— А сейчас-то откуда смелости набралась? — не без ехидства спросил отец.

Жока посмотрела в потолок и, выпустив дым изо рта, проговорила:

— Папа, я решила уйти от тебя.

— Что ты решила?

— Уйти из дома.

— Куда?

— Пока не знаю, да это и не суть важно. Я не могу и не хочу жить в твоем доме.

Варьяш повернулся к дочери:

— И на какие же средства ты будешь жить?

— Пойду работать.

— Куда? Что ты умеешь?

— Например, заниматься уборкой. За это платят восемь — десять форинтов в час, а в хорошем месте и того больше. Буду очень строго распоряжаться своим временем: до обеда — занятия в институте, посла обеда — работа. В месяц можно заработать полторы тысячи форинтов... А летом наймусь куда-нибудь официанткой...

— А почему тебе не живется, в родительском доме?

— Разреши мне не перечислять причин.

— Нет, я хочу знать...

— Не заставляй меня говорить об этом. Я уже взрослая и имею право жить так, как хочу.

— Хорошо, тогда убирайся к черту! Посмотрим, как ты станешь жить. Только предупреждаю, если уйдешь из дома, ноги твоей в нем больше не будет!..

— Пусть так...

— Хорошо-хорошо, поживем — увидим. — И Варьяш отправился в ванную бриться.

Сказанное дочерью он не принял всерьез. «До утра еще передумает, — успокаивал он себя. — Это она сейчас так говорит. Дома-то эта соплячка тарелки за собой никогда не вымыла, а теперь, видите ли, решила наняться к кому-нибудь уборщицей. Хочет иметь полторы тысячи форинтов в месяц...»

Варьяш направил бритву — он брился только опасной бритвой. «Черт бы побрал этих щенков! — в сердцах выругался он. — Совсем замордовали. Это их мать настроила против меня. И чего им не хватает? Чего я для них только не покупал! Стоило им пожелать чего-нибудь, как я бросался это желание выполнять. Может, это и плохо? К родителям, которые держат деток в ежовых рукавицах, отпрыски как раз и тянутся... — Он осмотрел себя в зеркало, особенно пристально вглядываясь в глубокие морщины на лбу и отечные мешки под глазами. — Старею я, старею! И, как видно, на старости лет останусь один-одинешенек... Что ж, может, так мне предназначено судьбой...»

Варьяш влез в ванну и попытался не думать о неприятном, но отогнать невеселые мысли ему так и не удалось. Жока не выходила из головы. «Что я скажу своим друзьям? Как объясню ее уход? — тревожно думал он. — Ведь если Жока действительно уйдет из дома, этого не утаишь. Пойдут пересуды. Найдутся доброхоты, которые скажут, что Жока поступила совершенно правильно. — И его вдруг охватил панический страх. — Нет-нет, я ни за что не отпущу ее. Я удержу ее, чего бы мне это ни стоило. Моего имени не должна коснуться новая грязная сплетня... Если Жока уйдет из дома, то все, конечно, встанут на ее сторону, а я не смогу объяснить, почему она так поступила. А как несказанно обрадуются мои завистники и недоброжелатели! Мне необходимо поговорить с ней, необходимо узнать, что с ней такое приключилось, и постараться заключить перемирие...»

Ухватившись за последнюю мысль, Варьяш быстро вымылся, на скорую руку вытерся, надел пижаму и вошел в комнату.

— Жока! — позвал он прямо с порога и осмотрелся — дочери в номере не было. — Жока! — позвал он еще раз и только тут заметил, что чемодан дочери исчез.

«Значит, все-таки ушла! — обожгла Варьяша страшная догадка. — Да нет, она, вероятно, у подполковника. А может быть, это не так уж плохо? Пусть теперь сама расхлебывает то, что заварила. У меня отныне нет дочери...»

На следующее утро Эндре навестил майор Рашо. Эндре и раньше доводилось видеть этого плотного, веселого, начавшего седеть человека, но в казарме он обычно появлялся в гражданском костюме.

— Ну, наконец-то! — радостно заговорил он. — А то я думал, что и на этот раз вы спите и я напрасно пришел. Как себя чувствуете, Варьяш?

— Гораздо лучше.

— И слава богу! — Майор осмотрелся: — Курить у вас можно?

— Пожалуйста.

— Тогда я открою форточку, — поднялся майор. — Вы тоже закурите? — спросил он, усаживаясь на стул.

— Спасибо, — поблагодарил юноша, вытаскивая сигарету из протянутой пачки.

Через минуту дым медленно потянулся в окошко.

— Вы уже разговаривали с отцом и сестрой?

— Нет. Я знаю, что они были здесь, но я их не видел.

— Я разрешил им встретиться с вами, — сообщил майор и поставил пепельницу на край постели, чтобы Эндре было удобнее. — В общих чертах я уже слышал вашу историю. А вы сами как считаете, кто на вас напал и с какой целью?

— Этого я не знаю. В городе я ни с кем не знаком, да и меня никто не знает. Полагаю, меня просто с кем-то спутали. А может, ребята подвыпили и привязались просто так, безо всякой причины...

— Да, конечно, может быть и так, но я не уверен. — Майор задумался и внимательно посмотрел на Варьяша: — Скажите, какие отношения у вас сложились с младшим сержантом Бегьешем?

— Да никакие. Мы оба не в восторге друг от друга, но об этом товарищ Бегьеш может рассказать вам гораздо больше.

— Вы допускаете, что ваше избиение не обошлось без его вмешательства?

— Не думаю. Вот Марика действительно не захотела с ним танцевать. Мне-то, собственно, было все равно, с кем она танцует: я ее знаю довольно плохо.

— Когда и где вы с ней познакомились?

Эндре рассказал, как познакомился с Марикой. Рашо слушал молча, лишь изредка кивая. И юноше показалось, что мысленно он сверял его слова с тем, что ему уже было известно.

— Все ясно, — кивнул еще раз майор, когда юноша кончил говорить. — Когда вы увели девушку от младшего сержанта, вы что-нибудь ему сказали?

— Сказал, что он нахал.

— А почему вы так сказали?

— Уж такого я о нем мнения.

— Выходит, вы о нем плохого мнения?

— Выходит.

— А ведь младший сержант слывет, в полку отличным командиром. Разве это не так?

— Мы оцениваем его с различных точек зрения.

— Короче говоря, вы оскорбили его.

— Да.

— Но ведь вы заслуживаете за это дисциплинарного взыскания...

— Знаю, однако мнения своего менять не собираюсь.

— Между вами что-нибудь произошло?

— Ничего.

— Полагаю, между вами все же что-то произошло, только вы не хотите об этом рассказывать, да?

— Есть вещи, которые касаются только двоих, — уклончиво ответил Эндре.

Майор Рашо задумался. Почему Бегьеш не сказал, что Варьяш оскорбил его? Не хотел подводить парня? Возможно. Младший сержант тоже пытался уверить его в том, что между ним и Варьяшем ничего не произошло. А вот поведение обоих свидетельствует об обратном. Нужно будет поинтересоваться этим поподробнее. А может, Варьяш прав и Бегьеш действительно не имеет никакого отношения к его избиению? Часто хулиганские действия совершаются, так сказать, без особых на то причин. Хулиганы порой нападают на первого встречного. Значит, нет смысла продолжать расследование. Завтра же надо встретиться с военным комендантом и выработать совместный план борьбы с местными хулиганами...

Майор загасил сигарету и спросил:

— Варьяш, вы лично как считаете, почему у нас до сих пор не изжито хулиганство?

— Не знаю, я как-то не задумывался над этим. Наверное, причин много. Но прежде всего следует уточнить, что понимать под хулиганством и кого считать хулиганами. По мнению моего отца, я тоже хулиган, хотя сам я таковым себя не считаю.

Рашо встал:

— Я закрою окно, чтобы вы не простудились.

— Не надо, товарищ майор, я люблю свежий воздух.

— Ну, как хотите. — Майор положил в карман сигареты и зажигалку. — У вас есть какие-либо просьбы?

— Я хотел бы поскорее демобилизоваться, — пошутил Эндре.

— Так быстро? Да вы ведь только что начали служить. А почему вы не обратились с этой просьбой к отцу?

— А вы считаете, что он мог бы посодействовать мне в этом деле?

— Вполне возможно. Ну, желаю вам скорейшего выздоровления!

— Спасибо.

Как только майор вышел, в палате появилась сестра Эдит — она принесла Эндре письмо.