Черный Кот остановил лошадь почти возле самого крыльца и начал спешиваться. Тиа, оцепенев от страха, все еще стояла у окна. Она могла бы побежать, но на лошади ему ничего не стоило догнать ее. Да и спрятаться было негде.

Громко заржав, черный конь яростно забил копытами, но быстро успокоился. И тут Тиа обнаружила, что из-под огромной широкополой шляпы Черного Кота на нее удивленно смотрели… Боже! Глаза отца!

— Папа… — глухо проговорила она. Ее ноги, которые всегда так радостно несли ее навстречу отцу, как будто приросли к крыльцу.

— Тереза? О, мой Бог! — воскликнул Матео Лорка. Он был уверен, что это Рита, и поспешил за ней. А это оказалась Тереза! Как быстро она выросла. Еще шесть месяцев назад он бы не допустил такой оплошности.

Рита, конечно, разозлится и отругает за то, что Тереза увидела его в таком виде, но он привык к гневу жены. К тому же он скажет ей, что раз он не узнал в этой молодой женщине свою собственную дочь, то она уже вполне взрослая для того, чтобы знать, что ее отец — Черный Кот. Матео похлопал по спине Панцера и подождал, пока Тереза опомнится и приведет в порядок свои мысли. Голубые глаза дочери были настолько чисты, что он без труда смог прочитать в них весь поток бушевавших в ней чувств: потрясение, страх, недоверие и, наконец, смирение. Он очень медленно поднялся по ступенькам крыльца и, войдя в дом, подошел к дочери.

Тиа попыталась отпрянуть от него в сторону. Но он поймал ее и крепко прижал к себе.

— Забудь все, что ты видела сегодня в городе. Ведь я по-прежнему твой отец.

Тиа непроизвольно вздрогнула в его руках, но тут же стихла. От него пахло, как от папы. Он говорил голосом папы. И все-таки в глубине сознания она никак не хотела поверить в то, что ее отец — Черный Кот. Но и тогда, в городе, она тоже слышала голос отца, и он всегда называл ее Терезой. А когда особенно гордился ей — Терезой Гарсиа Лорка, и его черные глаза прямо-таки светились от счастья. Отец не признавал имени, которым называли ее мать и сестра в честь старой испанки Тиа Андреа. Она ухаживала за мамой, когда та родила Андреа. Но для папы Тиа всегда была только Терезой.

Девушка подняла лицо и посмотрела в глаза отца.

— Почему ты не сказал мне? — укоризненно спросила она.

— Мама запрещала, говорила, что ты еще слишком мала и не поймешь всего. Я всегда спорил с ней, но это было бесполезно… — Он пожал плечами. — Женщины никогда не дадут переспорить их. А где мама?

— В городе.

Матео это не понравилось. Рита никогда не одобряла его поступков. И то, что произошло сегодня, несомненно взбесило бы ее. Матео проклял про себя этого чертова Джонни Браго за то, что он привел их сюда. Браго мог бы отправиться куда-нибудь в другое место и не создавать всех этих проблем.

Заметив напряженность и растерянность Терезы, Матео легонько встряхнул дочь и снова обнял ее.

— Я так скучал по тебе, малышка. Каждый раз, когда я видел красивую лошадь, я представлял себе, как ты сидишь на ней и несешься вперед, натянув поводья, а твои волосы развеваются на ветру.

— Странно, что ты узнал меня в этой шляпке…

— Меня не проведешь, — солгал он.

На его смуглом мужественном лице заиграла улыбка. Тереза покраснела и смутилась, вспомнив, как всего час назад она мысленно соблазняла его. Отец, с его великолепной фигурой, красивым загорелым лицом, темными глазами и блестящими черными волосами, всегда казался ей самым прекрасным мужчиной на свете. Весьма странно, что она не узнала его даже со спины. Но Тиа никогда не видела его на лошади в такой одежде. Раньше он всегда возвращался домой, когда они уже спали. Уезжая, он надевал на себя коричневое пончо, которое полностью скрывало его фигуру.

Отец, наконец, выпустил ее из объятий, снял с головы сомбреро и вытер вспотевший лоб. Тиа обняла его за талию и тут же забыла обо всем — любовь переполняла ее сердце.

— Так-так, — проговорил отец, оглядывая ее с ног до головы. — Мой любимый цветочек, кажется, распустился?

— Мне почти восемнадцать. Я уже совсем взрослая и могу быть посвящена во взрослые тайны! — Тиа рассмеялась, но потом вдруг всхлипнула. Узнав, что известно, кто такой Черный Кот, мама придет в ярость. А когда она злится на папу, никто из них не смеет быть ласковым с ним. Они с сестрой даже не осмеливаются взглянуть в его сторону, когда он попадает в немилость к маме.

Тиа почувствовала себя неловко — с одной стороны, она была предателем, который нарушает семейные традиции и продолжает нежничать с папой, хотя тот провинился. С другой — она была уже достаточно взрослой, чтобы знать правду. Бедная мамочка! Все эти годы она свято хранила секрет, что их папа — Черный Кот, человек, которого разыскивают власти. Теперь Тиа понимала, почему отец всегда одевался в черную потертую одежду, которая ему совершенно не шла, вместо того чтобы носить этот роскошный костюм. Господи! Но ведь если его поймают, то отрубят голову и, насадив ее на шест, пронесут по всем окрестным городам, как военный трофей. Тиа почувствовала прилив благодарности матери, которая все эти годы поддерживала их веру в то, что отец — простой бизнесмен и ему приходится часто и надолго ездить в Мехико. Тиа попыталась представить себе, как мама относится к тому, чем на самом деле занимается отец. Теперь стало понятно, почему она никогда не старалась выделиться среди горожан. Это могло бы выдать ее. Тиа замечала, что с появлением в доме отца атмосфера накалялась. Первый день мама всегда ужасно нервничает, но потом успокаивается… То, что происходило между ее родителями, никогда не обсуждалось с детьми, так же как никогда не говорилось вслух о том, чем их отец зарабатывает на жизнь. Думая обо всем этом, Тиа не спеша подошла к плите.

— Ты хочешь чего-нибудь поесть? У нее сегодня тушеное мясо, — сказала она, глядя на большой чугунный горшок, стоящий на плите. Это они с Андреа нарезали мясо и овощи утром. Тиа повернула одну из заслонок печи, и огонь медленно погас. Мама, наверное, перед уходом на работу подбросила в плиту дров. Это было в одиннадцать часов… Так что теперь мясо должно быть мягким и нежным.

— Моя добрая девочка, — проговорил папа по-испански. — Я такой голодный, что могу проглотить целую стаю обезьян. — С веселой улыбкой он повернулся к двери, как бы почувствовав какую-то опасность. Тиа проследила за его взглядом — окутанные облаком поднятой ими пыли, к дому приближались несколько всадников.

— Кто это? — спросила она, зная, что у отца великолепное зрение. Теперь она понимала, что оно не раз спасало ему жизнь. Ведь все эти годы он только и делал, что выслеживал своих врагов и прятался от них. Отец должен быть очень осторожен и мгновенно чувствовать опасность. Может быть, именно это в нем так привлекает ее? Она была абсолютно уверена, что ни один из мужчин не был так удивителен и так загадочен, как ее отец.

— Это всего лишь Пачио и еще несколько моих людей, — беспечно ответил он. — Не волнуйся, детка! — Он не спеша подошел к плите и снял крышку с горшка.

— Где твоя сестра?

— Андреа в школе — сегодня у ее учеников письменная работа. В прошлом месяце, когда я сдала экзамен, она сказала, что теперь могу помогать ей. Но с тех пор я только стираю и глажу. По их мнению, это все, на что я гожусь.

— А почему ты сама не в школе?

— Старшие заканчивают раньше. — Тиа слегка оттолкнула его от плиты, чтобы он не мешал ей. Наложив огромную тарелку ароматного горячего мяса, помидор, моркови и перца, Тиа поставила ее на стол. Отец внимательно разглядывал банки и бутылки на висевшей над плитой полке, которая служила кухонным буфетом.

Зная, чего он хочет, Тиа нагнулась и отодвинула в сторону линялую занавеску, открыв небольшую полочку, на которой мать держала бутылку виски. Она достала чистый стакан и поставила его и бутылку возле тарелки с мясом.

— Гм. Ты хорошо знаешь своего папу. — Он сел за стол, наклонил черноволосую голову над тарелкой и начал жадно есть. Стук копыт неумолимо нарастал… Он сделался ужасно громким, но тут внезапно смолк — это двенадцать всадников остановились у крыльца. Заскрипели седла. Мужчины произносили ругательства на гортанном испанском языке. На деревянное крыльцо, однако, стуча коваными сапогами и звеня оружием, вошел только один из них.