– Нет, – как-то неопределенно ответил Горшин. По всей видимости, вопрос был ему неприятен.

– Да, вы меня озадачили, хотя нечто подобное я ожидал услышать. Уж слишком точно вы определили места наших «нечаянных» встреч. Каким образом, кстати?

– Это достаточно просто, ведь за каждым человеком тянется шлейф: запахи, испарения, тепловое и радиоизлучение, электрические, магнитные и биополя, инфра– и ультразвуки. Полагаю, вы тоже способны ощущать подобные шлейфы, иначе не стали бы ганфайтером. Правда, для успешной охоты на человека нужно научиться вычислять поле его возможных траекторий и выбирать наиболее вероятную. Но и об этом мы еще поговорим.

– Надеюсь. – Матвей встал. – Кто этот парень, которого мы умыкнули из больницы?

– Один из наших исполнителей. Его подставили, причем очень умело, и сделал это кто-то из спикеров.

Матвей подождал объяснения, и Тарас, тонко улыбнувшись, добавил:

– Руководителей второго эшелона, отдающих приказы по телефону. Исполнители, как правило, их никогда не видят в натуре.

– Похоже, кто-то из них пытался подставить и нас.

Горшин перестал улыбаться.

– Почему вы так думаете?

– Человек седьмого плана Круга, Посвященный, каким вы являетесь по вашим словам, не должен ошибаться. Встреча с «фискалами» в клинике – это ошибка.

– Я… – Горшин заколебался было, но оборвал себя на первом же слове. – И тут вы правы. Человек Внутреннего Круга не должен ошибаться. Если только ему не закрыли выход в… – Тарас замолчал, глаза его на мгновение стали глубокими и черными, до краев заполненными внутренней болью. – До свидания, ганфайтер. Я найду вас в ближайшее время, решайте свои проблемы. Кстати, утечка оружия из секретного «Арсенала» произошла не без участия команды Белого. Настоящая его фамилия – Шмель. Только прошу вас работать с ним осторожно. Белый – Шмель не дилетант, хороший тактик, умный и жестокий командир и великолепный знаток русбоя.

– Учту. – Матвей вышел, скрыв поднявшуюся в душе бурю чувств. Горшин знал слишком много для рядового «чистильщика», даже то, чего не должен был знать ни при каких обстоятельствах. Но для посвященного в Круг человека, обладавшего глубокими знаниями и огромными возможностями, он допускал очевидные промахи. Во всяком случае, ситуации, в которой Горшин очутился при их первом знакомстве, Матвей постарался бы избежать.

Роман Ганеев, директор банка «Субвест-Инвест», убит одиннадцатого июня выстрелом в затылок. Оба его телохранителя тоже убиты. Стреляли из «АКМ» последнего выпуска.

Роберт Шпильман, вице-президент консалтинговой компании «Север-Юг», убит ножом в живот двенадцатого июня. Его шофер тяжело ранен.

Христофор Брагинский, президент ростовщической фирмы «Аладдин и Ко», убит ударом в горло двенадцатого июня. Его три телохранителя нокаутированы ударами в голову.

Фима Жареный, заведующий коммерческой палаткой на Арбате, убит ударом в висок тринадцатого июня.

Самсон Абалкин, президент фирмы «Сплав-икс», занимавшейся нелегальной торговлей цветными металлами и прокатом (установлена связь с эстонскими мафиози), сброшен с двенадцатого этажа.

Жорж Голубый, директор совместного российско-голландского предприятия «Астрид», утонул в ванне в собственном коттедже…

Министр внутренних дел Жаренов Иван Кузьмич поправил очки и дочитал сводку по Главному управлению: убит, повешен, сгорел, утонул, снова убит… Всего за неделю в середине июня убито двадцать два человека, практически все – по заказу, в основном коммерсанты, наживающиеся на криминальном бизнесе, из которых половина, если не больше, уничтожена «Стопкримом», а не конкурентами. Однако не это обстоятельство завладело вниманием министра. В сводке говорилось о массовых избиениях… омоновцев и милиционеров! Били их жестоко – до переломов челюстей, рук и ног, но аккуратно, оставляя в живых. И каждый раз кто-то педантично сообщал в Главное управление внутренних дел о причине расправы.

Так, первого июня жертвами неизвестных боевиков стал патруль ОМОНа в Текстильщиках: шестерых здоровых парней избили до полусмерти, заманив во двор криками. Как сообщил «доброжелатель», причина крылась в действиях самих же омоновцев, за три дня до того проверявших паспорта на рынке. У одного из мужчин отобрали паспорт – он оказался простым учителем, – завели в автобус и били дубинками вшестером, пока не устали. Якобы он «сопротивлялся». Заявление потерпевшего, отправленное на Петровку, оставили без внимания, и тогда вмешался «Стопкрим».

Второй случай произошел шестого июня: в двадцать пятое отделение милиции в Марьиной Роще вошли трое неизвестных и отметелили пятерых омоновцев и дежурных милиционеров. Причиной расправы было избиение семьи: ночью вошли трое в бронежилетах, с автоматами (выяснилось, что по ложному доносу – искали бандита), уложили пятидесятипятилетнюю женщину на пол, а когда стали укладывать мужа, тот заартачился. Сломали ему нос, ребро, женщину пинали ногами, досталось и десятилетней внучке, прибежавшей на шум. Трое били, двое наблюдали из коридора. Троим, участвовавшим в экзекуции, «чистильщики» поломали носы, челюсти и ребра, а двоим «наблюдателям» только ребра. Милиционеры отделались синяками.

Девятого июня патруль на Ленинском проспекте, двадцать пять человек, вломился в офис торгово-издательской фирмы «Глас народа» под предлогом поиска оружия. Сотрудников поставили к стенке, обыскали, избили, изъяли наличные деньги, кассир от удара по голове получил тяжелое сотрясение мозга. Выручку забрали, прихватив кое-какую аппаратуру. А двенадцатого мая всех принимавших участие в рейде избили до крови, даже отдыхавших дома после «трудов праведных».

Были и еще случаи.

Министр снял очки, поднял глаза на начальника ГУВД, тихого, малорослого, незаметного и незапоминающегося. Тот выдержал взгляд не мигая, демонстрируя хорошую выдержку. Генерал Давидский Семен Вениаминович, начальник МУРа, тоже находившийся в кабинете, кашлянул.

– Они перестали бить по площадям, Иван Кузьмич. Теперь «Стопкрим» наносит точно выверенные удары, стремясь устранить причины, а не следствие, как раньше.

– То есть?

– Рэкетиры, бандиты и воры – вторичные криминогенные структуры, первичные же – дельцы теневой экономики, владельцы коммерческих фирм, в большинстве своем попирающие закон, отмывающие грязные деньги, связанные с преступниками напрямую. «Чистилище» выходит именно на них да на чиновников госаппарата, работающих под контролем мафии.

– Но здесь не все жертвы – коммерсанты. А наши люди?

– Среди тех, кого наказали «чистильщики», не должно быть наших людей. Бандиты в форме – это еще страшнее. Надеюсь, после таких «показательных казней» случайные люди в органах призадумаются над последствиями своего «служения народу».

– Вряд ли, – покачал головой министр. – Это же натуральное быдло… – Он умолк и снова покачал головой: – Черт знает что! Бьют защитников правопорядка при исполнении – и за дело! Как после этого проводить кадровую политику? Начать чистку рядов? Каким образом? Ведь половину состава придется уволить!

Начальник ГУВД пожал плечами, сказал тихо:

– Половину не половину, но начинать надо, и дать рекламу по всем каналам, пусть народ знает. Давно бы так, тогда никто не звал бы милиционеров «мент поганый». Но чтобы «очистить мир от скверны», как провозгласил «Стопкрим», надо перебить половину населения страны, так или иначе связанную с преступными элементами. Это уж точно. Или поменять правительство. Как известно, рыба гниет с головы.

Министр посмотрел на него с неопределенной миной, хотел то ли возмутиться, то ли рассмеяться, но не сделал ни того, ни другого.

– Действительность такова, что криминогенным стало чуть ли не все общество, чего только не крадут – от булки хлеба или палки колбасы до гвоздей, ради того, чтобы выжить. Но спасибо, что напомнили о правительстве. Я имел два неприятных разговора с генеральным прокурором и премьером. Оба заявили, что, если мы не уберем «Чистилище» в ближайшие сроки, придется уходить в отставку. И мне, и вам.