-Да погоди ты загадками сыпать! Лучше расскажи, как все прошло, после того, как все ночью уснули?
-Да все в точности так, как ты и предвидел, Реналь, - скептически усмехнулся он. - Твой Ильвар использовал отвар мягкого действия, чтобы у принявших его создалось полное впечатление естественной усталости. Вы так старались напоить друг друга, что я с трудом сдерживал улыбку, исподтишка наблюдая за вами, за мной же особо никто не следил, и я только делал вид, что пью, в удобный момент скормив отличное мясное блюдо (с полезными травами!) сидящему рядом Имилину. Ну а потом все просто. Когда все захрапели, я тоже придурился спящим, и видел, как тихо вошли слуги Ильвара и перетащили Имилина к тебе в постель, не забыв снять с вас обоих одежду, потом встал, попинал братиков, убедившись, что оба отлично спят, после чего аккуратно уложил младшенького к распутному Глейнеру, привел тебя в должный вид и спокойно вернулся на свое место. Результат утром хорош, мы отлично справились, что скажешь, Реналь?
-Ты молодец, - похвалил я. - Теперь можно быть спокойным за свое будущее, ибо никто не навялит мне на воспитание чужого ребенка. Хотя, с другой стороны, прямо сейчас Ильвар разносит во все стороны своих слуг, выясняя причину неудачи. Он наверняка уже что-то прочухал и будет теперь бдительнее, хотя мне на это и наплевать, но вот мой омега может попасть в неприятности..
-Вот потому и не тяни время, лезь в карету, пока никто нас не видит, - поторопил Кай, - зря, что ли, я для тебя так старался? Лезь, говорю, дубина ты стоеросовая, неуж не дошло еще до твоей умной башки, о чем я тебе тут толкую?
Почти силой втолкнув меня внутрь повозки, он с силой захлопнул дверку и удалился с довольной усмешкой, оставив меня в замешательстве. Правда, длилось оно недолго - я уловил тонкий чарующий аромат моего омеги. Не доверяя обонянию, в изумлении оглянулся и увидел его, тихо сидящего в дальнем уголке большой и удобной Кайратовой кареты...
***
-Эйли? Ты здесь, но почему? - глупый вопрос слетел с моих губ прежде, чем я сообразил, что спрашивать об этом не надо. Кай раскусил меня, все мои вздохи, печаль и тревогу, частые отставания от головы колонны и излишнее внимание к едущим верхом слугам. Он понял, как дорог мне всадник в шелковой маске, к которому приставлены лучшие воины из моей личной охраны. Он понял мои желания, мои опасения и мои чувства, а потому и устроил мне тайную встречу с временным супругом. И когда только успел, хитрая бестия, вроде все утро был на виду?!
-Мой господин... - не менее удивленно отозвался омега, робко глядя в мою сторону. - Простите, ваш друг... он отозвал меня на улицу, сказав, что вы желаете повидаться со мной, но незаметно для путников, и поэтому я согласился пойти с ним и подождать вас здесь, но видя ваше недоумение, думаю, что не так все понял... Позвольте уйти и продолжить мой путь как обычно...
-Тише, малыш, - подвигаясь к нему, ласково прошептал я. - Не нужно никуда уходить, пожалуйста. Я так долго не видел тебя, не говорил с тобой, ты был от меня так далеко. Прости, что не оказывал тебе должного внимания, что мы не бывали вместе, и ты едешь в делегации на положении слуги, а не моего супруга.
-У вас уже есть супруг, мой господин, - спокойно отозвался он, - а я такой же слуга, как и все, так что чувствую себя на своем месте. Я рад, что могу сейчас быть возле вас и что вы тоже рады видеть меня, и я сделаю все, что вы скажете...
-Иди сюда, ко мне поближе, - осторожно снимая с него шляпу и развязывая тесемки маски, прошептал я. Глаза успели привыкнуть к полумраку кареты, и милое личико Эйли оказалось так близко, что сердце немедленно отозвалось во мне сладкой пронзительной болью. Как он невероятно хорош, как изящен и тонок, как идеально сложен, словно вылеплен рукой самого лучшего мастера в минуты наивысшего вдохновения! Полыхнувшая на меня синь очей затопила восторгом долгожданной встречи, зажгла нежностью, и я потянулся к нему, как к сокровищу, так неожиданно дарованному мне изменчивой и капризной судьбой. Кай прав, мне нельзя отдавать этому парню свое сердце, я не вынесу неизбежной разлуки и буду страдать по нему бесконечно. Мысль мелькнула во мне и исчезла, разум умолк, оставив одну безрассудную страстность, я ни о чем не хотел думать, а только ласкать его, безумно и нежно, вкладывая в каждое прикосновение всего себя и свою нерастраченную большую любовь...
Карета дрогнула и сдвинулась с места, но мягкие дорогие рессоры смягчили тряску на дорожных ухабах, плавно и бережно покачивая нас на волнах движения. Закрыв крючки на дверцах и наглухо задвинув занавески на окнах, мы с Эйли отгородились сейчас от всего мира, забыв о том, где мы, куда едем и что с нами будет потом, полностью поглощенные друг другом. Я ласково гладил его по лицу, прикосновения эти сводили с ума нас обоих, но я не спешил, растягивая до бесконечности томительное удовольствие от нашего первого настоящего раза.
Он тихо вздрагивал в моих руках, а я целовал его, осторожно и бережно, едва касаясь и почти не дыша: гладкий висок и упрямую переносицу, темные брови и нежные щеки, спускаясь на шею и чуть покусывая мочки его маленьких белых ушек. Первый поцелуй ошеломил нас обоих, так сладко было узнавать терпкий вкус его губ, пить жаркое прерывающееся дыхание, чувствуя, как постепенно расслабляются и подаются навстречу моим ласкам его невинные губы... Я что-то шептал в поцелуи, называя его всякими ласковыми именами, просил прощения за тот первый грубый раз, дрожащими пальцами расстегивал тугие крючки на его тунике, жадно припадая к тому, что открывалось под плотной тканью... Он позволял мне все, не выказывая ни страха, ни сопротивления, и только тихонько стонал, подставляя то шею, то обнажившуюся грудь под мои жаждущие нетерпеливые губы...
-Мой Эйли... "Любимый", - как мне хотелось сказать ему это, но я не сказал, малодушно страшась произнести вслух опасное слово. Если скажу, то признаюсь себе, что безумно люблю его, что не смогу отпустить, буду искать и найду, несмотря на запреты и волю родителя, брошу столицу и титул, и свою семью, уйду в странствия и совершу еще много недопустимых поступков. - Эйли, мой милый, ты так прекрасен... - я притянул его, почти полностью обнаженного, к себе на колени, и целовал уже где-то внизу, теплые бедра и плоский животик, сходя с ума от щемящей нежности и почти нестерпимого чувственного желания. - Эйли, мой Эйли, я так хочу тебя, - рука моя тянулась ниже, спуская с попки темные панталоны, и я не помнил себя от восторга, лаская открывшиеся моим рукам милые окружности, а он стонал и льнул ко мне ближе, бормоча что-то бессвязное и прерывистое...
-Мо-ой госп-поодин... - удалось разобрать мне его лепет, тихо срывавшийся с пересохших искусанных губ, - пож-жалуйс-ста, мо-й господ-дин....
-Не так, малыш, не надо так, - приподнимая его повыше и проникая пальцем в горячую скользкую дырочку, нежно и ласково прошептал я. У него цикл, точно цикл, как возбуждающе приятно в такие дни любить омегу! - Не называй господином, назови по имени... Эйли, пожалуйста... Здесь никого нет, кроме нас, и нам так хорошо наедине, ведь правда, мой хороший?
-Да... Рени... правда... - обхватывая меня за шею, он приподнялся еще немного, бесстыдно раскидывая стройные ножки, и тогда я вынул палец и медленно вошел в него, стараясь сделать это приятно и не причинить ему боли. - Так хорошо, мой Рени... я мечтал... давно... всегда мечтал... о тебе, мой единственный... - его лепет сделался бессвязным, переходя в шепот, и я закрыл глаза, нашел губами его губы и прервал эти стоны, не пытаясь разобрать, о чем он таком там бормочет. Карета мягко покачивалась, и мы любили друг друга, медленно и чувственно, сгорая в одном костре бесконечной страсти...
Глава 17
Эйлин (Эвальд люн Кассль)
Отправляясь на Аукцион, я убедил себя, что точно знаю свою предстоящую жизнь в качестве временного супруга. Мне казалось, что я полностью к ней готов и со всем справлюсь - нужно только потерпеть несколько неприятных ночей, пока незнакомый господин сделает ЭТО с моим телом, а потом, забеременев, я наверняка избавлюсь от его общества, потому что отпадет необходимость в телесных контактах, я подурнею и фигура испортится, да и лекаря обычно запрещали постельные утехи омегам в положении. Никаких чувств или теплых отношений между нами не предусмотрено, я выношу ребенка и спокойно уеду, ни о чем не сожалея, не вспоминая, не печалясь. Время контракта закончено, обязательства выполнены, он получил наследника, я - положенное вознаграждение.
