Литмир - Электронная Библиотека
ЛитМир: бестселлеры месяца
A
A

Двадцатисемилетний выпускник Петербургского университета служил в Государственном Совете помощником пристава. Должность, возможно, и открывающая кое-какие виды — ведь мимо проходили старцы в шитых кафтанах, звездах и лентах, государь, случалось, хаживал. Однако ж ступени, ведущие в залу Совета, хоть и мягко стелены, да для неродовитого Срединского круты, ох, круты.

Вдруг обнаружились не ступени — дорога. Опасная, рискованная, однако — к известности. Александр Срединский прошел в Гатчине у Лебедева курс пилота и получил «бреве» Императорского клуба. Вторым в России — вслед за Сегно. Правда (тут уж понадобилась ловкость, пронырливость), перед этим ухитрился втереться в экзаменационную комиссию. Оценивал, прежде чем научиться летать, искусство летания Сегно.

Затем — решающая акция. Авиатор Срединский совершил полет над столицей. Ему было трудно — он пробыл в воздухе целых полчаса, когда приземлился, пра вая рука почти отмерзла, из глаз лились слезы, Летал без позволения градоначальства, был подвергнут штрафу.

Но по какому маршруту летал? Тут-то вся штука. Над устьем Средней Невки. Вверх по течению Невы. Над мостами — Троицким, Дворцовым. Сиречь, мимо Зимнего. Затем над Большой Морской, над Мариинским дворцом, куда ходил исполнять приставскую службу. Обогнул Исаакиевский собор…

Игра стоила свеч: его видели в небе все, чье внимание к своей персоне он намеревался привлечь.

Далее: записывается участником на Всероссийский праздник. Летать не летает, зато демонстрирует ангары и аппараты премьеру Столыпину и министру двора Фредериксу.

Затем сообщение: «В сентябре 1910 года в Северо-Американских Соединенных Штатах состоится всемирное состязание аэропланов и воздушных шаров на Кубок Гордон-Беннета. Императорский аэроклуб выдвинул кандидатуры наиболее энергичных и смелых аэронавтов — полковника С.И. Одинцова и А.Н. Срединского». Сергей Иванович имел уж рекорды, зато Александр Николаевич — связи…

Верно, поездка не состоялась, слышно о ней ничего не было. Но что Александр Николаевич «наиболее энергичный и смелый», многие прочли. Это и требовалось.

Визит в Петербург Луи Блерио. «Блестящий банкет собрал много публики. Первым провозгласил тост за Государя граф Стенбок-Фермор. Товарищ председателя Императорского аэроклуба Неклюдов — за здравие Государыни и всей великокняжеской фамилии. Г-н Срединский поднял бокал за Францию и ее представителя…»

Через два дня он стал членом нового — военного — комитета Всероссийского аэроклуба, который возглавляет барон Каульбарс.

Меж тем членами Императорского клуба избраны артисты М. Кузнецов, А. Лабинский, писатель Вас. Немирович-Данченко. Какая насыщенная, увлекательная жизнь у Александра Николаевича: он уж завсегдатай кулис, литературных салонов.

А Васильев дивится, зачем лететь именно из Петербурга. Сам-то пренебрег служебной и светской карьерой, вот и дивится, дурашка…

В конце мая 1911 года в Петербурге — вторая всероссийская Авианеделя.

Предваренная столь же мрачными событиями, сколь и первая. Прошлой осенью накануне праздника в столице погиб при перелете Альп Шаве. Ныне — катастрофа под Парижем, в Исси-ле-Мулино. 20 пилотов должны были начать перелет в Мадрид. На аэродром прибыли их проводить президент Франции Монис и военный министр Берто. Поле было оцеплено спешенными кирасирами с палашами наголо. Один из участников, Трэн, почувствовав в воздухе перебои мотора, решил сесть, и как раз над головами солдат мотор заглох окончательно. Со скоростью 60 километров в час злополучный Трэн врезался в группу господ в сверкающих цилиндрах. Выбравшись из-под обломков, авиатор с гримасой сумасшедшего бросился бежать куда глаза глядят. У министра Берто пропеллером оторвало руку — он умер в больнице. Премьер получил перелом обеих ног и руки. У него совершенно изуродовало лицо.

Заметим, что малая эта драма, в сущности, приблизила большую — мировую войну. На политическую авансцену выходили «ястребы» — Мильеран, Пуанкаре. «Зубы дракона», посеянные победой германцев над французами в войне 1870 года, неминуемо должны были повлечь кровавую жатву. Аннексия Эльзаса и Лотарингии, предсказали еще тогда Маркс и Энгельс, «безошибочный способ превратить будущий мир в простое перемирие до тех пор, пока Франция не окрепнет настолько, чтобы потребовать потерянную территорию обратно… Франция вместе с Россией будет воевать против Германии». Для того чтобы сбыться пророчеству, теперь оставались три с половиной года.

Малая драма произошла и в России — до петербургского Комендантского аэродрома не добрался Уточкин. Гастролировал в Курске, внезапно раскатистый треск и туча пыли над крышей сарая на ипподроме. Поднялась паника, решили, что туда рухнул его аппарат. На самом деле на крышу взобралось столько любителей авиации, что она не выдержала. Были погибшие, изувеченные, всего пострадало более ста человек. Подавленный Сергей Исаевич отказался стартовать в Петербурге.

А в первый же день второй Авианедели погиб Владимир Федорович Смит. Обрусевший англичанин, на Русско-Балтийском заводе в Риге работал он шофером. Завод принялся строить аэропланы, понадобился сдатчик («испытатель»). Смиту предложили 100 рублей жалования и обучение пилотажу, что называется, по ходу дела. Он собирался жениться, нуждался в средствах. И подписал контракт на 5 лет. С неустойкой в 25 тысяч. Хозяевам Руссо-Балта захотелось продемонстрировать на Комендантском аэродроме свою продукцию. Аппарат типа «Соммер» с 70-сильным мотором «Гном», не успев закончить и круг, с высоты 400 метров вертикально канул вниз, а у самой земли перекувырнулся через руль высоты, вмяв в землю беднягу. Комиссия установила, что причиной катастрофы явилась неумелость пилота.

Построив всего семь бипланов конструкции Роже Соммера, ученика Фармана, и разрекламировав их, акционерное общество РБВЗ после гибели Смита больше таких не выпускало.

Участников набралось немного. Военным пилотам запретили, записались лишь профессионалы: Ефимов, Лебедев, Сегно, Сципио, Васильев, Срединский (правда, он так и не взлетел). Князь Кудашев — на аэроплане собственной постройки. Это было обострило интерес, однако киевский профессор во второй день потерпел аварию. На третий — граф Сципио дель Кампо.

В какие только переделки не попадал неунывающий сорвиголова! Скажем, в Самарканде ухитрился при взлете со всего маху угодить в овраг. От его «Анрио» только щепки полетели. Он же, очнувшись от глубокого обморока, отряхнув щепки с комбинезона, одно спросил: «Мотор цел?» Узнав, что цел, просиял и снова лишился чувств. В Ташкенте разбивался. В Смоленске. Остается предположить, что у графа-отца, пана Тадеуша, после приобретения экзотического титула было еще достаточно средств, чтобы оплачивать эскапады сына. Купив два аппарата, Михаил Фаддеевич открыл было на Ходынке авиашколу, напечатав объявление: «Цель сего начинания — подготовка опытных пилотов в стремлении возможно выше поставить дело по образцу лучших заграничных школ — с той только разницей, что ученики платить станут меньше, летать же — не в пример больше. В наличии аппараты всех систем — монопланы, бипланы, сферические аэростаты и планеры, запись круглый год». Осталось неизвестным, прогорело ли дело или сам граф его забросил.

Короче, на Комендантском поле он решил совершить, чего себе коллеги в целях самосохранения не позволяли: подняться спиной к сильному ветру. Его прибило к площадке, он изловчился развернуться, задел видавшую виды землю аэродрома крылом и грохнул аппарат навзничь. Увезен в карете «скорой помощи».

Кто ж остался-то? Сборы падали, просто рушились — подобно аппаратам. И хоть погода наладилась и на украшенных лентами мачтах у Строганова моста флаги были подняты в знак того, что спектакль состоится, и доносились со стороны Комендантского поля звуки оркестра, исполнявшего попеременно вальс «На сопках Маньчжурии» и новомодный кэк-уок, не больно-то стремилась публика в сторону Новой Деревни.

Кого смотреть? Осторожного Сегно? Практичного, не любящего риска Лебедева?

37
{"b":"200984","o":1}
ЛитМир: бестселлеры месяца