Я попытался считать душу. Заглянул в глаза. Боги, за что мне это! - небесно-голубые.

    Давным-давно жили три брата, - началась сказка. Голос — он был тихим, нежным, но что-то в нём было такое, что заставляло погрузиться в происходящее в сказке.

    То была семья охотников: Тур, Пан и Яр. Долго ли коротко ли, да раз собрались они на охоту. Вышли в степи необъятные. В небе стоял звон — то жаворонки распелись,празднуя раннюю весну, - сказитель подражал пению птиц. Да так похоже, что я заслушался этим пением. Потом гляжу, вовсе не сказитель поет. Он молчит, закрыв глаза и словно слушая. Все зрители тоже слушали. И видно и правда слышали песню жаворонка, возможно каждый свою, которую когда-то слышал. Несколько мгновений мы так сидели и слушали.

    Младший брат Яр заслушался пением птиц и так его оно проняло, что захотел он что-то сделать, сделать своими руками, любуясь на это поле. И молвил тогда Яр:

    - Не хочу я, братья, охотиться, зверье разное стрелами разить, а хочу вот поле вспахать и засеять зерном, опосля, когда оно вырастет и вызреет, то собрать урожай, смолоть его и хлеба напечь людям на здоровье. Только он так сказал, как с неба спустились золотой плуг и золотое ярмо.

    Бросился тогда старший брат Тур к плугу:

    - Сие мое!

    Хотел ухватить плуг, а тот пламенем занялся.

    Вдруг правда вижу этого старшего брата. Стоит такой испуганный, а перед ним стена огня.

    Отшатнулся в страхе Тур, - не только Тур отшатнулся. Отшатнулись все зрители, и я в том числе. Вот это да. Словно перед каждым воображение рисует огонь.

    - Сие мое! — прокричал средний брат. Но и ему сахнуло пламя в лицо.

    - Нет, братья, сие мое, — улыбаясь, говорил Яр.

    От спокойного нежного голоса Яра вдруг стало тепло на душе. Это ведь его по праву. А он даже не сердится. Он лишь улыбается, такой теплой улыбкой.

    Он подошел и взял золотое ярмо, накинул на пару волов, которые паслись поблизости, запряг их в плуг золотой и проорал первую в мире борозду. А потом — вторую, и десятую, и сотую. Засеял поле полбою — пшеницей дикой, и выросла она буйным колосом. Собрал урожай Яр и муки намолол, и спек первую ковригу, и вторую, и десятую, и сотую. И людей угощал.

    Вот вижу, как выносит он хлеб из избы и предлагает путнику, мило улыбаясь.

    И научил их пахать, сеять и хлеб растить.

    Перед моими очами появилась борозда, я словно сам бросил туда зерно. Зарыл борозду. А дальше пробиваются сквозь землю колоски. Они растут и растут. Зеленые, полные сил. А вот и пожелтели они, поспели.

    За все то большие боги теплых Краев взяли его к себе и искупали в Озере Живой Воды. И стал Яр — Ярилой, Богом весенних работ и плодородия. И спускался он на землю в тот весенний день, когда можно было засевать землю зерном. И то был Великдень, то есть Большой День хлебороба.

    Тут же воображение нарисовало Яра, который начинает сиять, становлясь Ярилой. Он стоит и смотрит на спелое поле, улыбаясь и даря всем эту благодать.

    Все были под впечатлением. И я тоже. Незаметно увидел, как сказитель поднимается, улыбаясь и разворачивается и уходит. Эта улыбка! Эти глаза! Я поднялся и побежал в ту сторону, куда пошел сказитель. Но ЕЁ уже и след простыл. Я бегал по всему торжищу и искал, но нигде ЕЁ не было, как и парня, которого я описал. И такая тоска в душе. Еще пуще прежней. Что ж ты со мной творишь, моя милая Ладушка. Тебе мало было меня мучить, решила еще и очаровать своей сказкой. И видел я Ярилу, с улыбкой ЕЁ! Поднимаю взор на очи — голубые и прекрасные! Теперь понятно, почему ты в такой рубахе. Ведь ты девушка, негоже девушке переодеваться в мужской наряд. Но так тебя никто не узнает, или почти никто. Тебе так безопаснее. А значит, я не против. Только вот как теперь тебя найти?

    Торжище завершилось и разъехались люди. А я стоял и смотрел вслед заходящему солнышку.

    Тарх Перунович, помоги! Подскажи, будь добр, где мне искать ЕЁ! - я поклонился до земли, отдавая дань уважения солнышку.

    ПРИСЛУШАЙСЯ К СВОЕМУ СЕРДЦУ, ОНО ПОДСКАЖЕТ! - услышал голос я в своей голове.

    Я закрыл очи, представляя её светлый образ. Этого парнишку, в рубашке и портах, и представил, как она снимает шапку, коса падает вниз. Она стояла с противоположной стороны от солнышка.

    Благодарствую, Даждьбог! - еще раз поклонился и пошел в ту сторону, куда мне подсказал Бог и сердце.

Часть 2 Глава 4

     Даша

    Утро началось странно. Голова болела с самого утра и меня вновь тошнило.

    Да что со мной такое? Дежавю какое-то. Я еле поднялась с постели и прошествовала в туалет. Захватила с собой тазик и легла обратно.

    Телефон зажужжал. Это был Дима.

    - Привет.Надо встретиться и поговорить.

    Какой встретиться, я же по квартире еле передвигаюсь.

    - Дим, кажется я заболела. С утра уже голова болит, - и меня вывернуло. - Прости, как-нибудь в другой раз.

    И я отрубилась. В дверь позвонили. ТОЛЬКО БЫ НЕ ДИМА! ТОЛЬКО БЫ НЕ ДИМА!

    Мама открыла.

    В комнату кто-то тихо вошёл. Потом щелчок закрываемой на замок двери. Глаза у меня не открывались, а на голову легла прохладная рука. Сразу стало легче.

    Сколько я так пролежала, не знаю, но меня больше не тошнило. А когда пришла в себя, услышала Лёшин голос.

    - Давно это началось?

    - Сразу как ты уехал, - услышала я голос мамы.

    - Плохо.

    - Это не беременность, она делала анализ. Может её врачу показать?

    - Я разберусь. Если не выйдет, тогда к врачу. Оставьте нас, пожалуйста.

    Послышались шаги, потом дверь щелкнула. А дверь закрыть ведь можно и снаружи, предварительно повернув защёлку в горизонтальное положение.

    Потом шелест белья, а потом меня подвинули.

    - Ну, лапа, рассказывай.

    - Что? - ощутила его обнажённое тело. А сама тоже была голой. Ой!

    - Всё, что было связано с твоим самочувствием.

    И я рассказала. Про тошноту, иногда головную боль.

    - Так, давай проведём эксперимент, - он не разрешил мне открывать глаза.

    А потом ощутила поцелуй. Боги, что это было. Словно по всему телу разлилась энергия, такая родная, любимая. А потом всё закончилось.