— Рассердилась? — спросил Эндре.

— За что? Это ты, наверное, сердишься.

— Я? Почему? — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал: — Обещаю тебе, что никогда не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь.

Они закурили. Дым от их сигарет медленно потянулся к окну.

— Я, видимо, кажусь тебе трусихой. Но, знаешь, для меня это гораздо серьезнее, чем для тебя. И не потому, что я боюсь, а потому, что вот здесь, внутри, живет еще один человек, который меня сдерживает. Может, любовь именно потому и хороша, что...

— Что — что?

— Ну, видишь ли... — Она взяла со стола пепельницу и поставила ее на ковер. — Когда человек любит другого человека, то обычно мечтает о нем. А у вас, у мужчин, разве не так?

— Так.

— В мыслях я уже не раз целовалась с тобой, знала, что рано или поздно это произойдет. В такие минуты я обычно говорила себе: «Я люблю его, а раз так, почему бы мне не принадлежать ему?» А потом мне становилось страшно. Не знаю почему. Человек всегда боится неизвестности, боится и все же тянется к ней...

Раздавшийся у калитки звонок прервал откровения Марики. Сначала она подумала, что ослышалась, но звонок повторился, и она пошла открывать.

Поздним гостем оказался майор Рашо. Увидев в доме Эндре, он очень удивился:

— А я думал, что вы уехали в Пешт, Варьяш. Выходит, мне повезло, не то завтра пришлось бы ехать за вами. Куда мне повесить плащ?

Марика взяла из рук майора дождевик и вынесла в прихожую.

— Я к вам всего на несколько минут.

— Прошу вас, садитесь, — предложила хозяйка дома, недоумевая, какая же причина привела к ней майора в столь поздний час.

— Уже поздно, если разрешите, я пойду, — сказал Эндре Марике и, повернувшись к офицеру, объяснил: — Мне пришлось проводить ее до дома, потому что к ней приставали пьяные.

— Подождите минутку, Варьяш, — остановил его майор. — Сейчас вместе пойдем. Мне и с вами надо поговорить.

Все сели.

— Я хотел вернуться к тому хулиганскому нападению... — сказал Рашо.

— Я уже и забыл о нем, — отмахнулся Эндре.

— Зато я не забыл, тем более что нам нужно закрывать дело. Когда на солдата нашей армии нападают неизвестные и избивают его, мне необходимо знать, кто эти люди и с какой целью совершили нападение.

— Поверьте, все произошло случайно, — упорствовал Эндре.

— А мне кажется, вовсе не случайно, — возразила Марика. — Я и сейчас утверждаю, что ваш нахальный младший сержант замешан в этом деле.

— Я тоже так думаю, — согласился с Марикой майор. — Этим, собственно, и объясняется тот факт, почему младший сержант Бегьеш не доложил своему командиру о нанесенном ему оскорблении.

— О каком оскорблении?

— Вы же обозвали его нахалом.

— Ах да!..

— Однако Бегьеш умолчал об этом на допросе. Как вы думаете — почему?

— Этого я не знаю.

— Потому что не хотел, чтобы мы заводили на него уголовное дело.

— Можно мне сказать, товарищ майор?

— Ну?

— Поверьте, никакого дела нет. Такие случаи происходят ежедневно. На кого-то нападают, кого-то колотят... Если бы я сейчас встретился с тем, кто меня бил, я бы ему показал...

— А вы бы узнали его?

— Думаю, что да. Роста он такого же, как я. Или боксер, или завзятый драчун — нос у него перебит.

Майор выложил на стол несколько фотографий:

— Вот посмотрите. Нет ли среди них того хулигана?

Эндре наклонился и начал внимательно рассматривать снимки, затем потянулся за одним из них.

— Это он! Я его узнала! — воскликнула в это время Марика.

Эндре еще раз взглянул на фото:

— Вроде бы похож...

— Еще как похож! — заметил Рашо. — Правда, он все категорически отрицает и алиби у него имеется, но, думаю, ненадолго.

— Кто он? — спросила Марика. — Из местных?

Майор убрал фотографии и сказал:

— Он из Цельдембека. Спортсмен из «Железнодорожника». А зовут его Белой Хорватом.

— Откуда он знает Бегьеша? — посмотрел на спокойное лицо майора Эндре.

— Они двоюродные братья. Перед Новым годом «Железнодорожник» проводил соревнования в Кевешде. Жили спортсмены в гостинице. Братья встретились либо в ресторане, либо в баре. Хорват, его тренер и товарищи по команде утверждают, что сразу после ужина они легли спать и вышли из гостиницы только на следующее утро.

— А что показал младший сержант? — спросила Марика.

— С ним я еще не разговаривал. Сейчас я коротко опрошу вас и занесу ваши ответы в протокол. Запишу, что вы на одной из фотографий опознали злоумышленника. К слову, его опознал и Антал Штольц.

Майор достал из портфеля тетрадь и начал что-то писать. Рука его проворно скользила по бумаге, а когда он на миг задумывался, подыскивая нужное слово, то почему-то поднимал голову и смотрел в потолок.

— Вот здесь, Варьяш, пожалуйста, — наконец показал пальцем майор. — А вы, уважаемая учительница, вот здесь, чуть пониже.

— Товарищ майор, а подписывать обязательно? — спросил Эндре.

Рашо искренне удивился:

— Так вы опознали того парня или не опознали?

— Опознал, но я не хочу на него доносить.

— Это не донос.

— Неважно, как это называется. Бегьешу все равно влетит.

— Это уже не ваша забота. Наказание должно быть неотвратимым. Вы разве так не думаете?

— Так-то оно так... Но только это касается нас двоих.

— Двоих, говорите? Не извольте шутить... Бегьеш — младший командир...

— Я слышал, он собирается поступать в офицерское училище.

— Таким людям не место в офицерском училище. Вы не философствуйте, а подписывайте свои показания.

— Товарищ майор, Бегьеша в полку многие любят, даже офицеры. И если ему из-за меня попадет, я прослыву доносчиком.

— Не сердитесь, Варьяш, но вы говорите глупости.

— Подписывай! — сказала Марика, прочитав протокол.

От майора Рашо не ускользнуло, что она с Эндре на «ты».

— Послушайте, Варьяш, — подошел майор к Эндре, — Я понял ваши опасения, однако не принимаю их во внимание. Если бы Бегьеш после танцев дождался вас где-нибудь и потребовал удовлетворения... ну, скажем, подрались бы вы, на это я еще, быть может, и закрыл глаза, хотя этого не следовало бы делать. Однако ваш случай намного серьезнее. Нападать на человека из-за угла — это же подлость. Кроме того, Бегьеш нарушил правила войскового товарищества. Неужели вы этого не понимаете? Вы оба являетесь военнослужащими нашей армии. Оба клялись защищать товарищей в беде, помогать им. Какой же офицер может получиться из такого ожесточившегося субъекта? Рассказывая правду, вы не доносите, а защищаете честь и достоинство военнослужащего.

В конце концов Эндре подписал протокол, хотя в глубине души не был уверен в том, что поступил правильно.

Врач внимательно осмотрел Гезу Варьяша, у которого вдруг подскочило кровяное давление и сердцебиение участилось. В довершение ко всему оказалась увеличенной печень. Гезу бросало в пот, тело у него словно свинцом налилось, голова раскалывалась на части, глаза резало от света, и он то и дело их закрывал.

Бежи, внешне спокойная, сидела на краю кровати и терпеливо дожидалась, что скажет врач. Однако тот молчал, а выражение лица у него было такое, что по нему ничего нельзя было, понять. Заговорил он только после того, как сделал больному укол:

— Он, видимо, слишком много выпил. Подобное случалось с ним и раньше, и всегда после перепоя.

— Я что-то не припомню, чтобы ему когда-нибудь становилось так плохо, хотя он частенько выпивает больше, чем следует.

Врач и Бежи вышли в прихожую. Актриса плотно прикрыла за собой дверь, чтобы Варьяш не мог слышать их разговора.

— Я, конечно, не знаю, сколько может выпить наш уважаемый писатель, но в данный момент он прямо-таки проспиртовался. Не мешало бы завтра снять электрокардиограмму, — посоветовал врач. — Как долго вы пробудете в Кевешде?

— Завтра в полдень мы должны выехать в Будапешт.

— В таком случае заходите в десять утра в больницу. Там электрокардиограмму и сделаете.