У дождя – шутить,

Петь учусь я у лягушки,

А у солнышка – любить.

Сладкозвучный и бесполезный,

Микросхемный мозг без души,

Телевизор – индюк железный,

Увлекает всех в миражи.

Распушил блестящие перья,

Ультраплоскую выпятил грудь,

Хочешь музыки? Хочешь веселья?

Надо пультом только щелкнуть.

Кристаллический глаз мерцает,

Клюв неоновый чушь несёт,

И пока человек зевает,

Его душу экран сосёт.

Из людей сонных незаметно

Вытекает кровь в провода,

А сердца рвут когти-антенны,

Вынимая их навсегда.

Саунд стерео, саунд долби

Усыпляют людей и вот,

Человек становится зомби,

По настройкам чужим живет.

Говорят ему, чем питаться,

Что носить и где отдыхать,

Говорят, где нужно смеяться,

Говорят, где нужно рыдать.

Развлеченья найдут для тела,

Все укажут к счастью пути,

И войну за правое дело

Скажут с кем и когда вести.

Под военный стук барабана

Кто-то даже на смерть пойдет,

И Дьявол с телеэкрана

О погибшем слезу прольёт,

Пожелает врагам всем смерти,

И при тусклом свете гирлянд

Заберут душу грешную черти

И отправят в плазменный ад.

Ты со всеми добр на свете,

А со мною враг.

Ничего мне ответил,

Разве можно так?

Знаю я, ты одинокий,

Хочешь жизнь мою?

Ты капризный, ты жестокий,

Но тебя люблю!

Дай ещё одну попытку,

Рядом быть позволь,

За одну твою улыбку

Вытерплю я боль.

Сердцу многого не надо,

Всё могу простить,

Ради одного лишь взгляда

Я согласна жить.

Протяни скорее руку,

Что-нибудь ответь!

Я такую больше муку

Не могу терпеть…

Извиняешься натужно,

Ласковый палач.

Ничего тебе не нужно,

Плач, сердечко, плач!

Струился вечер, нежный, звёздный,

Хрустальной чистотой маня,

А где-то в лужице навозной

Валялась жирная свинья.

Своё в грязи купая тело,

Ворочалась и так и сяк,

От удовольствия кряхтела

И хрюкала противно так.

А рядом люди проходили

И затыкали пальцем нос,

Над ней смеялись и шутили,

И думала свинья всерьёз:

«Хрю! Человек какой-то странный!

И глупый, как я посмотрю…

Навоз такой ведь ароматный,

И очень тёплый… Хрю, хрю, хрю!

А человек…Он любит розы,

Обходит лужи стороной…

Зачем он смотрит вверх, на звёзды?

Зачем смеётся надо мной?

Прохожий! Носом ты не дрыгай!

Тебе добра желаю я…

Ко мне, в навоз скорее прыгай —

Здесь место есть и для тебя!»

Но люди шли своей дорогой

И отворачивали взор,

Чтоб с мыслью правильной и строгой

Скорее выйти на простор…

Когда ты предлагаешь пошлость мне,

Я думаю о той свинье.

Хорошо бы в час тишины

В ночном небе вдруг искупаться,

Хорошо бы прядей Луны

Нежно-нежно рукой касаться.

Хорошо бы смотреть ей в глаза,

Улыбаться и видеть всюду,

Как сияет вокруг бирюза,

Как горят алмазы повсюду.

Хорошо бы душу свою

От земной тоски разом выжать,

Хорошо бы сказать: «люблю»,

И ответ в первый раз услышать.

Страдая в земной обители,

Терпя лишения, страх,

Разбойники, близ Спасителя,

Мы все висим на крестах.

И кто-то ругает Бога,

А кто-то благодарит,

И разная всем дорога

Посмертная предстоит.

Мне сегодня опять не до сна:

В небе звёзд виноградные грозди,

Золотым арбузом луна

На небесном взросла огороде.

Как прекрасен, как светел мир!

Где-то песню трещит кузнечик,

Воздух сладок, как спелый инжир,

И вокруг миллионы свечек.

Эта ночь хмельна, как вино,

В эту ночь ничего мне не надо,

Пусть луну достать не дано,

И не рвать с небес винограда,

Эта ночь и так хороша –

Словно вечность меня целует,

И смеётся, и плачет душа,

И уже ни о чём не тоскует.

Утро. Холодно. Тревожно.

На ковёр Аллаха

Выползает осторожно

Солнце-черепаха.

Чешет золотое чрево

О земных гор кручи,

Смотрит вправо, смотрит влево –

Тучи, тучи, тучи…

Набросал шайтан их видно

В голубой пустыни,

Но бояться беса стыдно

Нашей героине.

Панцирь застегнув нелёгкий,

Сотворивши ракат[1],

В хадж идёт она далёкий

От востока в запад.

Предстоит ей помолиться

И творить поклоны

И над Меккой и над Ниццей,

Над Москвой и Бонном.

Предстоит давать закяты[2]

Хайфе и Женеве –

Сыпать света бриллианты

Людям и деревьям.

Предстоит согреть лучами

Мир созданий низших,

Чтоб пред Господа очами

Стать, в закат склонившись.

И, исполнив ежедневный

Долг пред Всемогущим,

Спать пойти на край Вселенной

Прямо в Рая кущи.

От разных болезней есть много лекарств:

Настойки, пилюли, отвары из трав…

Для разных желудков есть много диет:

Мясная, молочная, каши, омлет…

Для разных людей, на Земле что живут,

Есть много религий, что к Свету зовут.

Но Лекарь есть Главный, и Повар Един,

У разных религий ГОСПОДЬ БОГ ОДИН.

Грешим и даже не каемся,

И ропщем вновь на судьбу…

Невзгодам мы подчиняемся,

А с Богом ведём борьбу.

Никто от судьбы не спасётся,

Но надо наоборот:

С невзгодами нужно бороться,

А Богу – предать живот[3].

Нагадала мне как-то цыганка,

Что жена будет мусульманка,

И теперь я не знаю, как быть,

Веселиться или грустить?

Я понять пытаюсь несмело,

Чем грозит мне такое дело?

Невозможно это никак!

Ну а если… случится так?

Что мне делать тогда будет нужно?

Измениться придётся наружно,

Чует сердце, пахнет бедой —

Не отделаюсь я бородой…

Чтобы быть семьянином примерным,