Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Высокая фигура большими шагами выступила из тени. Самец нагнул голову в низком поклоне. Рэд склонилась лишь чуть-чуть. Она надеялась на удачу, но все же была подозрительна. Рапторам полагается начинать ухаживания с утра и продолжать их весь день, чтобы оба имели возможность оценить каждое движение другого, каждую часть тела, каждый запах. Она была несчастна и одинока, но еще не до конца отчаялась.

Снфффф! Хорошо. Он красноносый, но не из близких родственников. Ее обонятельные центры автоматически перелистывали весь проверочный список. Инстинкты не позволяли ей принимать ухаживания близкого родственника.

Самец подошел, кланяясь при каждом шаге. Рэд выступила из папоротника на более открытое место, где она могла лучше видеть. Высокий самец подошел к краю поляны и остановился. Его прежде грациозные поклоны сделались неуклюжими. Сердце Рэд упало: он что-то скрывает. По правилам он должен был подойти ближе. Она топнула левой ногой. Крак!

Он остановился, кивнул и сделал еще полшага вперед. Рэд видела контуры его тела, очерченные последними лучами заката. Он был очень высок и мускулист. Может, он просто робеет?

Они стали обходить друг друга кругом. Рэд приняла оборонительную позицию, стараясь скрыть свой тощий хвост. Самец посмотрел на него и попятился, заставляя ее следовать за собой и перенять инициативу в танце.

«Не уходи», — думала Рэд, изо всех сил стараясь казаться ловкой, сильной и здоровой. Самец повернулся к ней боком — жест, означающий нерешительность и колебания.

Рэд стало не по себе от некоторых его движений. Он комкал игру, нарушая этикет. Теперь он шел рядом, пытаясь прислониться к ней боком.

Такую форму интимного контакта используют обычно хорошо знакомые пары, доверяющие друг другу. В детстве Рэд часами стояла, прислонившись к своей сестре, а когда повзрослела, они с другом вечера напролет после охоты и совместной трапезы наслаждались этим прикосновением. Ей ужасно не хватало этого контакта последние несколько дней. Но когда этот незнакомый самец коснулся ее, она почувствовала, как ее кожа судорожно сжалась. Рэд не понравилось, как он прислонился к ее плечу. В этом было что-то нечестное.

Она остановилась, сделала глубокий поклон — и, заглянув снизу, увидела отметины на его горле. Пятна! — зазвенело у нее в голове. — У него пятна!

Рэд сунула морду поближе, прямо ему под подбородок. Он отдернул голову, но Рэд уже успела разглядеть. Клещи. Красные пятна — это клещи! Ужас перед маленькими красными пятнышками был врожденным. Она видела птенцов и взрослых, медленно умиравших от клещей.

Она схватила самца за шею и присмотрелась внимательнее. Внутри красных пятен копошились маленькие черные точки. У него насекомые!

Рэд отскочила на три шага, подняла голову и издала угрожающий и тревожный вопль. Самец растерялся. Она ринулась на него, рассекая воздух всеми шестью передними когтями.

Он все понял и скрылся в темноте. Через несколько минут его запах был уже еле ощутим, и она убедилась, что он ушел.

Она думала: «Самцы такие лгуны! Я немного худощава — но я же не пытаюсь никого обмануть! Этому изъеденному жуками неудачнику еще повезло, что я не разорвала его на части».

Рэд вернулась в свое гнездо, взбила подстилку из папоротника, легла и жадно впилась в ногу игуанодона, припрятанную там про запас. Насытившись, она заснула.

Просыпалась Рэд, как всегда, медленно. Пока сознание возвращалось к ней, чувства ее исследовали воздух на запахи и звуки. Она ощущала слабый, далекий запах дейнонихов и желтоносых рапторов. И среди этих знакомых запахов вдруг различила нечто, заставившее ее резко открыть глаза. Это было что-то знакомое и очень близкое. Почти как запах ее матери. Почти, но не совсем. Однако запах свидетельствовал о присутствии определенно красноносого раптора.

Свои… моя семья. Запах вывел Рэд на крутой берег высокой реки. Два маленьких ютараптора, не больше трех недель от роду, и один детеныш постарше неуверенно выбрались из логова. Они пищали и принюхивались к Рэд. Она тоже принюхивалась к ним. Их запах был как неясное воспоминание о ее собственном детстве. Она подняла голову и пристально всмотрелась в них. Кто это? Ее мать? Отец? Не отец… не мать… но все же часть меня — только меньше, чем половина меня.

Нет, она не встречала этих детенышей раньше. Но ее обонятельный «компьютер» выдал волнующее сообщение: половина половины… эти малыши — половина от моей половины… это дети моей сестры!

Рэд отступила и села. Детеныши неуверенно приближались, принюхиваясь, отбегали, снова подходили, опять принюхивались. Чутье подсказывало им, что это их тетя.

«Ссссссссс!» — послышалось из логова угрожающее шипение. Оттуда показалась большая голова раптора с оскаленными зубами. Внезапно шипение прекратилось. Рэд шумно втянула воздух. Этот запах всколыхнул ее память.

Половина меня… эта взрослая самка — моя половина! Я знаю тебя!

Последний раз она ощущала этот запах три года назад, холодным канадским днем. В последний день, когда она видела своих братьев и сестру. Она и ее друг отправлялись в новые южные земли.

Рэд принялась неистово танцевать приветственную джигу. Она прыгала с ноги на ногу, крича: «Пип-пип-пип!», как большой птенец-переросток.

Это действительно была ее сестра.

Краснокожая хищница - i_014.png

На следующий день рано утром самка однотонного игуанодона довольно чавкала, поедая листья. Она отрывала твердые пятипалые листья своим острым клювом, уминая их за обе щеки. Острые, как пила, края клюва легко врезались в плотную мякоть растения. Язык автоматически скатывал кусочки зелени в шар, обволакивая их слюной. Растительные шарики ритмично препровождались в жевательный отдел — ротовую полость между массивными рядами моляров. Когда игуанодониха жевала, раздавался утробный низкий звук, как от огромной кофемолки. Мощные челюсти сжимались дважды в секунду. Дважды в секунду зазубренные края плотно посаженной сотни зубов перетирали захваченные куски растений в кашу. Дважды в минуту язык скатывал массу в шарики и проталкивал глубже в пасть. Каждую минуту по горлу прокатывался комок, медленно и плавно продвигаясь вниз, к желудку.

Это была самая эффективная система по перерабатыванию растительной пищи в эпоху Раннего Мела — животное могло начать еду с сухого, жесткого, пыльного куста и превратить его в легкоперевариваемую массу.

Самка игуанодона пребывала в благодушном настроении. Она ощущала свою целесообразность, которую можно было бы выразить так: «Я делаю то, что должна делать, и я делаю это хорошо». Однако держалась она настороже. Великолепным обонянием она чувствовала след остального стада за несколько сотен ярдов. Большие, ясные голубые глаза каждую секунду оглядывали все вокруг. Глазные яблоки у нее навыкате, как у коровы или оленя, поэтому правое и левое зрительные поля захватывают зоны и впереди, и по сторонам.

Слабый треск в кустах заставил ее прекратить жевать и сфокусировать внимание. Полнейшая тишина. Она не могла уловить запаха: звук шел слева, с подветренной стороны. Она стала отступать к своему стаду.

Снова раздался треск сухих веток. Она услышала мягкие шаги по влажному лугу — на сей раз справа, наискосок по ветру, между нею и стадом. Самка только собралась повернуться туда.

Хаммп! Полтонны живого веса на большой скорости врезалось в нее справа и сбило с ног. Другая тяжесть свалилась ей на шею, пригвоздив ее к земле.

Краснокожая хищница - i_015.png

Два ютараптора умертвили свою жертву быстро и аккуратно, обрушив на нее шквал ударов, нанося глубокие раны передними и задними когтями одновременно.

Рэд поднялась и огляделась, чтобы удостовериться, что остальное стадо игуанодонов не собирается нападать на них. Иногда вместе собираются не меньше сотни игуанодонов. И пытаются растоптать рапторов. Но на сей раз этого не произошло. Несколько игуанодонов выпрямились и стали принюхиваться и вглядываться, но тут все стадо побрело в противоположную сторону.

7
{"b":"201542","o":1}