Он включил горячую воду в душе и начал раздеваться. Салли зашёл в душ только тогда, когда повалил пар. Вода обжигала, но он терпел. Он намыливал своё тело очень тщательно, не пропуская ни дюйма. Пока кожа не заскрипела от чистоты, Салли не выходил из душа.

Покинув душ, он не стал заморачиваться с полотенцем, а просто прошёл к зеркалу и взял бритву. Немного пены, и вот острое лезвие плавно скользит по мужским щекам, шее, подбородку, а с длинных седых волос капает вода.

Закончив с бритьём, Салливан уставился на своё отражение в зеркале. Ему определённо что-то нужно поменять во внешности. Он провёл пальцем по шраму, который пересекал левый глаз. Да, нужно что-то менять.

Его взгляд остановился на ножницах, которые лежали на столике возле раковины. Недолго думая, Салли взял их и обрезал свои волосы.

- Чёрт! – выругался он, посмотрев на неровный срез. – Так не пойдёт.

Он намылил волосы и взял в руки бритву.

- Вот так-то лучше, - проведя рукой по бритой голове, улыбнулся он своему отражению.

***

Я оторвал от себя Антонию, хоть мне этого делать и не хотелось. Её тело, её губы сводили меня с ума.

- Что не так? – спросила она, усевшись мне на живот, отчего я застыл, так как возбудился моментально. Мысленно выругавшись, я ответил:

- Всё так. Но…

- Что «но»? – поёрзав на мне ,переспросила она. А я подавил стон.

- Если ты продолжишь меня целовать, я не смогу долго сдерживаться.

- Так ведь мы почти женаты. Зачем сдерживаться?

То, что она мне сказала, остудило мой пыл. Я подмял её под себя, после чего быстро встал. Отойдя к окну, я стал рассматривать её. Пусть я её практически не знал, но что-то мне подсказывало, что она играла со мной, и мне это не нравилось.

- Я сказала что-то не так? – спросила Антония, садясь в кровати.

- А ты хорошая актриса, - смотря ей прямо в глаза, сказал я.

Антония вздрогнула и отвела взгляд.

- Жаль, что ты так думаешь.

- Да? И почему же?

Она не ответила, обняла себя руками.

Сейчас она выглядела такой невинной и ранимой, что я почувствовал себя последней сволочью. Сжав руки в кулаки, я подошёл к ней и заключил в крепкие объятия.

- Прости меня, - прошептал я ей в волосы. Она всхлипнула. – Тише, малышка. Тише.

Я обхватил ладонями её лицо и поцеловал в губы. Когда она обняла меня за шею и углубила поцелуй, зверь внутри меня сорвался с цепи. Рыча, я подхватил её на руки. После чего забрался на кровать и уложил мою Антонию на простыни.

***

Антония провоцировала его. Но когда он назвал её актрисой, то что-то в ней взвыло от обиды, и она надулась как ребёнок.

Она видела, что он сжал кулаки и двинулся в её направлении. По-правде, она думала, что он просто её ударит. Какой же был для неё шок, когда он обнял её, а после стал просить прощения и целовать. После первого его поцелуя, Антонии захотелось большего, сама не понимаю, почему. Он ведь был врагом. Она не могла хотеть его ни в каком плане. Но она хотела, хотя и боялась себе в этом признаться.

Руки сами потянулись к его шее, обвивая её и углубляя поцелуй. Он зарычал, подхватывая её на руки. Когда спина девушки коснулась простыней, она притянула его к себе, раздвигая ноги.

- Антония, - прошептал он её имя, отчего девушка выгнула спину. – Я хочу тебя.

- Да, - сорвалось с её губ. И это было начало её полной капитуляции.

Глава 8.

Приглушённый свет. Всего пара свечей горит.

На белых простынях два тела извивались.

Крича, рыча, стоная.

У меня просто сорвало крышу, когда она ответила согласием. Я накинулся на мою Антонию, словно голодный зверь, разрывая её одежду, стремясь овладеть ей.

Её белая кожа была такой нежной, что я на миг испугался, что могу поцарапать её своими грубыми руками. Но когда она простонала моё имя, я отбросил свой беспричинный страх.

Изучая губами её тело, я параллельно стягивал с себя одежду. Поцеловав вершинки её грудей, я прикусил одну из них, а с уст Антонии сорвался стон. Спускаясь ниже, я замедлился у её живота, представляя, что в будущем, здесь, внутри неё, будет развиваться мой сын или дочь.

Разведя её бёдра пошире, для того, чтобы разместиться между ними, я медленно стал входить в неё. Её ноготочки впились в мой зад, заставляя меня двигаться быстрее. Наполнив её, я охнул. Ещё ни с одной женщиной я не испытывал такого. Мы подходили друг другу идеально. Мы просто были созданы друг для друга.

Антония провела ладошкой по моей щеке и улыбнулась, и тогда я сделал первый толчок, за которым последовало множество других. Она выгибалась подо мной словно кошка. Царапала мне спину. Я же в ответ укусил её. Двигаться в ней и пить её кровь, я не мог и мечтать об этом.

МОЯ, твердила моя вампирская сущность. МОЯ.

***

Харт смотрел на свою спящую жену. Сейчас в его сердце зародилась тревога. Он боялся потерять Тео, как Бэлз. Он чувствовал, что что-то должно произойти. И вся его сущность требовала предотвратить это, даже ценой чьей-то жизни, но только не Тео.

Убрав прядку с лица девушки, Харт наклонился к ней и нежно поцеловал в щёку. Как бы ему ни не хотелось сейчас покидать её, но он должен разобраться с возникшей проблемой.

Уже спускаясь в холл, он заметил Джексона и Поля. Те что-то активно обсуждали, вернее, обсуждал Джексон, а Поль слушал его.

- … если разрезать поперёк, а не вдоль, то будет более эффектно, согласись?

Харт видел, как Поль недовольно хмурит брови.

- Хочешь сказать, что ты со мной не согласен? – продолжал Джексон.

- Он именно это и хочет сказать, но ты ему и слова не даёшь вставить, - вмешался в их разговор Харт. Мужчины посмотрели на него и поклонились. – У меня для вас обоих есть задания.

- Какие? – спросил Поль, отвешивая подзатыльник волку, когда тот принялся суетиться.

- Ты, Поль, останешься здесь. Головой отвечаешь за Тео.

- Думаете, госпоже что-то угрожает?

- Возможно.

- А я?

- Ты пойдёшь со мной. Есть дело.

Джексон улыбнулся. Поль закатил глаза.

- Когда выдвигаемся? – спросил Джексон, уворачиваясь от очередного подзатыльника.

- Уже стемнело, так что сейчас, - бросил Харт, направляясь к выходу. Джексону ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

***

Положив голову Нику на грудь, Антония слушала, как стучит его сердце. Как странно, её всегда учили, что вампиры – зло, что пусть в существе хоть капля от вампира – оно зло. Но она не чувствовала зла в Нике. А он ведь был полукровкой, был вампиром.

У неё мурашки пробежали телу, когда он провёл пальцами по её плечу.

- Не спишь?

Его голос был хриплым, и от этого она задрожала всем телом.

- Что такое? Тебе холодно?

Антония подняла голову и посмотрела на него. Ник улыбался. Возмущённо ударив его кулачком в плечо, она села, прикрывая простынёй грудь. Осмотревшись в поисках одежды, она лишь наткнулась на его одежду и ошмётки своей. Вздохнув, она попыталась встать, но у Ника были на это другие планы.

Подмяв её под себя, он разместил свои руки по обе стороны от её головы, заглядывая в глаза.

- Как же я долго тебя ждал, Антония. Моя любимая.

Его ярко-голубые глаза горели. Что-то в ней ёкнуло. Похоже, она начала в него влюбляться. Или же это просто его слова дурманят ей голову? А может его ласки? Он обращался с ней как с сокровищем. Хоть у неё был и небольшой опыт в общении с мужчинами, но так с ней никто себя не вёл, так как Ник. Она закусила губу, жалея, что он не стал её первым. Может быть, тогда она испытала бы ту боль, которую ей причинил Генри, сын мясника. Но что сделано, то сделано, былого не воротишь.