— А вы попросите отпуск на два дня.

— Не могу, у нас и так людей не хватает.

— Тогда я удовлетворюсь вечерами.

— А чем же вы будете заниматься днем?

— Думать о вас и с нетерпением ждать наступления вечера.

Марика попросила сигарету и закурила.

— Банди, вы с января не были в Пеште, — тихо произнесла она и заглянула юноше в лицо: — Вот вам и захотелось женского общества...

— Не будьте такой циничной.

— Не перебивайте меня! Почему я должна верить, что нравлюсь вам, ведь вы же меня совсем не знаете? Правда, я на вас не в обиде, потому что мне хорошо с вами.

— Сколько вам лет?

— Через год будет двадцать.

— А рассуждаете, как женщина, разочаровавшаяся в жизни. Почему вы считаете, что каждому мужчине нужна только постель? Мне, например, приятно быть рядом с вами и разговаривать, и не потому, что я влюблен в вас, а скорее потому, что вы напоминаете мне мою сестру Жоку...

— А ваша девушка живет в Пеште?

— Вот она-то совсем не похожа ни на мою сестру, ни на вас, Марика... Себя же я отношу к числу чудаков с принципами. Я всегда боялся за сестру и в девушках прежде всего видел свою сестру. Этого вам мало? Могу добавить, что мне очень хочется полюбить вас...

Марика слушала его молча, низко наклонив голову. Затем она легко соскочила со стены и, протянув Эндре руку, решительно сказала:

— Пойдемте!

Эндре спрыгнул на землю и оказался рядом с ней. Одной рукой он обнял ее за плечи, а другой взял за подбородок и тихо произнес:

— Поверь, я люблю тебя... — Он наклонился и поцеловал Марику.

— Хорошо доехал? — спросил Эндре у отца, бросив беглый взгляд на Бежи Марко, которая в этот момент красила губы.

— Отлично, — ответил Варьяш. — Вы что будете пить, уважаемая?

Бежи пожала плечами.

— Прошу прощения, — вмешалась Марика, с любопытством разглядывая Бежи Марко, — я уже заказала коньяк, но если вы желаете чего-нибудь другого, то...

— Знаешь, милая, не называй меня на «вы», — возразила Бежи, — я ведь не суперзвезда... Пойдем, ты проводишь меня в туалет.

От Варьяша не ускользнуло, что сын в плохом настроении, но он решил не придавать этому значения и вообще не позволять детям распоряжаться собственной судьбой, потому что он сам знает, как ему следует поступать.

— Неужели так необходимо было везти ее с собой? — спросил Эндре, когда Марика увела Бежи в холл.

— Я привез ее, потому что она нужна мне. — Он пригладил рукой волосы. — И потом, Бежи вообще не может быть предметом обсуждений: я женюсь на ней. Я уже сообщил о своих намерениях кому следует, а теперь вот говорю об этом тебе. Разумеется, твое мнение меня никоим образом не интересует, просто я хочу поставить тебя в известность.

— Надеюсь, ты не будешь настаивать на том, чтобы я звал ее «мамой»? — съязвил Эндре.

Варьяш закурил и, подождав, пока официант расставит на столе фужеры и рюмки и удалится, сказал:

— Я со своей стороны надеюсь, что ты не станешь настраивать ее против меня.

— Не стану, — заверил Эндре. — Для меня лично Бежи Марко — пустое место. Ко мне она не имеет никакого отношения и не будет иметь даже тогда, когда станет твоей женой. Но ты знаешь, что делаешь.

— Знаю! Брак с Бежи даст мне возможность встряхнуться, вольет в меня новые силы, воодушевит на новые свершения. Я только сейчас начал понимать, какое значение имеет для творчества гармония в семейной жизни.

— А что ты станешь делать лет через пятнадцать? Ведь Бежи гораздо моложе тебя...

— Отношения людей, сынок, определяются не разницей в возрасте, — решительно заявил отец.

Эндре не успел ничего возразить ему: он увидел, как к столику, оживленно болтая, словно они были добрыми друзьями не первый год, возвращались Бежи и Марика.

— Здесь на удивление приличный туалет, а мы еще говорим, что провинция отстает от столицы, — проговорила актриса с определенной долей гордости, так как она родилась в провинции и считала, что когда покинет сцену, то обязательно вернется в родное село Самошвар, где и будет доживать свои последние годы.

Разговор зашел о том, как неузнаваемо изменились небольшие провинциальные города, после чего Варьяш предложил выпить. Эндре заметил, как уверенно держался отец, а сказанное им о провинции прозвучало почти как откровение. Через несколько минут Эндре понял, что причина этой уверенности заключается в Бежи, которая, подобно молоденькой студентке, с жадностью ловила каждое слово отца, будто он был пророком.

— Извините, товарищ Варьяш, — обратилась к писателю Марика. — Нам с вами нужно обговорить программу вечера, а то наш директор, наверное, уже волнуется.

— Что же, давайте обговорим, дорогая.

Тут только Марика заметила, что посетители ресторана поглядывают на их столик и перешептываются: по-видимому, они узнали популярную актрису, тем более что в кинотеатре «Красный май» как раз демонстрировался фильм с Бежи Марко в главной роли.

— Я предлагаю такой порядок проведения конференции: сначала наш директор Доци представит вас собравшимся, товарищ Варьяш, а затем выступит с небольшим докладом о вашем творческом пути, о месте вашего творчества в современной венгерской литературе.

— Согласен, но только коротко.

— Я уже собрала несколько вопросов читателей, — сказала Марика и достала из сумочки свернутый листок бумаги, на котором были записаны вопросы. — Если вы не против, я их вам сейчас и передам. Думаю, что потом вам зададут еще множество вопросов.

— Посмотрим, что они тут написали. — Варьяш за брал листок, нацепил на нос очки, откинулся на спинку стула и начал читать.

В том, как он это сделал, было что-то неестественное, несвойственное отцу. У Эндре сложилось впечатление, что он играет роль, будто за его спиной стоят кинокамеры, а режиссер кричит во все горло: «Так держись, чтобы зритель сразу поверил, что перед ними не кто-нибудь, а именно ты, Геза Варьяш. Понял? Не простой смертный, а знаменитость...» «Это, безусловно, влияние Бежи, — решил Эндре. — Мама говорила, что настоящий художник всегда старается быть скромным...»

— Любопытные вопросы... — сказал Варьяш и протянул листок с вопросами Бежи: — Взгляните, дорогая.

Актриса подалась чуточку вперед, отчего резче обозначился красивый изгиб ее шеи, а густые волосы блеснули бронзой.

— Расплачиваемся и уходим, — проговорил Варьяш, подзывая жестом официанта.

— Не беспокойтесь, — остановила его Марика, — я сама...

— Уж не из своих ли денег вы собираетесь платить, барышня?

— Товарищ Варьяш, вы гость нашего города.

Марика встала и легким шагом поспешила навстречу официанту.

— Красивая девушка... — Варьяш мечтательно посмотрел вслед удалявшейся Марике: — За такую и головы своей не пожалеешь.

— Ваша голова еще пригодится, Геза, — спокойно заметила Бежи, сворачивая листок с вопросами. — Она не только красивая, но и умная.

— Эндре другого отца и не потерпел бы, не так ли, сынок?

Юноша лишь пожал плечами и спросил:

— Как Жока?

— Все так же делает глупости и дерзит.

— Тебе?

— И мне, и другим.

— Наверняка они того заслужили, — отрезал Эндре. — Жока зря никого не обидит.

— Может, и так... — Варьяш опять пригладил волосы.

Тем временем вернулась Марика и объявила:

— Можем идти.

Машину вел Эндре. Марика села рядом с ним, чтобы показывать дорогу. Вдруг она обернулась и, обращаясь к писателю, сказала, что товарищ Балло просит товарища Варьяша после читательской конференции принять участие в торжестве по случаю открытия кафе.

Эндре не понимал, почему какое-то кафе нужно открывать столь торжественно, и спросил Марику:

— Вы тоже должны быть там? — а когда услышал утвердительный ответ, сразу помрачнел. От его хорошего настроения не осталось и следа.

— А почему они не перенесли это мероприятие на другой день? — неожиданно заинтересовался Варьяш: он подумал, что, быть может, по этой причине на встречу с ним в Доме культуры соберется мало народа.