Англосаксонское общество V—X вв. было типичным раннефеодальным обществом с сильными пережитками родо-племенного строя. Власть племенного короля в мирное время ограничивалась советом эрлов («благородных»). Она постепенно усиливалась и выходила за племенные пределы. Основную массу населения еще составляли свободные земледельцы-воины, объединенные в сельские общины, но уже возникло несколько социальных категорий, несущих, согласно англосаксонским «правдам», различную юридическую ответственность.
В процессе политического объединения и феодализации англосаксов большую роль сыграла их христианизация (VII в.), осуществленная римскими миссионерами, вступившими в конфликт с местными кельтскими христианскими центрами в Нортумбрии.
Христианизация англосаксов была гораздо более ранней и глубокой, чем христианизация скандинавов, что имело существенное значение для литературного процесса. Народно-эпическая «языческая» традиция, бытовавшая в устной форме, обрабатывалась в виде письменных произведений клириками или мирянами, получившими церковное образование. Кроме того, англосаксонская литература включает выдающиеся образцы христианского эпоса на библейские темы, созданного на древнеанглийском языке, в традиционной народной стилистической манере, аллитерационным стихом. Переданный в «Церковной истории англов» Беды Достопочтенного рассказ о пастухе Кэдмоне, начавшем складывать песни на библейские сюжеты после того, как ему это повелел во сне ангел, поразительно напоминает аналогичные рассказы о «призвании» эпических певцов у других народов.
В рамках настоящего раздела речь пойдет, однако, только об эпосе, разрабатывающем собственно народно-героическую тематику. Наряду с народными певцами-музыкантами (gleokud) и придворными советниками, хранителями мудрости — тулами, англосаксонские эпические памятники часто упоминают дружинного певца — скопа (scôp). По-видимому, в языческий период скопы были творцами и исполнителями аллитеративных песен героического содержания.
Основным памятником англосаксонского героического эпоса является монументальная эпопея о Беовульфе, дошедшая в рукописи X в. Язык рукописи — западносаксонский диалект с отчетливыми следами диалектов Мерсии и Кента. Возможно, что первоначально она была написана на одном из диалектов англов.
Поэма составлена между 675 и 850 гг. Некоторые лингвистические данные указывают на конец VI — начало VII в. Археологические параллели и возможность влияния первых образцов христианского эпоса указывают на VIII в. Составитель (автор дошедшей до нас книжной редакции поэмы), безусловно, имел клерикальное образование и, видимо, был знаком с христианским эпическим поэтом Ювенком (IV в.) или даже с «Энеидой» Вергилия. Христианские мотивы вряд ли являются просто позднейшей интерполяцией. Наряду с упоминанием Каина, Авеля, Ноя, потопа (все из библейской книги Бытия) нельзя не признать, что в самой героике Беовульфа есть черты христианского воина наподобие св. Георгия.
Поэма о Беовульфе, однако, непосредственно восходит к дохристианской героической фольклорно-эпической традиции, о чем свидетельствует ее метрика, стиль, сюжет и образы. Аллитерационный стих «Беовульфа» (так же, как и других памятников англосаксонского эпоса) чрезвычайно близок аллитерационному стиху скандинавской и древненемецкой народно-эпической поэзии. В строке имеется четыре главных ударения (по два в каждом коротком стихе), из которых третье (основное) аллитерирует с первым, иногда также со вторым, редко с четвертым. Так же, как в «Эдде», в «Беовульфе» широко применяются синонимы, кеннинги (типа «молния битвы» вместо «меч», «шлем ночи» вместо «темнота», и т. п.) и близнечные парные формулы (два слова, аллитерирующие и соотнесенные между собой по смыслу). В «Беовульфе» в большей мере, чем в «Эдде», обнаруживаются черты «формульного» стиля — общие места, постоянные эпитеты, косвенно свидетельствующие о фольклорном генезисе. С другой стороны, в «Беовульфе» встречаются «переносы» (не характерные для «Эдды») — плод книжной переработки фольклорного произведения.
С точки зрения жанровой природы «Беовульф», в отличие от эддических песен, представляет образец большой эпической формы. В «Беовульфе» так же, как в гомеровском эпосе, развит описательный элемент, действие развертывается постепенно, повествование изобилует отступлениями и ретардирующими подробностями. Особенно характерны для «Беовульфа» детальные описания одежды и вооружения, церемониала на пиру и т. п. «Беовульф» лишен стремительности и напряженного лиризма «Эдды», но отношение автора к героям и событиям все же более «персональное», чем у Гомера, что выражается в гимническом или элегическом тоне, встречающемся в отдельных местах поэмы. В дошедшем до нас виде «Беовульф» отличается большой композиционной стройностью, подкрепленной тематическим единством. Основной сюжет «Беовульфа» состоит из двух самостоятельных эпизодов, объединенных темой борьбы с «чудовищами», мешающими мирной жизни людей.
Живущее в болоте человекообразное чудовище Грендель (потомок Каина!) приходит каждую ночь в выстроенную датским королем Хротгаром пиршественную «Оленью палату» (хеорот), похищает нескольких спящих воинов и пожирает их в своем логове. На помощь датчанам является из своей страны гаутский богатырь Беовульф. Он смертельно ранит Гренделя, вырвав в борьбе у него руку. За сына мстит мать Гренделя. Беовульф отправляется в водяную бездну под болотом, где убивает мечом («издельем великанов») мать Гренделя и отрубает голову Гренделю. После торжественного пира, получив великую благодарность и богатые дары от Хротгара, Беовульф возвращается в страну гаутов, к королю Хюгелаку.
Во второй части Беовульф — уже старик, правящий гаутами после смерти Хюгелака и его сына. На земли гаутов нападает огнедышащий дракон, хранящий несметные сокровища (подобно Фафниру в «Эдде»). Беовульф в единоборстве убивает дракона, но сам умирает от его ядовитых укусов (как Тор после схватки с мировым змеем, согласно «Прорицанию Вёльвы»).
Поэма, начинавшаяся картиной похорон первого датского короля Скильда Скефинга, заканчивается описанием торжественных похорон Беовульфа. Указанный основной «двойной» сюжет дополнен пересказами песен, якобы исполнявшимися скопом на пиру в Хеороте, — о змееборстве Сигмунда (в скандинавской традиции Сигмунд — не змееборец, а отец змееборца Сигурда) и о битве при Финнсбурге.
В основной рассказ вкраплены многочисленные исторические реминисценции (в форме воспоминаний, предсказаний, намеков) и генеалогические сведения о датских, шведских и гаутских королях. Гауты (геаты) — восточногерманское племя, жившее в южной Скандинавии, по-видимому, ближайшие родичи готов.
Исторические имена и факты, упоминаемые в «Беовульфе», фигурируют также в исторических хрониках, легендарной истории датчан Саксона Грамматика, исландских исторических сагах о шведских королях Инглингах, датских Скьельдунгах (в особенности «Сага о Хрольфе Краки») и др.
К числу таких исторических моментов относится набег гаутского короля Хюгелака (Хойхилака) на земли франков и фризов, окончившийся его гибелью (между 516 и 531 гг.); история борьбы за власть Эадгильса (по скандинавским источникам — Адильса) и Эанмунда, поддержанных гаутами (при сыне Хюгелака) с их дядей — свейским королем Онела; перипетии и распри данов с хадубардами (возможно, лангобардами), попытка примирения враждующих сторон путем брака дочери Хротгара с Ингельдом — сыном убитого датского короля Хальвдана. Некоторые эпизоды племенной борьбы данов и фризов (король фризов Финн убивает своего гостя, датского короля Хнэфа, за него впоследствии мстит Хэнгест, его дружинник) пересказаны в «Беовульфе» и в отрывке из не дошедшей полностью поэмы «Битва при Финнсбурге». «Палата» Хеорот, построенная датским королем Хротгаром, — это, безусловно, древняя столица данов на острове Зеландия — Хлейдр (Лейре). В «Беовульфе» рядом с Хротгаром фигурирует его племянник Хротульф, сын Хельги. В скандинавской традиции Хротульф (Хрольф Краки), сын Хельги, своего рода эпический датский король, идеальный властитель, правящий в Лейре.
