В таком виде план операции «Минсмит» был представлен Комитету начальников штабов, и тут-то начались неприятности!

Члены Комитета заявляли: «Слишком опасно делать ставку на такое письмо. Оно должно быть на более низком уровне, в нем просто следует назвать неверную дату. Мы не убедим немцев, а только привлечем их внимание к Сицилии. Мы не должны упоминать о Сардинии как о фактическом объекте, так как, если немцы откроют наш обман, это прямо укажет им на Сицилию». В конце концов, сэр Арчибальд Нэй написал письмо, о котором его просила разведка. В нем, дабы немцы не заподозрили обмана, он давал понять, что состоится операция и в восточной части Средиземного моря с высадкой в Греции и что англичане хотят заставить немцев поверить, будто удар в западной части Средиземного моря нацелен на Сицилию (поэтому Сицилия не может быть фактическим объектом).

Правда, в письме прямо не упоминалась Сардиния (это запретил Комитет начальников штабов), так как это слишком ясно указывало бы на Сицилию, если обман откроется.

Получив письмо, разведке надо было думать о «человеке», который повезет его. Ведь скорее всего тело передадут английскому консулу в Испании, начнется переписка, поиски погибшего офицера, а он нигде не числился, и это может стать достоянием немцев. После долгих обсуждений решили одеть «погибшего» «офицером морской пехоты». Возник вопрос с фотографией для удостоверения личности. У родственников не было подходящей, а сделать с трупа не удалось. Нашли молодого офицера, похожего на «объект», и под каким-то предлогом сфотографировали его, но вышло неудачно. Вскоре повезло: на одном из совещаний Монтегю встретил «близнеца» покойного. Снимок получился замечательный.

Оставалось придумать имя и звание. Младшему офицеру вряд ли доверили бы важное письмо, а офицером высокого ранга сделать его было нельзя — во-первых, слишком молод, а во-вторых, о нем бы слышали другие офицеры. «Присвоили» звание «капитан с временным званием майора» (такая практика была в Англии в военное время). Фамилию выбрали из списка офицеров морской пехоты — Мартин (там было несколько человек с такой фамилией), а имя дали самое распространенное — Уильям. Так на свет появился майор морской пехоты Уильям Мартин; на это имя изготовили удостоверение «взамен утерянного» (что могло бы объяснить его свежий вид).

Немцы, конечно, заинтересуются, зачем майор Мартин летел в Северную Африку? Почему заместитель начальника имперского генерального штаба доверил ему свое личное письмо?

Причину нашли: готовилась операция по высадке десанта, а майор Мартин оказался специалистом именно по этой части. Его снабдили соответствующим документом, составленным Монтегю. Это было письмо от командующего морскими десантными операциями лорда Маунтбэттена сэру Каннингхэму, главнокомандующему военно-морскими силами на Средиземном море, с наилучшими для майора Мартина рекомендациями и с многозначительной припиской: «Пусть привезет с собой немного сардин: здесь они по карточкам». Шутка была тяжеловесной, но вполне во вкусе немцев. Они, безусловно, должны были догадаться, о чем идет речь. Так и случилось. Намек на Сардинию сыграл определенную роль в последующем успехе.

Монтегю применил еще одну хитрость: упомянул в письме о Дьеппе, где англичане потерпели тяжелое поражение от немцев. Он считал, что о письме с этим упоминанием обязательно доложат высшему немецкому командованию.

Как и предполагал Монтегю, это письмо оказалось единственным из документов майора Мартина (не считая основного документа), полную копию которого английская разведка нашла после войны в немецких архивах и который тщательно изучала немецкая разведка.

Еще одно письмо, подписанное лордом Маунтбэттеном, было адресовано генералу Эйзенхауэру и содержало просьбу написать предисловие к брошюре о деятельности английских коммандос. Заканчивалось оно словами: «Майор Мартин пользуется моим полным доверием».

Все письма были упакованы в двойные конверты и уложены в портфель, прикрепленный цепочкой к шинели майора Мартина. Эта цепочка была единственным сомнительным штрихом в убедительно нарисованной картине, так как английские офицеры не имели привычки пользоваться ею. Но немцы не обратили на эту деталь внимание, или слишком велико оказалось искушение представить начальству важнейшие документы, а такую «деталь» можно было проигнорировать.

Когда все было готово, члены группы «Минсмит» подумали, что грозит опасность превращения майора Мартина в образец добродетелей. Ему надо было придать недостатки. Такими оказалась некоторая беспечность, халатность (он потерял удостоверение и не продлил пропуск).

Мартину достали подержанное обмундирование, соответствующие званию погоны, офицерское белье. Теперь Мартина следовало снабдить личными вещами и наделить человеческим характером.

Монтегю был совершенно уверен, что немцы обратят внимание на самые незначительные детали и попытаются найти упущения в «гриме» майора Мартина, и только не найдя их, убедятся в подлинности всей истории, а значит, и документов, которые попадут к ним в руки. Монтегю не ошибся: как он узнал позже, немцы обратили внимание даже на дату на корешках двух театральных билетов, найденных в кармане майора Мартина.

Характер Мартина подтверждался бумагами, которые оказались в его карманах. Он был не прочь весело провести время, поэтому у него завалялось приглашение в ночной клуб. Отсюда и письмо из банка, в котором говорится, что майор превысил свой кредит. Приезжая в Лондон, он мог останавливаться в армейском клубе, отсюда счет за проживание там.

В карманы Мартина положили письма, из которых вырисовывались подробности его жизни. Решили «обручить» Мартина перед его отъездом в Африку. Итак, в конце марта он познакомился с хорошенькой девушкой по имени Пэм и почти сразу (по обычаям военного времени) обручился с ней. Она подарила ему свою фотографию, а он ей обручальное кольцо. У него было два письма от нее: одно, написанное во время загородной поездки, а другое — в конторе (когда хозяин вышел по делам), чрезвычайно взволнованное: жених намекнул, что его посылают куда-то за границу, может быть, на войну. Счет за обручальное кольцо был не оплачен (ведь кредит в банке кончился). В своем письме отец майора, человек со старыми взглядами, не одобряет скоропалительного обручения сына и настаивает, чтобы он немедленно составил завещание, раз уж решился на такой глупый поступок.

Письма от невесты, приложив к ним свою фотографию, написала девушка, подружка сотрудницы разведки, вложив в них весь свой талант и пыл молодости. Отцовское письмо в старинном стиле сочинил член группы «Минсмит».

Документы из банка, клубов, счет за кольцо приходилось приобретать не без трудностей: нужны были подлинные бумаги с соответствующими датами. Монтегю носил письма в карманах, тер их о брюки, чтобы придать им нужный вид.

Теперь следовало получить «добро» высших инстанций на операцию. Когда премьер-министру доложили о ней и сказали, что в случае неудачи есть риск выдать намерение высадиться в Сицилии, Черчилль сказал:

— Вряд ли это будет иметь значение. Только дурак может не понимать, что мы нацелились на Сицилию.

Было поставлено одно условие: план операции нужно довести до сведения американского командующего генерала Эйзенхауэра. Если у него возникнут возражения или если стратегические замыслы союзников изменятся до того, как тело будет спущено в море, операцию придется отменить. Но Эйзенхауэр возражений не имел.

После этого приступили к подготовке тела. Немало трудностей составило одеть труп, хранящийся в холодильнике, особенно натянуть на ноги ботинки. С этим справились. Затем разложили по карманам бумажник, с письмами и документами и всякие мелочи, которые могут оказаться у путешествующего человека: мелкие денежные купюры, монеты, спички, сигареты, связку ключей, использованные билеты в театр и два автобусных билета.

Портфель хотели вначале отправить отдельно, но потом решили прикрепить его сразу: вдруг в момент выгрузки тела в море командир подводной лодки забудет о нем.