В общем, за какие-то двенадцать ливров капитан смог приодеться и стал выглядеть так, как и должен выглядеть молодой, небогатый, но бравый военный, который, к тому же, при всей ограниченности средств был не лишен изящества и хорошего вкуса. Если бы не нужда срочно раздобыть четыре тысячи ливров, Александр был бы вполне доволен собой и жизнью. Что бы там ни случилось за минувшие годы в столице, молодой человек не верил, будто они превратили Париж в Аркадию. Возможно, шевалье Александр и мог надеяться на поблажки у ростовщиков, но вызывать из небытия беспутного пажа честный офицер не желал. Равно как и испытывать удачу за игорным столом.
Таким образом, размышления шевалье были недолгими, а найденный выход -- единственно возможным. Капитан решил заложить свое имение, только и всего. В конце концов, за прошедшие пять лет он бывал дома лишь дважды и вряд ли мог попасть туда в ближайшие пару-тройку лет. К тому же молодой человек вынужден был признать, что некогда роскошный охотничий домик вызывал в нем странную неприязнь. Было ли дело в печальных воспоминаниях или в чем-то ином, но небольшой скромный замок нагонял на Александра тоску. А раз так, что за беда, если даже он не сможет выкупить имущество в срок? Саше не Бретей, чтобы страдать из-за потери, а с другой стороны, напомнил себе Александр, он теперь капитан, так что вряд ли останется без крыши над головой.
Заложить имение, получить деньги и отдать долг не самое быстрое дело, так что в гостиницу Александр вернулся перед самым сигналом к тушению огней. Утомленный скачкой, Лувром, баней и Парижем, Александр торопливо покончил с ужином, совершенно не ощущая вкус еды, и завалился спать. За последний год молодому человеку не часто приходилось спать на настоящей кровати под балдахином, пусть этот балдахин и был сделан из самого простого и грубого полотна, так что сейчас Александр чувствовал себя сибаритом. Да и привидевшийся юноше сон был подстать этому ощущению. Капитану снился тот самый сон, что частенько снится молодым, здоровым, но при этом совершенно одиноким мужчинам -- прекрасная женщина, явившаяся скрасить мужское одиночество. Правда, шевалье не мог с уверенностью сказать, была ли приснившаяся ему женщина красива или нет -- в его сне было ничуть не светлее, чем бывает наяву в подобное время суток, но в остальном он мог быть доволен. То нежная и трепетная, то страстная и смелая, его ночная гостья была истинным украшением сна.
Молодому человеку было хорошо, и наутро он проснулся отдохнувшим, бодрым и веселым. И тут же понял, что в комнате что-то неуловимо изменилось. Александр оглянулся и с потрясением понял, что привидевшийся ему сон был не сном, а явью.
Шевалье де Бретей торопливо схватил одежду, желая немедленно выяснить, кто посмел пробраться в его комнату, и чуть было не выронил рубашку -- молодой человек осознал, что лежащая на стуле одежда принадлежит не ему.
На какой-то миг Александр вообразил, будто, слишком устав накануне, перепутал комнаты, тем самым присвоив чужую кровать, чужую любовницу и чужой наряд, но здравый смысл заставил его отвергнуть подобное предположение как совершеннейшую нелепость. Завсегдатаи гостиниц деликатностью не отличались и наверняка выбросили бы захватчика вон, и уж тем более не стали делиться с ним женщинами и одеждой.
Тогда Александр решил, что продолжает спать. Молодой человек слепо нащупал на столе кувшин и щедро плеснул в лицо водой. Холодная вода убедила Александр, что он все же не спит, однако легче от этого не становилось. В полном потрясении шевалье взял со стола шляпу, украшенную пышными и очень дорогими перьями и с еще большим потрясением обнаружил под шляпой погашенную закладную на Саше и перстень с сапфиром.
В следующие мгновения Александр принялся одеваться, проявляя чудеса скорости, а еще через пару мгновений тряс хозяина гостиницы за ворот, требуя ответить, кто входил в его комнату и что все это значит. Пройдоха смотрел на офицера столь чистым и невинным взглядом, что это само по себе показалось молодому человеку крайне подозрительным.
-- Ну, что вы, господин офицер, -- проговорил трактирщик, когда Александр наконец-то выпустил его ворот. -- Никто к вам не заходил, вам это, видно, приснилось... от усталости чего только не бывает... по себе знаю... Что, одежда?.. Неужели у вас что-то пропало?!. -- на лице хозяина проявилось нечто отдаленно напоминающее ужас, правда, столько же лживый, как и выказанная прежде чистосердечность. -- В моей гостинице такого просто не может быть! Да вы сами убедитесь, сударь, и с лошадками вашими все в порядке...
Александр собрался было вновь разразиться проклятиями, когда до него дошло, что хозяин как-то странно отзывается о Стервеце. С каких это пор о его коне говорят во множественном числе?!
Молодой человек ринулся в конюшню.
Стервец был весьма доволен денником, кормушкой и жизнью, но Александра поразило не это. Шевалье хорошо помнил упряжь своего коня, и вот теперь в ошалении увидел, что на гвозде висит нечто роскошное, о чем он не смел даже мечтать, да и лежащее перед ним седло было подстать разве что графу. Шевалье в таком потрясении уставился на конскую обнову, что даже не сразу заметил еще одну лошадь, однако подобная невнимательность оказалась не по душе хозяину гостиницы.
-- И Флоретта ваша довольна, -- с фальшивым умилением сообщил пройдоха растерянному офицеру. -- Она у вас крепкая, всю поклажу снесет словно перышко.
Последнее утверждение окончательно добило капитана, и он вновь постарался привести в порядок разбредающиеся мысли. На какой то миг в голову шевалье даже пришла отчаянная идея сунуть хозяина гостиницы пятками в камин и тем самым добиться от него правды, но устыдившийся Александр отверг эту мысль. Вместо этого капитан вернулся в свою комнату, старательно зажмурился, а затем быстро открыл глаза. Рассчитывал ли шевалье де Бретей очнуться от бреда, он и сам бы не мог сказать, но, тщательно осмотрев все вокруг, капитан обнаружил и другие дары, доставшиеся ему после ночи наслаждений.
Роскошная экипировка, новенькие пистолеты и великолепный испанский кинжал при других обстоятельствах привели бы Александра в полный восторг, и он был бы счастлив, как мальчишка, которому впервые позволили пострелять из аркебуза. Однако, получив все это в качестве платы за ночь любви, Александр с отчаянием спрашивал себя, почему прошлое не желает оставлять его в покое. Словно утопающий, цепляющийся за соломинку, шевалье выхватил шпагу и с облегчением перевел дух. Шпага была прежней, так что Александру слегка полегчало. В следующий миг он даже решил, будто знает, кому обязан подарками, и убедил себя, что получить дары от невесты не стыдно, а после шестнадцати лет помолвки Соланж имеет право явиться к нему ночью и проявить большую смелость, чем можно было ожидать от невинной девушки.
Увы! Хорошо памятный молодому человеку отель Сен-Жилей был пуст, а скучавший в сторожке привратник сообщил, что юная госпожа уже два месяца была круглой сиротой. Александр расстроено вздохнул. Вернувшись в гостиницу, молодой человек пообещал себе как можно скорее получить отпуск и приехать к невесте в Азе-ле-Ридо, но сейчас необходимо было отыскать таинственную гостью и вернуть ей подарки. Неужели гостьей была герцогиня де Невер? -- задумался молодой человек.
Через пару минут раздумий шевалье отверг и это предположение. Явиться незваной к мужчине, провести полную безумств ночь, а потом от души одарить любовника было вполне в духе взбалмошный Анриетты, но Александр готов был поклясться, что герцогиня не смогла бы так долго оставаться неузнанной и непременно обнаружила бы себя, с радостным смехом вынырнув из-за какой-нибудь перегородки. Других же дам, способных на подобную щедрость, шевалье де Бретей не знал.
Молодой человек еще раз тщательно осмотрел дары, рассчитывая отыскать на них пусть не герб, и не вензель, но хоть какой-нибудь намек, способный подсказать ему имя таинственной дарительницы, и, наконец, радостно хлопнул себя по лбу. Шевалье никогда не жаловался на память и теперь узнал чудесный сапфир, пять лет назад предложенный ему старым Моисеем. Неизвестная дама могла купить молчание хозяина гостиницы, но не могла предугадать, что Александр уже видел великолепный перстень. Решение было правильным -- отправиться к Моисею.
