Потом она попробовала вернуться к прежнему разговору.

- Мы с Антуаном ничего не делали. Правда, ничего.

- Это неважно. Это твое личное дело.

- Но…

- Оставь это. К чему?

Такая усталая покладистость была гораздо хуже прежнего слепого бешенства.

Глава восемнадцатая

Вернувшись в гостиницу, она сразу же легла, но прежде чем заснуть долго лежала в полузабытьи. Проснулась она во второй половине дня.

Она вяло оделась и пошла в номер Кейбл. Там был полный беспорядок. Кровать была завалена одеждой всех цветов радуги. На полу разбросаны чемоданы.

- Что это ты делаешь? - спросила ошеломленная Имоджин.

- А как ты сама думаешь, что я делаю? Собираюсь, как видишь. Раз уж ты пришла, то могла бы и помочь. Возьми вон те платья из гардероба и вешалки тоже. Эта пакостная гостиница вполне без них обойдется - положи их в чемодан. Нога так болит - сказать невозможно.

Она села на кровать.

- Но куда ты едешь? - спросила Имоджин.

Кейбл одарила ее одной из своих озорных и недобрых улыбок.

- Все дорога ведут в Рим, дорогая. Я еду через Милан.

Имоджин пришла в ужас.

- Значит - к Антуану.

- С первого раза догадалась, - с одобрением сказала Кейбл. - Ты с годами становишься проницательной. Ребл заедет за мной через полчаса.

- Но я думала, ты Антуана терпеть не можешь.

- А, ты про это знала? Ну что ж, я имею право изменить свое мнение. Я никогда не отрицала, что он привлекателен. И он от меня без ума, а это половина дела. Он мне звонил сегодня утром, что-то тараторил без умолку, сказал, что с тех пор как увидел меня в пятницу, только обо мне и думает. Он знал, что с Маттом мне не повезло. Если я приеду в Рим, он обеспечит мне самые лучшие условия. Не забудь те бикини, что на окне сушатся. Он собирается дать мне роль в своем фильме - молодой рабыни.

- А как же Матт?

Кейбл помрачнела.

- Не говори мне про Матта. Мне он уже вот где. Если кто и заслуживает, чтобы его кинули, так это он.

- А что он сделал? - спросила Имоджин.

- Он невыносим - вот что. Вчера весь день был в самом гадком настроении, совершенно не интересовался моей ногой, которая, между прочим, болит нестерпимо. Потом почти всю ночь где-то шлялся. Бог знает, где он пропадал, - думаю, что в этом проклятом казино. Потом заявился утром в самый неподходящий момент - как раз когда я только что приняла еще две таблетки снотворного. Дорогая, положи все эти флаконы в мою косметичку. Вон в тот сундучок. Да, на чем я остановилась?

- Ты только что приняла таблетки.

- Правильно. Ну, в общем была не в лучшем настроении и высказала ему кое-что напрямик. Но очень вежливо, заметь. И знаешь, что он сказал?

Имоджин покачала головой.

- Он сказал: ?Когда ты заткнешься насчет своей проклятой ноги? Для всех было бы лучше, если бы ты себе челюсть сломала?.

Имоджин закрыла лицо флаконами, чтобы Кейбл не увидела ее улыбку.

- А потом, даже не дав мне ответить ему как следует, сразу же кинулся смотреть какой-то лесной пожар в горах.

В дверь постучали. Кейбл нервно вздрогнула.

- Открой, пожалуйста.

В дверях показшюсь лоснящееся черное лицо. Это был Ребл.

- А, привет, - сказала Кейбл с облегчением.- Я надолго тебя не задержу. Ты не мог бы снести вниз эти чемоданы? Боюсь, тебе придется сделать два захода.

Как только Ребл вышел, Имоджин стала урезонивать Кейбл.

- Ты не можешь так бросить Матта. Ну хорошо, он вспылил и наговорил лишнего. Но он успокоится. Он стоит миллиона таких, как Антуан. Ведь Антуан - это просто симпатичный плейбой.

- А я симпатичная плейгерл, - сказала Кейбл, облачаясь в зеленое платье, которое показалось Имоджин знакомым.

- Но Матт действительно тебя любит. - У Имоджин едва не выступили слезы.

- Эту любовь он проявляет самым таинственным образом, - сказана Кейбл.

- Но он будет потрясен.

- И пусть! - с удовольствием сказала Кейбл. - Мужчины не особенно любят, когда их кидают с кем-нибудь из их дружков. Что ж, если он так меня любит, то может приехать и забрать меня. Но тогда уж - или женитьба, или ничего.

Она достала из ящика комода конверт.

- Я написала ему письмо, где все объясняю, - сказала она, опрыскивая конверт духами. - Ты можешь ему это передать?

В дверях появился Ребл.

- На этот раз, дорогой, ты можешь снести вниз меня.

Ребл взял ее на руки.

- Отлично, - сказала Кейбл, чувствуя его мускулы и улыбаясь ему. - Я не думаю, что нам надо сразу ехать до самого Милана.

Как холодный ветер пронизали Имоджин страх и уныние. Она спустилась вниз и заказала кока-колу. Переваливаясь, к ней подошла мадам в домашних тапках.

- Вы видели месье О’Коннора? - спросила она, ставя на стол банку кока-колы и стакан.

Имоджин сказала ей про лесной пожар.

- Ага, - сказала мадам. - У меня вот и билеты на самолет.

- Билеты? - помедлив, спросила Имоджин. Ей на сердце словно положили еще один слой льда.

Мадам уныло кивнула.

- Сегодня ночью он уедет. Я думала, он хотел взять с собой обратно в Лондон эту, но она, кажется, уже уехала. Месье О’Коннор две недели остается всегда. Но в этом году, я думаю, он несчастный.

Имоджин машинально взяла свою кока-колу и, оставив мадам в расстроенных чувствах, вышла на улицу. Ею овладел ужас. Это было похоже на кошмарный сон. Вот так, внезапно столкнуться с жизнью без Матта. Это будет какое-то растянувшееся до бесконечности серое однообразие. По ее щекам потекли слезы. Не обращая внимания на прохожих, она побрела к дальнему краю бухты. Там она долго стояла, глядя на море, которое пенилось на песке, как имбирное пиво.

Настойчиво загудела какая-то машина. Проклятые французы, какого черта они всегда включают сирены!

- Имоджин! - позвал ее кто-то.

Она посмотрела, и тут рядом с ней остановился белый ?мерседес?, из которого высунулся Матт.

- Садись, - сказал он. - Я хочу тебе кое-что показать.

Она села в полном изумлении. Он внимательно посмотрел на нее.

- Бедняжка, ты выглядишь такой утомленной.

Его лицо и руки были запачканы сажей, глаза покраснели, но вообще он был в отличном настроении. Это у него продлится недолго, подумала Имоджин. Письмо Кейбл прожигало ей карман.

Когда он свернул с прибрежной дороги и направил машину в гору, она сказала:

- Матт, мне надо тебе кое-что сказать.

- Кое-что, - сказал он, взяв у нее банку кока-колы и сделав большой глоток, - и я должен тебе сказать. Несмотря на свой противоожоговый лосьон со стопроцентной гарантией Ивонн облезла полосами, похожими на серпантин в Нью-Йорке при встрече знаменитого гостя. С нее сходит целыми гирляндами.

Имоджин не смогла удержаться от смеха.

- Как пожар? - спросила она.

- Бушует вовсю, но завтра ожидают грозу, и поэтому никто особо не беспокоится. У меня все же готова хорошая история. Пожарная команда Пор-ле-Пена все утро отважно сражалась с огнем, а когда подошло время перекусить, они, как все порядочные лягушатники, остановили работу и вернулись в город. Когда спустя три часа они вернулись на место, их пожарная машина оказалась сильно обгоревшей. - От смеха у него тряслись плечи.

Никогда она не видела его более счастливым. У нее сжалось сердце: проклятая, проклятая Кейбл.

Они ехали мимо виноградников и оливковых рощ, мерцавших как фольга, мимо крепости Браганци, поднимаясь в горы. Когда они заехали так высоко, что дальше машина уже не шла, Матт остановился.

- Пойдем, - сказал он, взяв ее за руку, и повел вверх по тропинке.

Наверху перед ними открывался горный простор, похожий на страну Ветхого Завета. Солнце мелькало между облаками, освещая деревни и фермы. Справа огромное пламя, словно кара, обрушившаяся на безбожный народ, лизало склоны холмов. Хлопья пепла носились в воздухе как снег.

- Тут красиво, - со вздохом сказала Имоджин.

- Я каждый год совершаю сюда поломничество. Это что-то вроде залога в том, что я вернусь сюда снова.