Я от художника иду, от Захара Петросовича.

Художник мой друг. Он меня часто пишет. Красоту понимает Вы не находите, что я красивый конь? спросил Трактор, смущаясь.

Очень нахожу, ответил Гришка. А как я на вас заберусь?

Вы, если я не ошибаюсь, умеете немного летать?

Зоотехник на крыльце засмеялся.

Ух, Трактор, с тобой не соскучишься. Ладно, получишь овёс. Я на тебя не сержусь. А Гришке зоотехник сказал: Залезай на забор, с забора ему на спину. У него спина как платформа, можно по-турецки сидеть.

Гришка залез на коня с забора. Летать в виду зоотехника ему почему-то не захотелось, и вообще ему теперь не хотелось летать. Конь Трактор шёл плавно. Возле старой кузницы остановился, понюхал крапиву.

Здесь мормыши живут, сказал он и пошёл дальше. Иногда, когда мне удаётся подремать лёжа, мормыши подходят и расчёсывают мне гриву. Очень славные существа.

А вы не могли бы меня познакомить с ними? спросил Гришка.

К сожалению, невозможно. Мормыши не признают светских манер. Они могут сами предстать, а могут и не предстать. Очень самобытные существа. И очень деликатные.

Враки! крикнул воробей Аполлон Мухолов пролётом.

Конь Трактор мчал по мягкой, нагревшейся за день дороге. Пробежал малиновый лес, черничное болото. Выскочил на выпас.

Коровы стояли сгрудившись. Громко ревели, трубили и стонали. Козёл Розенкранц под кустом лежал и не обращал на их вопли никакого внимания.

Изгородь сломана, сказал конь тревожно. Наверное, коровы в клевер ходили. Оттого и ревут и стонут объелись. Они помереть могут. Что вы, Григорий, такое дело

Эй, Розенкранц! крикнул Гришка. Что ж вы лежите?

Не мешайте, ответил козёл. На них пираты напали.

На кого? спросил Гришка, слезая с коня. На коров?

При чём тут коровы? На путешественников! Козёл нервно дрыгнул ногами, он книжку читал.

Розенкранц, где пастух Спиридон Кузьмич? спросил конь Трактор. Почему вы один?

На свадьбе. В деревне Городище. Его внучка туда замуж ушла.

Вставайте! крикнул конь. Коров гонять нужно.

Сейчас, главу дочитаю

Козёл вытянул шею по земле, дотянулся до куста незабудок и принялся их жевать, закатив глаза, козлам перевоспитываться нелегко, это им даётся не сразу. Бывают у них такие рецидивы.

Коровы ревели. В их глазах Гришка видел боль и страдание.

Глупые вы, глупые, говорил Гришка шёпотом. Чего же вы клевер ели без меры, знаете, что нельзя.

А вкусно, сказал конь Трактор. Коровы как дети: пока не заболеют, будут вкусное кушать Их обязательно и немедленно нужно гонять. Тогда организм справится Смотрите, они уже ложатся! Ни в коем случае нельзя им давать ложиться. Розенкранц, коровы погибнут!

А ему наплевать. Козёл он козёл и есть, сказал воробей Аполлон Мухолов пролётом. Козлы лишены чувства ответственности.

При этих словах козёл Розенкранц подпрыгнул.

Ах ты пернатая промокашка! Ах ты кошачья закуска! Не достав воробья рогами, козёл бросился на коров.

С другой стороны на них скакал конь. Коровы поднялись с трудом. Они страдали И побежали они, как бы перескакивая через свою боль, словно она была разбросана по земле.

Живее! кричал Розенкранц. Кому говорят! Полундра! Свистать всех наверх! На абордаж!

Но одна корова лежала, не могла встать.

Григорий, поднимайте её всеми средствами! пробегая, скомандовал конь Трактор.

Гришка корову уговаривал. Гришка корову за хвост тянул.

Корова лежала. И закатывались коровьи глаза.

Её только палкой, сказал Аполлон Мухолов пролётом. Иначе никак.

Гришка взял палку. Палка непривычно тянула руку. Он замахнулся на корову и почувствовал себя скверно.

Корова, сказал он, пожалуйста, беги Беги, ну, корова. Ударить Гришка не мог. За что ударять? Заметил Гришка в коровьих глазах такую отрешённую тоску, что чуть-чуть и перейдёт эта тоска в забытьё. Вставай! крикнул Гришка. Вставай, тебе говорят! Вставай! крикнул Гришка, ударив корову палкой. Мысль у него в голове мелькнула: Как же хирурги, они ведь тоже боль причиняют, спасая?.. Гришка зажмурился, огрел корову изо всей силы.

И ещё

И опять

Корова смотрела на него почти с ненавистью.

Гришка опять зажмурился, чтобы не видеть, и ещё ударил корову изо всей силы. Она поднялась тяжело. Выпрямила ноги, как бы Гришке назло, с большим усилием. Ноги её дрожали.

Она постояла и пошла. Гришка гладил её, пинал и плакал. Колотил палкой и орал не своим голосом. Потихоньку, усилие за усилием, шаг за шагом, побежала корова. Гришка вперёд заскочил. Сквозь сизый слепой туман и упрямство проглядывала в коровьих глазах забота.

Гришка обрадовался.

Ишь ты, Бурёнка Давай, коровушка, двигай!

Конь и козёл ловко гоняли стадо но кругу.

Внезапно нахлынула на Гришку радость, может быть, даже счастье. Но было оно такое, от которого не взлетишь, от которого люди садятся в уединении и устало молчат.

Григорий, сказал конь. Слетайте мигом за этим молодым человеком, зоотехником. Для чего он, спрашивается, науку прошёл на колхозные деньги?

Гришка подпрыгнул и побежал.

Кочки мелькали, кусты хватали за волосы. Пыль набивалась в глаза.

Куда вы несётесь, Григорий, услышал он возле уха. Скосил глаза воробей летит рядом, Аполлон Мухолов. Крыльями машет так, что они слились в серый шар. Григорий, на такой скорости разговаривать невозможно! прокричал воробей. Вы знаете, я, кажется, снова влюбился

Гришка хотел ответить: Потом. Сейчас некогда. Но Аполлон Мухолов отстал с криком: Это, Григорий, счастье

Гришка ворвался в контору. Крикнул прямо с порога:

Товарищ зоотехник! Коровы!

Зоотехник выскочил на крыльцо.

Что коровы?

Объелись клевером!

Что смотрел Спиридон Кузьмич? Я ему!

Вы же его отпустили на свадьбу.

Зоотехник прямо с крыльца прыгнул на мотоцикл. Завёл его в треть секунды и ринулся. Гришка на заднем сиденье прилип.

Ещё издали услышали они рёв и страдание стада.

Умрут! Зоотехник схватил себя за волосы.

Мотоцикл вильнул, чуть не врезался в пень от такого опрометчивого движения.

А на коне сидя и волосы себе можно рвать, отметил про себя Гришка.

Коровы бегали по кругу гораздо резвее. Бока их вздымались и опадали. Козёл Розенкранц иногда выскакивал вперёд, резко осаживал стадо для энергичной встряски и поворачивал его в обратную сторону, чтобы коровы не закружились.

Давай! закричал зоотехник. Молодцы! Гоняй их, блудливых!

Зоотехник помчался на мотоцикле поворачивать корову, которая отбилась от круга и залезла в кусты. Корова вильнула вбок, зоотехник за ней. Влетел со своим мотоциклом в канаву и замер. Гришка пошёл его вынимать.

Зоотехник лежал в тине и бормотал с ужасом:

Что будет? Что будет?

Подошёл конь Трактор.

Уже ничего не будет. Опасность уже миновала. Ещё побегают и спокойно.

Я знаю, всхлипнул в канаве зоотехник. Тебе, Трактор, мой мотоцикл не нравится. Ненавидишь ты мой мотоцикл

Нет, почему же, ответил конь. Машина хорошая, с девушками кататься

Вечером возле правления колхоза председатель Подковырин Николай Евдокимович повесил на доску приказов:

И странно, козёл Розенкранц ходил у доски с гордым видом и со всеми здоровался.

Ты что нос задрал? спросил у него Пестряков Валерий, вернувшийся из лесного похода.

Приятно, ответил ему козёл Розенкранц. Даже в выговоре меня теперь не козлом называют, а товарищем Вот как.

Хочу, чтобы вы прокатились в седле, сказал конь Трактор. Теперь я буду работать с самим товарищем Подковыриным.

Гришка залез в седло, ноги его до стремян не доставали, но сознание, что он в седле, делало Гришку как будто выше.

Конь бежал ровно, стараясь, чтобы Гришка не шибко набил себе место, на котором сидит. Седло вещь удобная, но взрослая, юлить на нём не нужно.