилось, да?

— Да,— подтвердила она.

— Что-нибудь серьезное?

— Очень. Я вчера получила аттестат зрелости.

— Так...— Птахин прицелился сощурен­ным глазом.— И его у вас похитили? Так?

— Еще чего! — сказала девушка.— Он при мне.

— Тогда при чем тут уголовный розыск?

— Слабовато у вас с дедукцией, това­рищ майор,— девушка улыбнулась.— Лад­но, не мучайтесь. Я пришла к вам работать!

— Все понятно,— Птахин усмехнул­ся.— Детективов начитались!

— Ничего подобного. Я по призыву.

— А был такой призыв? Что-то о нем в газетах не печатали.

— Я по призыву сердца,— сказала де­вушка.— Об этом в газетах не печатают.

— А нет ли в газетах о том, что у вас физическое развитие обгоняет... все про­чее?— иронически поинтересовался Птахин.

— У кого это — у вас?

— У акселератов. Ты что ж это — всерьез думаешь, что можно прямо со школьной скамьи раз — ив сыщики? И кон­чен бал?

— А я и не требую, чтобы вы меня прямо сейчас послали на «малину» банду брать,— спокойно парировала девушка.— Возьмите стажером. Не пожалеете!

—Даже так! — Птахин еще раз с инте­ресом оглядел стройную девушку.