История Сергея Резвея, нескладного рекламщика, которому чуть под тридцать, не имеющего ни друзей, ни подруг, была написана мной осенью 2004 года.

Началось всё с главы «Инициация», которая должна была стать небольшим рассказом и закончиться суицидом хомячка, возомнившего себя львом.

К моему удивлению, герой вызвал симпатию у циничной публики контркультурного ресурса udaff.com, где была выложена первая глава под названием «Кирпичи-1». Ведь я даже не знал, как назвать то, что у меня получилось, и озаглавил эту первую главу в честь моей любимой на тот момент питерской рок-группы «Кирпичи».

Читатели сайта потребовали продолжения и новых приключений из жизни офисного планктона, и я написал вторую главу. После второй – третью.

К пятой главе о «Кирпичах» заговорили в Рунете. Начались многочисленные перепечатки. Читатели в комментариях делали ставки на то, как повернётся сюжет, чем закончится книга.

К десятой главе мне позвонили из одного издательства и предложили выпустить книгу.

Ирония судьбы, но прошло почти десять лет, прежде чем книга «Кирпичи» вышла в свет, да и то в качестве электронной.

Эта версия первых «Кирпичей» – каноническая, если не считать редакторских правок. В ней сохранены ход событий, герои и их характеры, сюжетная линия.

Это та самая история, которая… Впрочем, читайте сами.

За это время читатели прислали мне десятки тысяч писем и сообщений о том, как им понравилась книга, и как было бы здорово, если бы история продолжалась.

Я счастлив сообщить, что история Сергея Резвея теперь имеет продолжение.

Но прежде чем искать «Кирпичи 2.0», прочтите, с чего всё начиналось.

– Ты в магазин? Купи мне шоколадку, Резвей, – попросила Лида, – пожалуйста!

Что? Так подставить, а теперь спокойно о чём-то меня просить?! Лидка Фрайбергер, несмотря на сложившийся стереотип о некрасивых немках, отличалась сногсшибательной внешностью. Она это знала и – хуже всего – вовсю этим пользовалась.

Народ в офисе дружно оскалился. Всем интересна моя реакция. Чёрт!

Шеф дал нам проект. Свою часть проекта я выполнил, а наша деловая стрекоза Лидочка, занятая куда более важными делами, не успела. И ладно не успела да покаялась – шеф побурчал бы, но продлил срок. Так нет!

Утром, на планёрке, не моргнув глазом, заявила: «Михаил Степанович, выполнение проекта задержано по вине Резвея, не собравшего в срок данные по заказчику». Резвей – это моя фамилия.

От такого коварства я, безгранично удивлённый, застыл как парализованный.

А Степаныч, старый хрыч, внимательно изучив длиннющие Лидкины ноги, заканчивавшиеся где-то на уровне его груди, вынес вердикт:

– Проект закончить до завтра, Резвея лишить квартального бонуса.

В общем, послать Лидку в далёкие края или принести шоколадку – так вопрос не стоял. Первое сделать не позволяли врождённая робость и воспитание. Оставалось второе. Но вопрос в том, как бы ответить, окончательно не растеряв остатки гордости. Если бы мы с Лидкой были одни, я легко бы согласился, но коллектив, до этого сосредоточенно кликавший мышками, замолк в ожидании.

Подумав, я нашёл, казалось бы, компромиссное решение:

– Хорошо, но с тебя чашка горячего кофе к моему приходу.

– Вот ещё, разбежался, – скривила она губы, – не маленький, сам нальёшь.

Такого ответа надо было ожидать. Сам не пойму, с чего вдруг мне показалось, что Лида захочет меня выручить. Где-то в углу программистов послышался отчётливый смешок. Это Саня Бородаенко не сдержал презрения. Он вообще всех презирал, а меня – особенно.

– Резвей, и мне сигарет купи! – заорал стажёр Панченко.

– А мне щенка, кроссовки и барабан! Ладно, Резвей? С получки отдам! – Бородаенко не удержался и проявил остроумие.

Шёл дождь, чавкающая грязь при каждом шаге взлетала вверх и норовила приземлиться мне на штаны. Моросящий дождь заставлял жмуриться, а это при моём плохом зрении плюсов в ориентации на местности не давало.

Коммунальные службы перекопали участок дороги возле офиса, сменили трубы, но вновь заасфальтировать забыли. Местность напоминала колхозное поле после уборки урожая.

Мимо с гудением пронёсся грузовик, водитель которого весело погрозил мне кулаком. Штаны и куртка вмиг оказались облеплены комьями слякоти, а сопутствующие водопады грязи залили очки и лицо. В голову упорно лезли мысли о ковровых бомбардировках. Настроение ухудшалось, хотелось кого-нибудь убить.

Цель, ради которой я вышел из офиса, явно не стоила всех мучений. Разболелось горло, и мне хотелось смягчить его какими-нибудь леденцами. До продуктового магазина недалеко, но чёрт меня дёрнул рискнуть выйти в такую погоду из офиса!

В магазине душно. Остановившись у витрины с колбасами, я снял очки и протёр их платком. Вытер лицо, вернул очки – жизнь стала налаживаться. За кассой стояла женщина лет сорока, очки в роговой оправе грозно сверкали, а копна обесцвеченных волос превращала продавщицу в пришельца из восьмидесятых. На меня пришелец не обращал никакого внимания.

Пока я приводил себя в порядок, в магазин зашёл ещё один покупатель. Тяжёлые ботинки, облепленные грязью, щетина и короткая причёска – молодой парень, классический рабочий класс. Зал магазина заполнил запах перегара и пота.

– Бутылку водки и два пива! – на удивление приятным голосом попросил парень.

– Какое именно пиво?

– Мне «Самурай», а вот этому… – здесь он обернулся ко мне. – Тебе какое «Клинское», чудик? И зовут-то тебя как?

«Эх! – пронеслось в голове. – Неудобно отказываться!».

– Мне, пожалуйста, «Арриву». А зовут меня Резвей.

– Слышали? «Арриву» ему! И пару пластиковых стаканчиков! – бросил он продавщице и снова обернулся ко мне. – Очень приятно, Резвей! Меня Лёхой зовут! Верняк – моя фамилия!

– Я, конечно, извиняюсь, Лёха, но чем вызвано угощение?

– Братуха, так ты получается сам себя извиняешь, что ли? – поинтересовался Лёха.

– В смысле? – не понял я.

– Ну, вот смотри. Я умываюсь – значит, я умываю сам себя, да? Получается, ты извиняешься перед самим собой?

– Ме-э-э, – промычал я, – ну, так же говорится… Извините.

– Вот, это уже по-русски. А повода нет: просто увидел хорошего человека и захотелось его угостить.

Он расплатился с продавщицей и кивком показал мне следовать за ним. Я совсем забыл и про леденцы, и про Лидкину шоколадку – без сомнений двинул вслед за Лёхой. Его уверенная походка, расправленные плечи и высоко поднятая голова невольно внушали уважение. Мы вышли из магазина. Дождь не прекращался.

– А куда пойдём-то?

– Да сядем сейчас на лавочке в скверике, тут недалеко.

– А дождь?

– Ты что, промокнуть боишься?

Желание задавать вопросы испарилось. Действительно, почему бы и не промокнуть? Мы шли молча, и всю дорогу я задавался вопросами: что я делаю, куда иду с этим человеком? Я искал объяснений и не находил их. Разум подсказывал, что надо вернуться в магазин и купить необходимое, всё то, что заказали ребята из офиса, где меня через минут двадцать по закону подлости начнут искать. Но желания возвращаться не было.

Дождь выполнил свою миссию и прекратился. Из-за облаков выглянуло солнце. В сквере пусто.

Лёха сел на мокрую скамейку, всем своим видом продемонстрировав, что его не заботят такие мелочи. Я робко примостился рядом. Открыли пиво. Пить холодное пиво на улице при такой мерзкой погоде большого удовольствия не представляло.

– Как пиво? – спросил Лёха.

– Пиво как пиво, – пожал я плечами, – холодное.

– Ясно. Ну, рассказывай! – после небольшой паузы велел Лёха.

– О чём?

– Как о чём? Чем живешь, чем дышишь? Кто ты вообще такой?

Потребность высказаться и выпитое на голодный желудок пиво развязали мне язык. Полчаса моего сбивчивого монолога, и Лёха знал обо мне всё. Какими-то ненавязчивыми вопросами и глубокомысленным хмыканьем он направлял мой рассказ и, дослушав, подвёл итоги: