«По роду своей деятельности окруженные несвободным крестьянством, они играли важную экономическую роль, – пишет историк Юлий Гессен. – В их руках сосредоточивалась [сельская] торговля, они брали в аренду различные статьи помещичьих доходов, продажу водки в шинках».
Екатерина воплотила в жизнь идеи Просвещения, которые в Европе еще только витали в воздухе. По представлениям европейских мыслителей, отдельно взятого еврея можно было исправлять и совершенствовать, как любого другого человека. То есть из отношения к евреям изымался миф об их врожденной злокозненности вообще и в отношении христианского мира в частности.
Но была и другая сторона в учении просветителей: они полагали, что евреи как общность развращены многовековой национальной изоляцией. И слишком погружены в мелкую торговлю, арендаторство и ростовщичество – как раз то, чем занимались евреи Белоруссии.
Такие весьма противоречивые взгляды в симбиозе давали странную идею: евреев можно переделать, но только путем насилия, направленного против их регрессивной экономической деятельности. «Предполагалось, что экономические преобразования приведут к их гражданскому оздоровлению или хотя бы увеличат полезную отдачу государству, – пишет американский исследователь Джон Клиер. – Но все подобные размышления были, скорее, абстрактны и далеки от социальной действительности». Впрочем, абстрактными они оказались в Европе, поскольку реформировать и оздоравливать было, в сущности, некого – еврейское население Европы к тому времени по большей части переместилось на Восток, в Польшу, Белоруссию и Малороссию.
Зато у Екатерины II под руками плацдарм для внедрения теории в жизнь. Дав евреям равные права с остальными своими подданными, она одним взмахом императорского скипетра разрушает сложившийся веками, замкнутый на себе мир кагалов. «С указанного момента начинается процесс внедрения евреев в русский государственный организм, – пишет историк Юлий Гессен. – Евреи широко воспользовались правом записываться в купечество». Они оказались вне власти кагала, поскольку подушной налог в отношении них был упразднен.
Вместе с изменением статуса – с национального на сословный – еврейские купцы получили новые политические и экономические возможности. К примеру, теперь они могли приобретать недвижимость, стали участвовать в сословно-городском самоуправлении.
Согласно Городовому положению 1785 г., нации больше не рассматривались как часть общества. Теперь единицей общественной системы стало сословие. Все мещане (и все евреи, оказавшиеся в мещанском сословии, тоже) получили право занимать общественные должности.
Правда, на бумаге все выглядело гораздо приятнее, чем на практике. Польские помещики, которые веками привыкли зарабатывать, сдавая в аренду евреям свои шинки, винокуренные заводы и прочие деревенские предприятия, были категорически против переселения евреев в города. В 1783 г. администрация Белорусского края запретила им отдавать винокурение на откуп или в аренду «лицам, не имеющим на то права, особливо жидам». Однако помещики продолжали сотрудничать с евреями.
В 1786 г. Сенат отменил указ о выселении евреев в города, весьма хитро сформулировав новый закон: евреи должны были считаться переселенными в города, но имели право на «временную» отлучку в деревни. Тем же указом евреи получили право брать на откуп у помещиков производство и продажу спиртных напитков. Кроме того, несмотря на общий запрет перемещаться из губернии в губернию для мещан и купцов, в Белоруссии Сенат позволил торговому люду переходить из города в город, «смотря по удобству их коммерции».
Впрочем, на пути Просвещения, как и на пути ветров, которые в свое время задули в прорубленное Петром I окно в Европу, тут же оказались коренные жители. В 1785 г. ко двору прибыла делегация белорусских евреев, которые не без оснований жаловались на притеснения со стороны коренного населения. Так, в Белоруссии и Литве частенько ограничивали евреев в их избирательных правах. Екатерина была весьма раздосадована вскрывшимися нарушениями прав, которыми она милостиво наделила евреев.
«Когда означенные еврейского закона люди вошли уже на основании указов Ея Величества в состояние, равное с другими, то и надлежит при всяком случае соблюдать это правило, Ея Величеством установленное, что всяк по званию и состоянию своему долженствует пользоваться выгодами и правами без различия закона и народа», – сердито комментирует она ситуацию.
Однако даже гнев императрицы и ее новые указы не уберегли евреев от очередных притеснений. В Белоруссии и Литве вводились квоты на места в органах самоуправления, которые могли получать евреи. А со временем во многих городах и местечках и эти квоты были втихомолку упразднены. Это серьезно влияло в первую очередь на экономическую деятельность евреев, поскольку в их местечках власть получали люди, не имевшие отношения ни к этим местечками, ни к торговле, и решения их противоречили элементарному здравому смыслу.
Не совладала Екатерина и с предубеждениями Центральной России. Уже под конец царствования императрицы еврейские купцы прибывали из Белоруссии в Москву и Смоленск, чтобы записываться там в купечество.
«Они торговали на своих квартирах или на постоялых дворах качественными товарами германских фабрик, – рассказывает историк Феликс Кандель. – Разносили их по домам и продавали по более низким ценам, чем местные торговцы. И тогда московские купцы пожаловались властям – в „интересах торговли“, а отнюдь не из какого-либо к ним (евреям), в рассуждении религии, отвращения или ненависти».
Купцы кивали на старый порядок, по которому евреев в Россию и вовсе не пускали, а они все-таки просачивались и везли с собой контрабанду, тем самым подрывая основы российской экономики. По словам русских купцов, конкуренция, которую создают их еврейские коллеги, торговле нанесет весьма существенный вред, и московских купцов ждет – ни больше, ни меньше – разорение.
Жалобу рассматривал Государственный Совет. Ссориться со своим народом ради горстки иноверцев было бы верхом политической безответственности, и Совет определил, что «не усматривается никакой пользы от допущения еврейских купцов в центральную часть России».
Екатерина с Советом согласилась и 23 декабря 1791 г. издала указ, согласно которому «евреи не имеют права записываться в купечество во внутренних российских городах и портах, а только дозволено им пользоваться правом гражданства и мещанства в Белоруссии», а также в Новороссийском крае.
Так Екатерина, всю свою жизнь раздававшая евреям права, отграничила евреев от остальной России печально известной чертой – чертой оседлости.
Черта оседлости – из народностей, входящих в состав государства российского, только евреи ограничены были в естественном праве располагать свободой избрания места жительства.
«В отличие от прочего населения, евреям предоставлено право селиться и жить не по всей территории государства, а лишь в особо указанных губерниях, составляющих так называемую „черту постоянной еврейской оседлости“, – поясняет историк Юлий Гессен. – Как в культурном, духовно-нравственном, так и в особенности в экономическом отношении жизнь евреев складывалась в тисках черты оседлости. Давя еврейскую массу экономически, черта отстранила ее от свободного общения с окружающим населением, сгустила вокруг еврейского населения национально-религиозную атмосферу».
Существует две различные точки зрения на причины такого неожиданного поворота во взглядах императрицы. «По обстоятельствам того времени этот указ не заключал в себе ничего такого, что ставило бы евреев в этом отношении в менее благоприятное положение сравнительно с христианами, – оправдывает императрицу Гессен. – Вековой порядок, прикреплявший обывателей к месту, все еще продолжал держаться в общественной жизни, несмотря на Городовое положение 1785 г., давшее свободу передвижения купеческому сословию». К примеру, у мещан не было права переходить из одной губернии в другую, в отличие от евреев, которые в рамках Белоруссии могли свободно передвигаться. Для евреев были открыты все земли Белоруссии, а также Новороссии – Екатеринославская, Таврическая и Херсонская губернии.
