Среди сохранившихся немногих остатков этих памятников литературно-художественных произведений нет; можно говорить лишь об их отдельных художественных элементах. В наибольшей мере нормы литературного согдийского языка отражает переписка частного характера («Старые согдийские письма») и документы «Мугского архива». Судя по дошедшим материалам, уже в те времена сложился определенный эпистолярный стиль: повторы, формулы восхваления, метафоры и т. п. Например, в одном из документов племянник пишет правителю селения Крут: «...не думай, что мою несчастную жизнь может что-либо облегчить или что мое тело может казаться живым, не находясь рядом с тобой». Еще большее представление о развитии художественных элементов языка дает фрагмент (V—VI вв.), лаконично рисующий эпизод борьбы Рустама с дэвами, воплощающими злое начало:
«... Рустам, таким образом, преследовал их до ворот города. Многие погибли, затоптанные под его ногами. Тысячи были [обращены в бегство]. Войдя в город, они заперли его ворота. Рустам вернулся обратно с великой славой. Он дошел до прекрасного пастбища, остановился, расседлал своего коня [и] пустил его пастись. Сам он снял с себя снаряжение, поел, насытился, разложил свое снаряжение, лег и уснул. Дэвы сказали друг другу: «Какое великое зло и великий позор для нас, что мы были заперты в городе одним-единственным всадником. Чего мы не сделаем? Или мы все умрем [и] покончим, или отомстим за царей». Дэвы начали приготовляться [...] С силой и сильными ударами они отворили ворота города. Много дэвов... многие взобравшиеся на колесницы, многие на слонах, многие на [...], многие на свиньях, многие на лисицах, многие на собаках, многие на змеях [и] ящерицах, многие пешком, многие летели, как коршуны, а также многие шли перевернутыми головой вниз и ногами кверху... Они отправились на поиски доблестного Рустама...».
Даже основываясь на фрагментах, которыми мы располагаем, можно судить о художественных элементах, сложившихся в согдийском языке: отточенность стиля, образность, афористичность.
ПЕРСИДСКО-ТАДЖИКСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (IX—X ВВ.)
Персидско-таджикская литература на языке фарси зародилась на территории, где обитали восточные иранцы, в том числе таджики, затем распространилась на территорию, где проживали западные иранцы (персы). В VIII—XV вв. литература на фарси создавалась и другими народностями, заселявшими просторы Средней Азии, собственно Ирана, Азербайджана. На языке фарси формировалась литература также в сопредельных с Ираном странах (Индии и Турции).
Завоевание Ирана и Средней Азии арабскими войсками, начавшееся около 635 г. и завершившееся только в конце 20-х годов VIII в., было длительным и сложным историческим процессом, вызвавшим глубокие изменения в общественно-экономической, политической и культурной жизни покоренных народов.
В результате завоевания и распространения ислама языки покоренных народов стали вытесняться арабским языком. Как язык религии и государства, он стал единственным общеобязательным литературным языком на всей территории Арабского халифата.
Освободительное движение покоренных народов, получившее название шуубии, зародилось, в начале VIII в. Наиболее сильной была шуубия иранская, доходившая в своей оппозиционности иногда чуть ли не до полного разрыва с исламом. Все же и она пользовалась только арабским языком и не восставала против его засилья вплоть до начала IX в., но в самых недрах арабоязычной литературы возникло движение против арабской культурной гегемонии, за возрождение идеалов культурной и литературной жизни домусульманского Ирана.
Смена языков привела к глубоким качественным изменениям в персидско-таджикской литературе, воспринявшей многие элементы арабской поэтический и исламской культур. Вместе с тем эта литература сумела сохранить древнюю иранскую традицию и черты самобытности.
В конечном счете, соприкоснувшись с другой культурой, арабоязычная персидско-таджикская литература в VII—IX вв. настолько обогатилась, что не только подняла на новую ступень саму арабскую литературу, но, по существу, создала предпосылки для последующего возникновения классической литературы уже на родном языке — фарси (раннее название парси). Арабский язык в то время играл роль мирового языка, и фарсиязычная литература таким образом непосредственно соприкасалась с мировой культурой той эпохи. Еще в большей мере, чем факторы духовные, к этому приводили существенные сдвиги в социально-экономической жизни Средней Азии и Ирана, входивших тогда в состав Арабского халифата: расцвет феодализма, рост городов, расширение заморской торговли. Выдающиеся арабоязычные поэты VIII—IX вв. аль-Хурайми, Башшар ибн Бурд (714—783 г.) и Абу Нувас (762—813), иранцы по происхождению, выражали в своих стихах, лирических, панегирических и сатирических, прежде всего настроения городских слоев, чувства любви к иранской родине. С их творчеством в поэзию проникает тема любви и гуманистические идеи, которые впоследствии пронизывают наиболее ценную часть фарсиязычной литературы.
Успехи иранской шуубии подготовили почву для преодоления господства арабского языка в литературе иранских народов. Отдельные попытки в этом направлении осуществлялись уже на раннем этапе деятельности шуубитов. Имеются сведения, что Башшар ибн Бурд слагал в юности стихи на фарси. Ломая традицию бедуинской поэзии, вводил в свои арабоязычные стихи слова и целые выражения на фарси и Абу Нувас.
Фарсиязычная литература возникла на рубеже VIII—IX вв., первоначально на территории, именовавшейся Хорасаном и Мавераннахром (Трансоксиана), населенной иранцами (преимущественно в городах Самарканд, Бухара, Балх, Мерв и др.). Персидско-таджикская литература выросла на гребне волны антиарабских выступлений, приведших к власти иранские династии (сначала Тахиридов и Саффаридов, а затем Саманидов) и к возрождению родного языка и иранской традиции.
Хорасанский говор и поныне из всех диалектов фарси наиболее близок к литературному языку. Новый литературный язык — фарси — впервые был широко применен в придворной панегирической поэзии. К его названию был присоединен эпитет «дари» (отсюда «парси- и дари», т. е. «парси, на котором пишут при государственном дворе»).
В начале X в. сложились благоприятные условия для развития литературы в независимом от Арабского халифата, относительно централизованном восточноиранском государстве Саманидов (887—999), при которых экономический уклад страны приобретает окончательно феодальные формы. Особое развитие получают ремесла, местная и караванная торговля; культура переживает подъем. Бухара становится не только столицей этого государства, но и центром культурной жизни всего Восточного Ирана и Средней Азии. Именно в Бухаре оформилась и процветала первая крупная школа поэзии и прозы на фарси. Наследие этой школы стало классической традицией для последующего развития литературы.
Во владениях Саманидов появляются ценители изящного слова, двор поощряет высокую поэзию на фарси. Поэт откликается на все, что могло интересовать вновь возрожденную иранскую аристократию. Потеря связи с древнеиранской литературной традицией и многовековое подражание арабской поэзии в период господства арабского языка как государственного, научного и литературного в Иране привели, очевидно, к тому, что к моменту возникновения поэзии на языке фарси арабский квантитативный принцип метрики упрочивается во всевозрастающей степени как в теории, так и на практике. Новая персидско-таджикская литература продолжает развиваться в идеологических и тематических традициях арабской литературы.
Однако появляется и тенденция к обособлению от арабского влияния. Известные поэты, руководствуясь древнеиранской традицией, создают большие эпические полотна в чисто иранской поэтической форме маснави (арабы впоследствии заимствовали эту форму у иранцев и назвали ее муздавидж), сочиняют любовно-лирические и философские четверостишия, базирующиеся на народных дубейти, но написанные в метрике аруд (перс. — аруз) и названные по-арабски — рубаи.
